Страница 14 из 21
— Знаешь что, — внезапно озаренный свыше, предложил Валька. — Я его у тебя куплю.
— Тоже сказал!… За пятак?.. Где же ты возьмешь подходящую к случаю сумму. Я считаю, что уж если быть нечестным, — то было бы из-за чего… А на мелочи размениваться мне что-то не хочется. Беда, что сам я трушу. А то я знал бы, что с ним делать.
— А сколько бы ты взял с меня за эту штуку? — осторожно осведомился Валька.
— Меньше пяти тысяч — нет расчета пачкаться, — заявил Ванька и поднялся с места.
Они долго торговались, Ванька говорил, что он страшно рискует что он будет неблагодарным другом и т. д. и т. д. Наконец он согласился уступить свое сокровище за 3 000 франков и Валькино пальто, надобности в котором пока что для Вальки не было, так как стоял июль… А до осени!.. Мало ли, что случится если радий будет у него.
Так как 3 000 франков у Вальки не было, то договорились, что он вручит наличными так счастливо только что полученные 250, а остальные он торжественно поклялся вернуть на протяжении ближайших трех дней, после чего Ванька почти со слезами на глазах вручил ему радий, приговаривая:
— Ведь я отдаю тебе целое состояние; надеюсь, ты не забудешь меня, если тебе удастся благополучно реализовать его…
После этого он, покачивая головой с сокрушенным видом, как бы говоря этим, что он, конечно, делает глупости, но что уж — на то он простодушный неумелый парень, — положил в бумажник деньги, закурил еще одну из Валькиных папирос и ушел.
Валька остался наедине со своим сокровищем.
Волшебные перспективы сегодняшнего вечера, благодаря приобретению этого сокровища, понятное дело, отодвигались до более удобного случая, но, рассудив, что он просто выгодно поместил в дело свой капитал — Валька скоро успокоился. Справедливость требует отметить, что он даже с некоторым злорадством подумал о коварной Оленьке, так редко за последнее время улыбавшейся ему.
…Интересно, как она заулыбается, когда получит от него письмо из Сан-Франциско?!..
Однако, прежде всего надлежало озаботиться достать недостающие для расплаты 2 750 франков. Валька вспомнил о своей тетке, жившей в Клиши, к которой он иногда забегал в трудную минуту с целью немножко подкормиться. Не раздумывая долго, он помчался в Клиши.
Тетка была женщина положительная, удаленная от всякого фантазерства строгими правилами, и потому, когда Валька, не считая даже нужным сделать дипломатическую подготовку, без обиняков попросил у нее 2 750 франков, необходимых ему для того, чтобы разбогатеть и осчастливить всю семью, в том числе и ее, понятно — выразила предположение, что он заболел горячкой… Однако, когда Валька прочитал ей оставленную ему в виде бесплатного приложения, газетную вырезку о чудодейственной силе и стоимости радия и показал пробирку — достойная женщина выхватила у него эту пробирку и, зажав ее в кулаке, объявила, что не отдаст ее, так, как он по молодости и легкомыслию может ее потерять, и она сама будет хранить семейное богатство… Даже пущенной в ход после этого дипломатией Вальке не удалось выманить свой радий обратно, и пришлось временно примириться с положением вещей. 2 750 франков он все же получил, и они в этот же вечер исчезли в бумажнике Ваньки Арбузова.
Валька забросил лекции и проводил все время у тетки, поедая жирные голубцы, валяясь на просиженном диване и строя планы, один фантастичнее другого, как возвратить себе, а затем реализовать свое сокровище.
В часы теткиных отлучек он обыскал буквально все углы и уголочки в доме, хоть сколько-нибудь подозрительные с точки зрения возможности хранения в них радия.
Однако драгоценный металл не находился и Валька пришел к выводу, что тетка носит его всегда с собой. Тогда он отправился в библиотеку и, прокопавшись там целый вечер, притащил домой несколько брошюр.
— Вот, почитайте, тетя, — предложил он, протянув одну из них, — тут говорится много интересного об этом чудесном веществе… Это действительно могучая сила!..
