Страница 10 из 14
Не найдя звонка, я три раза постучала. Тяжелая дверь отворилась со средневековым скрипом.
– Рад приветствовать, – в сдерживаемом цепочкой проеме двери показался невысокий степенный джентльмен с внимательными темными глазами, – Вы к кому?
– Мы в музей, – за меня ответила Настасья, – Скажите, сколько стоит экскурсия?
– В музей?! – джентльмен вдруг невероятно оживился, спустил дверь с цепи и жестом пригласил нас войти, – Ну надо же! Признаться, вы наши первые посетители за эту неделю. Я уже и не рассчитывал, что кому-то в этом городе может быть интересно… Экскурсия совершенно бесплатна. Платить придется только за выход.
Молниеносным жестом я схватила Сестрицу за плечи и выдернула её из странного помещения. Сначала надлежало разобраться в ситуации, потом уже заходить.
– А вдруг мы откажемся платить? Согласитесь, вы в нашем уходе заинтересованы не меньше нас…
– Откажетесь платить? – джентльмен явно растерялся, – Признаться, такая мысль как-то не приходила мне в голову… Ну… Тогда вам придется остаться у нас и… стать экспонатами музея.
Последние слова джентльмен произнес настолько серьезно, что сомнений больше не оставалось – он шутил. Просто-напросто очередной разыгрывающий публику театрал. И где их столько взялось на мою голову?
– Сколько стоит выход? – я приняла правила абсурдной игры и теперь тоже говорила очень серьезно.
– Всего две гривны с человека.
– А если мы выйдем несколько раз? Положена ли скидка за опт?
Джентльмен на миг оторопел от столь активного ответного маразма, но быстро взял себя в руки.
– Конечно. Выйдя, скажем, три раза, вы вместо шести, можете заплатить четыре гривны, – по выражению лица говорящего, было понятно, что он импровизирует, – Каждый третий выход у нас бесплатно.
Оставалось только пожалеть, что я отослала Тигру. После последнего заявления можно было смело потребовать экскурсии для троих всего за четыре гривны.
– Ну, хорошо, – я решила перейти к более важным вещам. Если антураж встречи соответствует внутреннему содержанию экспозиции, то музей, конечно, стоило посетить, – А не расскажете ли вы более предметно, чему посвящен ваш музей? В двух словах. Для затравки.
– Видите ли, – джентльмен моментально принял глубоко официальный вид, – В этой квартире жил и работал выдающийся литератор современности Хомутов Пи Эс. У нас вы сможете посмотреть на личные вещи писателя, на фотографии из семейного альбома, на его любимые книги… Экспозиция музея полностью воссоздает атмосферу обитания писателя. Ощущение, что вы попадаете в настоящую жилую квартиру, не покидает вас ни на минуту…
Я мельком глянула на сестрицу и, мягко дотронувшись до её подбородка, вернула на место отвисшую челюсть впечатлительного ребенка.
– Простите, а кто такой Хомутов Пи Эс? – чувствуя себя персонажем, кричащим заветное «А король-то голый!», поинтересовалась я, – Что он написал?
– Как?! – джентльмен всплеснул пухлыми руками, – Вы до сих пор не знаете, кто такой Хомутов? Впрочем, конечно… Откуда? В газетах про него не пишут, видеоочерки телевидение не делает. Никакой рекламы, никакого уважения… А потом еще хотят, чтоб его книги большими тиражами раскупались… Значит, тем более вам стоит побывать в нашем музее. Здесь вы можете получить в подарок книжку с романом нашего литератора. И с дарственной подписью, разумеется. С именной дарственной подписью.
Я невольно поежилась.
– Вы что, умеете вызывать духов? Или ваш литератор был столь предусмотрителен, что оставил книги с набором дарственных подписей на любые имена?
Джентльмен тоже поежился. От моих слов ему явно сделалось не по себе.
– Простите, а почему «был»? Он и сейчас есть. Дарственную подпись он вам напишет. Не поленится.
– Он что, живой? – не поверила своим ушам я.
