Страница 12 из 107
Этот имидж своё дело сделал. Какое наслаждение!
Помассировав затёкшую кожу, она яростно почесалась, шипя сквозь зубы.
Проклятые вши! Как они мешали ей сосредоточиться! Ну, ничего – придёт, даст Бог, время, она избавится и от них. Не может же не быть в любую эпоху какого-то народного средства, типа керосина (впрочем, нет – керосина тут явно нету!)… Ну, или отвара – типа крапивы…
Пусть даже обезьянка на шею – знатная дама может себе позволить и не такое…
Так, стоп. Куда это её понесло. Рано ещё расслабляться и радоваться. Всему своё время.
Ведь не выполнена пока главная задача – освобождение. Вот и займёмся.
Узнать предстоит очень многое, а время поджимает. Продолжим работу.
– Ты крепко спишь! – уверенный и наполненный внутренней силой голос, – Ты слушаешься только меня! Что бы не случилось, ты не можешь проснуться без моего приказа! – он лежал на спине, такой умиротворенный и спокойный, что даже не верилось, что это именно он недавно был таким злобным, циничным и презрительным.
Подозрительный до крайности, и ещё дополнительно предупреждённый и проинструктированный, как же он стал её жертвой? Её будущим послушным орудием? Сможет ли она так манипулировать другими? Или…
За дело: с другими разберёмся, когда дойдёт их черёд.
– А сейчас, не переставая спать, ты честно и подробно, ничего не утаивая, ответишь на мои вопросы. Ты понял, что ты сейчас сделаешь? Отвечай!
– Да, я понял. Я отвечу на все ваши вопросы, – голос тихий, и… безжизненный, – сударыня. Я ничего не скрою и отвечу честно и подробно.
– Кто я? Как меня зовут?
– Вы, ваша милость, графиня Катарина Изабелла де Пуассон, в девичестве графиня де Буа-Трасси. По смерти мужа вы единственная хозяйка и наследница угодий и замка Шато Пуассон в Шампани.
Вот как. Значит, пока она – землевладелица. А после смерти? Кто был бы её наследником? Ладно, не горит.
– Какой сейчас год?
– Одна тысяча триста третий от Рождества Христова, ваша милость.
– Не называй меня больше «ваша милость», просто отвечай на вопросы. Сколько мне лет?
– Тридцать один.
– В какой стране мы находимся?
– Во Франции. – если бы он был не в своём теперешнем состоянии, её вопросы могли бы его просто шокировать, а затем и навести на разные интересные, и крайне для неё нежелательные мысли. Позже нужно будет разузнать про эту эпоху с её спецификой, побольше. Ведь те, с кем ей предстоит встретиться снаружи, не будут загипнотизированы…
Не хотелось бы перед ними выглядеть полной дурой!
Например, янки (который при дворе короля Артура), попав в аналогичную ситуацию, помнил хоть одну важную вещь – позволившую ему и выжить, и занять подобающее положение: затмение.
Пусть это останется на совести Марка Твена. (Как и то, что слэнг америкосов понимали чуть ли не дикари из пятого века, с их еще норманнским произношением, и бриттским словарем…)
А вот она, если говорить честно, про четырнадцатый век не помнит ничего! Да тем более, про четырнадцатый век Франции.
С другой стороны, сейчас расспрашивать его слишком подробно некогда: забеспокоятся подчинённые сердитого начальника – почему это он зачастил к своей пленнице, и проводит с ней так много времени?..
Солдаты тоже не совсем дураки – могут возникнуть (если уже не возникли) подозрения, что она подкупила, заколдовала, или ещё что-нибудь сделала с ним (ну как же, ведь она почти ведьма…). В принципе, на солдат-то наплевать. Но ведь их наверняка будут допрашивать, когда они с… как его зовут? – скроются в неизвестном направлении. Чем меньше будет компромата, тем лучше.
– Как тебя зовут?
– Николя Пулен.
Поторопимся с наиболее важным, остальное – позже.
– Кто правит страной, и кто приказал судить меня и заточить сюда?
– Правит король Филипп четвёртый, прозываемый так же Красивым, это он и велел судить вас. Вердикт о заточении и казни вынес малый королевский Совет.
