Страница 3 из 32
Монография основана на анализе и обобщении накопленной социогуманитарным знанием междисциплинарной информации об основных тенденциях трансформации современного общества. Решаемые в ней задачи связаны с выяснением содержания и взаимоотношений понятий индустриального, постиндустриального и информационного общества; анализом количественных и качественных показателей, описывающих динамику информационно-коммуникационной среды в мире и в Беларуси; выявлением и характеристикой основных параметров и противоречий адаптации человека к информационно-коммуникационной среде как составных частей «антропологической проблемы информационного общества», а также параметров развития человеческого потенциала в глобализирующейся информационно-коммуникационной среде; обоснованием ценностных основ и принципов управления процессами информатизации и модернизации.
Теоретические основания данной работы заложены, прежде всего, исследованиями в области теории постиндустриализма и формирования информационного общества. К основоположникам этого междисциплинарного научного направления следует отнести Д. Белла, Дж. Гэлбрейта, Р. Дарендорфа, М. Кастельса, М. Маклюэна, Ё. Масуду, Дж. Нейсбита, А. Портера, Р. Престуса, Э. Тоффлера, А. Турена, Ф. Фукуяму, Д. Эймора, А. Этциони и др. Значимую роль в адаптации положений теории постиндустриального развития к специфике постсоветских стран сыграли работы И. Ю. Алексеевой, А. В. Бузгалина, О. Н. Вершинской, Т. В. Ершовой, В. Л. Иноземцева, И. С. Мелюхина, А. И. Ракитова, А. Н. Райкова, В. П. Руднева, А. Д. Урсула, Д. С. Черешкина, М. Эпштейна, Ю. В. Яковца и др.
В монографии учтены основные положения Декларации принципов построения информационного общества (Женева, 2003), Плана действий Тунисского обязательства (Тунис, 2005), а также подходы и перспективы развития информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), содержащиеся в Заявлении ВВУИО+10 о выполнении решений, принятых в 2003–2005 гг., и в разработанной ВВУИО+10 Концепции на период после 2015 года (Женева, 2014).
Развитию исследований данного профиля способствует формирование в разных странах мира специальных научно-исследовательских учреждений. В их числе можно назвать BCIS – Центр информационного общества Университета Беркли (США); CITRIS – Центр исследований информационных технологий в интересах общества (США); Центр «Информация и общество» Вашингтонского университета (США); Центр технологий информационного общества Университета г. София (Болгария); Центр исследований постиндустриального общества под руководством В. Л. Иноземцева (Россия); негосударственный Информационно-аналитический центр «Парето» (Россия); Центр исследований проблем информационного общества при Одесской национальной академии связи имени А. С. Попова (Украина) и ряд других.
Таким образом, на сегодняшний день проблема становления информационного общества стала одной из центральных проблем социально-гуманитарной науки и практики. Для ее решения создается специальный теоретико-методологический аппарат, формируются междисциплинарные подходы, использующие опыт и возможности исследований в рамках философии, социологии, культурологии, психологии, когнитивных дисциплин.
Вместе с тем это не равнозначно «всеядности», претензии на «многознание», которое, как заметил еще Гераклит, «уму не научает». Не «многознание», а культуро-философское интегративное знание – такова мировоззренческая и методологическая парадигма данного исследования. Немецкий философ и культуролог Э. Кассирер отмечал: «Мы погружаемся в исследование отдельных явлений в их богатстве и многообразии… Но перед собственно философским знанием стоят иные задачи: его исходный пункт и рабочая гипотеза заключаются в утверждении, что разнообразные и, по-видимому, рассеянные лучи можно собрать вместе, соединить в фокус» [162, с. 702].
В изобилии классических и современных, нередко альтернативных взглядов на культурно-цивилизационные основания социодинамики в равной мере неприемлемы как неопределенность «разброса» мнений, так и субъективно-пристрастная категоричность утверждений. Как правомерно констатировал известный мыслитель Р. Рорти, реальность одна, а описаний ее множество. Но это довод не для анемичной констатации равноценности «описаний», а для поиска такой их интерпретации, которая более адекватна реальности. Поэтому непреходящей эпистемологической ценностью остается принцип монизма, вместе с тем, открытый другим стратегиям поиска истины.
Таким образом, предпочтительным для данного исследования оказалось постижение современной социокультурной динамики в единстве взаимосвязанных уровней, которое обеспечивает упорядоченность и поступательную направленность ее познания. Вначале происходит описание данного объекта на экзистенциальном уровне в исходных и фундаментальных понятиях «культура», «цивилизация», «информация», «знания», «коммуникация», «социальная трансформация». Затем следует эссенциальный анализ, предметное выявление сущности индустриального, постиндустриального и информационного укладов общества. Их описание и объяснение создает предпосылки герменевтического понимания, то есть адекватного выявления ценностного смысла современной социальной трансформации путем ее соотнесения с основными акторами постиндустриальной модернизации и глобализации общества.
Наконец, праксиологический уровень – выработка практико-ориентированных предложений и рекомендаций по совершенствованию стратегии управления процессами становления информационного общества и механизмов социально-антропологической адаптации к нему. По Гегелю, «теоретическое по существу содержится в практическом, их нельзя представить себе разъединенными, ибо невозможно обладать волей без интеллекта. Напротив, воля содержит в себе теоретическое: мысля, мы деятельны» [84, с. 69–70]. Ф. Ницше также подчеркивал «опасное разграничение "теоретического" и "практического"… Не мерить двойной мерой!.. Не отделять теории от практики!» [265, с. 212].
Таковы мировоззренческие и методологические особенности данного исследования, его в принципе сложнейшие задачи, но «человек должен быть уверен, что непонятное доступно пониманию» (И. Г. Гете). Однако такое понимание – далеко не линейный процесс, и любая попытка «привести вещи в порядок сводится к оперированию вероятностями тех или иных событий… Постижение вероятностей и тем самым превращение хаоса в порядок есть чудо, которое повседневно творится культурой» [60, с. 40].
Сегодня информационное общество – уже более чем вероятность, и «чуду» его формирования в направлении зрелой реальности мы обязаны постижению фундаментальной и приоритетной роли исходных и базовых категорий современной социодинамики – информации и коммуникации, их культурно-цивилизационных и эпистемологических оснований.
Глава 1. Природа и сущность социальной информации и коммуникации
Уникальная возможность выражения взаимосвязей мира человека и человека в мире, как, собственно, и любых других феноменов, основывается на использовании соответствующих терминов, понятий и категорий. Они являются такой фундаментальной реальностью природы, структуры и динамики познавательной и коммуникативной деятельности людей, которую трудно переоценить. Еще Конфуций говорил, что если имя вещи дано верно, дело ладится, а если имя дано неверно, то дело придет в нестроение. Л. Витгенштейн отмечал, что «прежде чем спорить, нужно условиться в терминологии». Классик неопозитивизма также был убежден, что «если мы не знаем точных значений используемых нами слов, мы не можем ожидать какой-либо пользы от наших дискуссий» (цит. по: [298, т. 2, с. 25]).
Современные реалии подтверждают эту максиму. Так, по поводу ажиотажа вокруг модных ныне рассуждений об инновационной деятельности «многие серьезные специалисты считают, что значительная часть общественных претензий порождена именно терминологической путаницей, заложенной изначально». В итоге – «стремление поставить телегу вперед лошади», «инновации» вместо необходимой для них модернизации [256, с. 9].