– А вы тоже из тех, кто считает, что автор тем талантливее, чем мертвее? Конечно, живой. И, слава богу, что живой! На покойников в мавзолей идите смотреть. А у нас тут предоставляется уникальная возможность посмотреть, как живет нормальный, дееспособный литератор. Всего за две гривны. Должен же он чем-то за квартиру платить, правда? Эх, вы! Я вам книжку с подписью – а вы… Вам, и таким, как вы, свидетельство о смерти подавай!
Я никак не могла понять, шутит мой собеседник или нет, поэтому, вместо того, чтоб возражать, стояла и глупо смотрела на говорящего. В этот момент подъездная дверь скрипнула, и к нам с Настасьей направился здоровенный детина лет тридцати с совершенно восторженной улыбкой больного человека. Одет он был в измазанный мазутом рабочий комбинезон. Левый угол нелепой улыбки отчего-то нервно подрагивал.
– Простите, там все еще дождь? – имела глупость поинтересоваться я.
Детина мой вопрос проигнорировал абсолютно и вопросительно глянул на хозяина музея.
– А, Петрович, – сбросив официальную личину, джентльмен широко заулыбался, поднялся на цыпочки, чтобы покровительственно похлопать гостя по плечу, и жестом пригласил детину пройти в прихожую.
– Я спросила что-то не то? – поинтересовалась я у работника музея.
– Он вас не слышал, – охотно разъяснил тот, – Он – глухонемой. Зато мастер на все руки. Весь дом к нему за помощью обращается. Петрович никому не отказывает. И, кстати, Хомутова читает. С удовольствием. Так вы заходить будете или как?
– Кать, может, пойдем отсюда, а? – вдруг жалобно зашептала Настасья, – Там, похоже, и дождь кончился.
Честно говоря, после всего услышанного, мне действительно хотелось попасть внутрь. Неужели, обычная квартира? Мысль о подобных махинациях отчего-то показалась мне жутко забавной.
Увы, Настасья была права, времени на удовлетворение собственного любопытства уже не оставалось. Я, извинившись, распрощалась с джентльменом, получив, к собственному немалому удивлению, приглашение заходить, когда будет время. Не в музей. Просто на чашечку чая. Совершенно бесплатно. И даже заварку с собой приносить не надо. Просто, как оказалось, джентльмену было приятно со мной пообщаться.
– Странные они все какие-то, – вздохнула Настасья, когда мы вышли из подъезда, – Удивительно, что нас оттуда невредимыми выпустили. Один глухонемой, другой сумасшедший… Как-то мне даже не по себе стало.
Я промолчала. К тому, что мне интересно общаться всегда с теми, с кем нормальным людям становится «не по себе», я уже давно привыкла. Сестрица опасливо оглянулась и застыла с гримасой ужаса на лице. Одним шагом преодолевая сразу несколько луж, многозначительно размахивая руками и мыча, за нами гнался Петрович. В его отчаянной жестикуляции и впрямь сквозило нечто пугающее. Я невольно попятилась. Настасья тут же попыталась спрятаться за моей спиной. Дудки! Прошли времена, когда она легко могла сделать это. Платформы на кроссовках делали Сестрицу даже несколько выше меня.
Бежать было глупо. С замиранием сердца обе мы следили за стремительно приближающейся фигурой глухонемого. В метре от нас Петрович вдруг остановился и, глядя излучающими болезненный восторг глазами куда-то внутрь себя, попытался выхватить нечто из-за пазухи.
Мне этот его жест абсолютно не понравился.
5. Глава о том, как любовная лодка героини разбилась задолго до столкновения с бытом.
Надлежало закричать, попытаться отскочить в сторону, полностью прикрыть собой Настасью … Вместо этого я тупо наблюдала за странными движениями Петровича. Вытаскиваемый предмет зацепился за что-то внутри комбинезона и никак не хотел показываться наружу.
– Может, вам помочь? – поражаясь собственной глупости, вежливо поинтересовалась я, – Только учтите, если вы намерены вытащить оттуда оружие, я могу случайно поранить вас, помогая…
Прочитав по моим губам суть произнесенного, глухонемой замотал головой еще более отчаянно и, под звук рвущихся ниток, вытащил на свет небольшую книжицу в твердой обложке. «Хомутов П.С. Рассказы для животных» – было написано на обложке.
– Это мне? – все так же вежливо поинтересовалась я, – Большое спасибо. Ну, мы пойдем…