Когда почтенная женщина дошла до места, подчеркнутого красным карандашом, трактующего о действии лучей радия на животные ткани и содержащего указания, что «на теле, подвергающемуся действию излучений радия, появляются злокачественные раны, которые ведут к мучительным и неисследованным болезням» — она взвизгнула, одним прыжком очутилась в спальне и Валька услышал, как она торопливо срывала с себя одежды.
Через несколько минут она вернулась с пробиркой, которую держала щипцами для завивки.
— Изволь, пожалуйста, забрать свой дурацкий радий!.. Это на тебя похоже, — закричала она, — ты просто хотел извести меня. Ну погоди же, негодяй!
После этого инцидента, хотя и вернувшего ему заветную пробирку — дальнейшее пребывание под гостеприимным кровом тетки оказалось для Вальки невозможным. Перебравшись опять к себе, он даже побаивался, как бы тетка в сердцах не отправилась в полицию.
Вопрос с реализацией был сложнее. Постепенно Валька приходил к такому заключению, что это дело представляет непреодолимые трудности. Прежде всего он отправился в ювелирный магазин и спросил у какого-то старичка, возившегося с кислотами и аптекарскими весами: покупают ли они радий?.. Старичок взглянул и спросил:
— Радий! А известно вам, молодой человек, что такое радий?
И когда Валька сообщил о том, что ему известно, продолжал:
— Знаете ли вы, что за одну крупинку радия величиной с ваш мозг (она должна быть очень мала, такая крупинка!…) следовало бы уплатить в десять раз дороже стоимости всех денег и изделий нашего магазина.
Валька ретировался и несколько дней после этого ходил угрюмый и мрачный. Радий начинал раздражать его. Глупо ведь, в самом деле, носить в кармане состояние, равное рокфеллеровскому, и не иметь возможности пообедать в плохонькой харчевне… В банк идти Валька не решался: там, конечно, сейчас же спросят, откуда у него драгоценный металл. В научные учреждения и институты — явно невозможно; там, конечно, известно об утерянном радии. Наконец, убедившись в полной бесполезности радия здесь, Валька решил выехать за границу.
Собрав маленький чемоданчик, он отправился в Брест, где в порту, после долгих и нерешительных поисков, набрел наконец на какого-то огромного рыжего детину — матроса с английского лесовоза, который был вроде не прочь подработать. Он угостил Вальку отличнейшим «кэпстэном», но когда дело дошло до выяснения вопроса вознаграждения — оказалось, что он путает радий с радио, никаким объяснениям не верит и требует за то, что спрячет Вальку в трюме лесовоза — 500 фунтов стерлингов, что составляет черт знает какую сумму…
Потерпев полное фиаско и в этой своей попытке, Валька окончательно упал духом. Он сделался подозрительным и боязливым. Он старался не попадаться на глаза ажанам и вздрагивал при каждом громком звуке. Ему начало казаться, что все известно о его радии… Он стал дичиться и избегать приятелей. А те, как назло, воспылали к нему нежнейшим чувством дружбы… Несколько раз некоторые из них, приглашали его выпить аперитив, чего раньше почему-то не случалось и, сидя за столиком в бистро, неизменно переводили всякий разговор на радий…
Валька так пугался, что убегал, не допив своего аперитива…
Конечно, все подозревают его, и добром это дело не кончится… Быть ему на каторге…
Наконец нервы Вальки не выдержали и он решил отнести опротивевшее ему богатство его настоящему владельцу в Онкологический институт. Там, все же, была надежда получить вознаграждение за доставку находки, которое должно было покрыть Валькин долг тетке, ибо гнусная баба грозилась, что подаст на него в суд, если он такая дрянь, что не отдает долга.
Когда Валька подошел к зданию института и стоял перед входом, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь войти — он почувствовал вдруг, что чья-то тяжелая рука опустилась на его плечо. Обомлев от страха, Валька обернулся и увидел одного из своих сокурсников — Кольку Молодцова, который таинственно подмигнул ему и сказал:
— Скажи, друг, что бы ты сделал, если бы у тебя был радий?.. Ты пошел бы за вознаграждением или лучше продал бы его?.. Скажи откровенно своему другу и школьному товарищу…