Страница 24 из 107
В них сразу чувствовалась спокойная сила и выносливость. Теперь она могла наслаждаться путешествием, и смело смотреть по сторонам, что она, собственно, и делала, наблюдая за людьми, и подмечая интересные детали средневекового сельского быта.
Кое-что всё же причиняло некоторые неудобства – отбитая во время бешеной скачки об неудобное жёсткое седло задняя часть тела… побаливала. Несмотря на её приятную упругость и выдающуюся форму, она не совсем хорошо справилась с ролью амортизатора.
Ну, ничего – скоро умение правильно сидеть на лошади войдёт в привычку, и этот навык будет работать автоматически.
Поездка заняла около пяти часов. Чтоб не привлекать излишнего внимания, они ехали не торопясь. На условленное место встречи добрались вторыми – Мария и Пулен уже ждали их в небольшой таверне, второй этаж которой служил гостиницей.
Впрочем, как могла позже заметить Катарина, планировка таких заведений была почти стандартной, и разница состояла только в размере дома, и качестве обслуживания.
Они с Пьером, привязав коней к коновязи, так как не собирались здесь задерживаться, вошли в тёмный большой зал, занимавший весь первый этаж, и спокойно подсели к своим компаньонам за грубый и ужасно замызганный стол возле окна.
Она приветствовала сидевших, словно случайных знакомых, и тихо попросила Пьера заказать что-нибудь выпить – от дорожной пыли и жаркого солнца её мучила сильная жажда, да и сам Пьер наверняка был не прочь промочить горло.
Пьер крикнул хозяину, стоявшему тут же за стойкой, и не без интереса поглядывавшего в их сторону, чтобы подали вина. Перед Пуленом и Марией уже стояли наполовину опорожнённые кружки.
– Как добрались? – язык у Марии явно чесался, но при посторонних ей было неудобно, и она сдерживалась изо всех сил, изображая вежливое равнодушие. Не очень-то хорошо у неё это получалось, и Катарина грозно сверкнула на неё очами, и нахмурила брови.
Няня тотчас откинулась назад, и вздохнув, постаралась принять расслабленную позу отдыхающего путешественника, которому, собственно, всё – всё равно.
– Спасибо, благополучно, – она вежливо улыбнулась, стараясь придать голосу больше мужественности, но не понижая его (заговорщики всегда запоминаются), – А вы?
– Тоже неплохо, спасибо! – и, уже тише, – Ну и спутничка вы мне подсунули, су…дарь! – няня, хоть и фыркала от переполнявших её чувств, о конспирации старалась не забывать, – Из него же и слова не вытянешь! И ехать с ним!.. Прикажешь двигаться шагом – едет. Забудешь приказать остановиться, или повернуть – так и будет ехать, хоть до Франкфурта-на-Майне! Ну и намучилась я! Ведь неприлично женщине приказывать солдату! Да и люди косятся – мы всё-таки странная парочка!..
– Да, тут ты права, – слегка усмехнувшись, признала Катарина, – задача тебе выпала нелёгкая. Ничего, мы это исправим!
– Да уж, пожалуйста, а то такой поездочки у меня отродясь не бывало! А уж поговорить – всё равно как с живой статуей!
Катарина рассмеялась, представив, как няня что-то рассказывает Пулену…
Мария, всё ещё отдуваясь от распиравшего возмущения, и укоризненно взглянув на неё, принялась за Пьера – как дорога, как лошади, как выехали из города, и прошло всё остальное?
Пьер отвечал невозмутимо. Катарина, воспользовавшись передышкой, расслаблено откинулась на скамье, наблюдая за Пуленом и окружающими людьми. Пулен молча смотрел на свою кружку. Пьер поглядывал в окно, на лошадей, и на хозяина, ожидая, пока подадут вино.
Напиток, принесённый расторопной пухленькой девицей с раскрасневшимися щеками, оказался очень неплох – особенно после пяти часов пекла и пыли. Девица, впрочем, тоже была прехорошенькая. Катарина не удержалась, чтоб не положить нежно ладонь на приятно оттопыренный задок, за что и получила отповедь, впрочем, не слишком суровую – девица, судя по всему, привыкла, что посетители правильно реагируют на её формы, и была явно довольна: ну как же, очередной клиент покорён!