Это имя ей ничего не говорит. Надо же, как неудачно – никаких ориентиров. Но – ясно, что это феодальная монархия, чистое средневековье. Нужно было всё-таки учить историю в школе: как и что здесь устроено: быт, нравы, традиции… А так – ничего.
– Как фа… э… К какой династии принадлежит этот король, сколько лет они правят?
– К династии Капетингов. Они правят Францией уже лет триста, точнее не знаю.
Вот тебе и здрасьте. А где же Бурбоны? Ну да и Бог с ними. Оставим поиск знакомых мест и фамилий на потом, тем более, что и этот, незнакомый король, похоже, её не любит.
Значит, быстрее надо хотя бы вырваться на свободу, а там – и из Франции…
– Кто ты по должности, и где мы находимся?
– Я – комендант замка Понтуаз, в нём мы и находимся.
– Есть ли здесь, в замке, начальство выше тебя по должности?
– Нет, сейчас нет.
– Сколько солдат у тебя в подчинении? Где все они сейчас размещаются?
– Сто двенадцать человек. В основных казармах замка сейчас находятся около девяноста человек из состава особой караульной роты. Солдат – восемьдесят четыре, шесть сержантов. Остальные двадцать два сейчас на дежурстве: несут караул по своим постам. На стенах, в казематах и кордегардии у главных ворот. На кухне – ещё около пяти, отбывающих наряды.
– Подробней расскажи, где посты часовых, и сколько там человек.
– Десять, по двое, размещаются в башенках на главной стене. Четверо, с сержантом во главе, в караульной у главных ворот, ещё двое – здесь, в подземельях, остальные шестеро во внутренних помещениях замка, по одному. Посты проверяет раз в час мой заместитель, раз за дежурство – я сам. Иногда посылаю для этого сержантов.
– Сюда, в подземелье, твой заместитель тоже спускается?
– Нет, сюда он не заходит, эти посты теперь проверяю я сам.
– Много ли здесь сейчас ещё узников? Они… Мужчины?
– Кроме вас ещё четверо, все они мужчины, и содержатся тут уже более пяти лет.
– Как охраняется этот этаж, и выход из него?
– Наружный выход из казематов во двор охраняет один часоовой. Его пост снаружи, во дворе, у него ключи от внешней двери. Ещё один рядовой охраняет вход в коридор второго подземного этажа. У него ключ от двери коридора. Они впускают меня, или того, кто разносит еду и воду.
– А что с… первым подземным этажом?
– Там сейчас нет узников, и поста тоже нет. Решётку между этажами тоже отпирает солдат, который сейчас здесь, на втором этаже.
Нельзя сказать, что она сильно оскорблена пренебрежением, которое к ней здесь выказывают – всего два стражника, и пара-тройка дверей и решёток. Хм. Вероятнее всего, двери и решётки достаточно надёжны. Да и на постороннюю помощь снаружи ей, похоже, рассчитывать не приходится. А ведь есть ещё и четверо у главных ворот – они-то уж точно молчать в случае чего, не будут.
И убивать никого нельзя – стыдно, грешно, и… рискованно. Шуму много.
Нет, убивать она без самой крайней нужды никого не будет… Поэтому придётся ещё подумать, и лобовой прорыв, как не хочется, заменить на что-то более техничное и эффективное.
Значит, нужно время, чтобы всё обдумать не спеша. Но – не слишком не спеша.
– Когда сменяются часовые на постах?
– Каждые шесть часов. Всего – четыре смены за сутки.
– Когда была последняя смена? И сколько сейчас времени?
– Около пяти часов назад. Сейчас – пять часов вечера.
– Когда у меня… ужин?
– В восемь вечера.
Так. Значит, смена караула будет в шесть, а затем в двенадцать. Бежать, конечно, предпочтительней ночью. Только вот куда. И в какой одежде.
– Какое сегодня число? И какого месяца?
– Десятое. Месяц – август.
Прекрасно, на дворе лето. Значит, тепло. Но плащ не помешает – прикрыться.
– Какие родственники остались у меня на свободе, и где они сейчас?
– Ваша мать, графиня де Буа-Трасси, имя точно не помню… Анриетта, или Генриетта. И ваша золовка, графиня Вероника де Пуассон. Обе сейчас в Париже, в вашем доме.
– Где именно в Париже, знаешь ли точный адрес?