Взгляды, которыми наградили её няня и Пьер, были весьма своеобразными. Впрочем, от комментариев они воздержались. Катарина же чувствовала, что ведёт себя вполне… в стиле. Опасней было бы сидеть как мумия – вот Пулен наверняка вызывал подозрения. Ничего, разберёмся.
Она с удовольствием сделала несколько больших глотков, отдуваясь, и стараясь не смыть усы. По вкусу вино напоминало грузинские столовые вина, но гораздо слабее, и в то же время ароматнее. Пьер просто запрокинул голову, и отпил сразу половину своей кружки.
Пока они пили, Мария молчала, видно всё ещё переваривая странный поступок Катарины. Или думая, как же им быть дальше.
Катарина тоже не торопилась заводить беседу. Напившись, она решила, наконец, оглядеться получше, уже не боясь привлечь чьё-нибудь излишнее внимание.
Место встречи было выбрано удачно. Таверна, или трактир (она и позже с трудом понимала, в чём тут тонкое различие) располагался в стороне от главной дороги, и народу было немного: компания из пяти мужчин – явно коммерсантов – спокойно обедала за столом в углу, и появление ещё двоих в меру пропылённых путников их не заинтересовало. Они, не прерывая трапезы, спокойно обсуждали поставки какой-то особо ценной материи, и тонкости её закупки во Фландрии, осложнившейся в связи с войной.
Тесный кружок из нескольких местных завсегдатаев, уже явно отдавших должное вину хозяина, приглядывался к ним гораздо внимательней, однако уже через несколько минут, не высмотрев ничего для себя интересного, вернулся к своим кружкам, и видам на урожай, всё той же войне с Фландрией, и местным сплетням.
Единственное опасение вызывали два монаха, которые ничего не пили, зато жадно ели из дымящейся миски прямо руками, иногда посверкивая глазами из-под своих кустистых бровей в их сторону. Однако на осторожный вопрос Мария ответила, что монахи уже были здесь, когда они с Пуленом прибыли, и тоже ели, но что-то жидкое – очевидно, суп.
Сам трактир представлял из себя крепкое, сооружённое на века, и, похоже, простоявшее не одно десятилетие, насквозь пропитанное запахом дыма, пота, еды и вина, двухэтажное здание. Лестница на второй этаж находилась здесь же, в огромном зале, занимавшем фактически весь первый этаж. Наверху виднелась огороженная перилами галерея, и коридоры, уводившие в глубину здания – к номерам. Возможно, кто-то и жил там сейчас, но за всё последующее время Катарина не видела ни одного спускавшегося или поднимавшегося постояльца.
Деревянные столбы, что поддерживали могучие, грубо отёсанные балки перекрытия, от времени и копоти светильников стали совсем чёрными, потолок тоже белизной не отличался. Во всём чувствовалась добротность и капитальность, принесённая в жертву изяществу и чистоте – даже в тяжёлых лавках и столах, сколоченных из дубовых, толщиной дюйма в три, уже покоробленных досок. К потолку на цепях были действительно подвешены колёса от телег с негорящими пока светильниками – масляными плошками.
Совсем как в исторических фильмах. Конечно, света такие «люстры» вряд ли давали много… Но и сейчас послеполуденный полурассеянный свет, проникавший внутрь сквозь открытую дверь и распахнутые настежь окна, не слишком-то хорошо позволял рассмотреть всё и всех.
Тем лучше – их тоже видно не слишком подробно.
Она обратила внимание на то, что в окнах не было стёкол – наверное, получение стекла связано с проблемами, или стоили они дорого. На ночь такие окна закрывались мощными ставнями – снаружи не откроешь. Что ж. Разумно – мало ли кто захочет непрошено забраться в такое заведение.
Ну вот и ещё одно подтверждение того, что особенно расслабляться не придётся.
Да она, собственно, и не рассчитывала…
Так как это был первый трактир, в который они зашли, она запомнила его обстановку очень хорошо. Все прочие, и весьма многочисленные подобные заведения, которые им пришлось посетить в своём долгом путешествии, просто смешались в её памяти во что-то среднее, безликое, не запомнившееся ничем оригинальным. Впрочем, разве мелкие гостиницы, столовые и рестораны её времени лучше?