Лидер

Действительно, скоро Боксер вышел на середину душевой и стал командовать.

Когда все помылись и болтали в раздевалке, сделал себе контрастный душ: включил в одной кабине только холодную воду, в другой горячую настолько, насколько мог терпеть и метался из одной кабинки в другую. Это ощущение трудно передать словами. Кряхтя от удовольствия, думал лениво и отрывочно. А вдруг это и правда тест? Да ну... Зачем? Да и наблюдателя нет. Или есть? Например, в каждой вентиляционной решетке стоит телекамера. Их как раз три, все было бы видно.

Надо проверить. Чушь, конечно, но лучше отсеять сомнения.

Он погасил свет и вернулся за забытой губкой. В темноте засунул палец в вентиляционную решетку и нащупал там что-то круглое и гладкое.

Это становится забавным. Зачем следить за простыми солдатами в душевой. Есть масса других способов попроще. И дешевле.

В окошко раздачи повар стал передавать тарелки с чем-то жидким и вкусно пахнущим. Боксер стал у окошка. Он брал тарелки и передавал их "личному составу", вручая каждую как личный подарок. Разрешение и поощрение к дальнейшему существованию. Он брал каждую тарелку ладонью снизу и прижимал ее сверху большим пальцем. От гуталина палец был черным, а от горячего супа стал внизу нежно-розовым.

Первого блюда есть не стал. Художник тоже. Остальные не заметили или пренебрегли.

А ведь Пончик заметил. И ел явно через силу. Он боялся не есть, боялся, что Боксер догадается. Ну дела! Первые психологические аспекты поведения.

После еды их отвели в спальное помещение. Устраиваться.

Вполне комфортабельная комната, даже как-то странно называть ее казармой. Сейчас Боксер будет решать, какая койка лучше и займет ее. А займу-ка я вот эту. Не дожидаясь его решения. Ну-ка, как отреагирует лидер? Сделал вид, что лучшая - другая. Правильно. Я бы сделал так же.

Лейтенант показал, как заправлять койки.

- Ребята, - вовсе не по-уставному обратился он вдруг к солдатам, - надо сегодня ночью кому-нибудь одному поработать. Я разрешу днем выспаться. Кто из вас спокойно относится к крысам? У нас лаборант заболел. Надо сегодня вместо него за крысами последить.

Все как-то замялись в нерешительности.

Сделал сразу шаг вперед. Чего же не последить за крысами? Дело знакомое, не пыльное. Может, чего интересного узнаю.

Крысы помещались в специальном загончике на столе. Сверху стол был накрыт стеклом, которое легко убиралось. Все происходящее внутри непрерывно снимали два видеомагнитофона.

Лейтенант объяснил, что в его задачу входит только спасение погибающих, если в крысах вдруг проснется агрессивность.

- Услышите, что дерутся, - бегите к клетке сразу. Здесь микрофоны стоят, так что услышите. Кончится кассета, запищит сигнал. Кассеты менять умеете?

- Конечно.

- Тогда всего хорошего.

И лейтенант ушел.

На спинке каждой крысы, во всю длину, нарисован белой краской номер. Это были не белые лабораторные крысы, которых он привык видеть на опытах, а обыкновенные, серые.

Вдруг возникла драка, свалка. Шум, усиленный микрофонами, напоминал оформление фильмов ужасов. Как будто дралась стая вампиров.

Он уже хотел вмешаться, как вдруг все сразу успокоилось. Одна крыса по очереди обходила всех, смотрела на каждую, и каждая принимала позу подчинения. У этих крыс она точно такая же, как у институтских.

Итак, у них появился лидер. Интересно, что не самый крупный. Значит, самый агрессивный.

Он сидел на своем наблюдательном посту всю ночь. У крыс выяснений больше не было. В полудреме, сидя на стуле, он снился сам себе одной из крыс; и рядом - крысы-сослуживцы. В форме. И лидер - крыса со сплющенным носом.

Да, лидеру-то не лучше всех. Все время в напряжении. Надо поддерживать власть. Суета. Не пойду в лидеры. Пора их кормить. Забавно, как они будут распределять жратву.

Лидер сразу же подбежал к появившемуся рычагу и, наученный, нажал на него. Из дырки выпал кусочек сыра. Тот мгновенно сожрал его и нажал еще раз. Другие крысы даже не пытались подойти. Вожак жрал и жрал, пока живот его не раздулся, и сам он не стал двигаться с трудом. Тогда, надавив на рычаг, он стал раздавать сыр. Как считал нужным. И все явно знали свое место. Лидер милостиво разрешал есть. Жить.

Под утро его сменил лаборант, и он пошел спать в казарму, не похожую на казарму.

Когда проснулся, был день, и в казарме - никого. Потянулся, сел на постели, начал делать зарядку. "А ведь я невольно позирую. Как будто меня и здесь снимают. Интересно, а здесь есть камеры?"

Полез в вентиляционную решетку и опять нащупал объектив.

- Ух ты! И здесь. Надо бы узнать, кто охранял эту лабораторию до нас. И где они теперь.

Шли одинаковые дни. Лейтенант ненавязчиво учил их обращаться с оружием, быстро надевать защитный костюм, а основным занятием была караульная служба по охране лаборатории. Днем - на вышке, ночью - во дворе. С работниками лаборатории общаться не разрешалось. Да солдаты с ними и не сталкивались. Те жили в другом здании, и вход у них был отдельный. На вышке стояли по четыре часа, делать в это время было совершенно нечего. Читать, естественно, строго запрещалось.

Он лез на вышку сменить Клоуна. Тот тщательно спрятал под куртку журнальчик с голой красоткой на обложке и шутливо доложил:

- За мое дежурство без происшествий. Никто не проходил; не пролетал, не проползал. Привет! - и полез вниз.

Вышка метров двадцать высотой, с будочкой и балкончиком вокруг нее. Стандартная. Можно торчать внутри, и можно ходить снаружи. На гвоздике большой морской бинокль.

От нечего делать навел бинокль на окна лаборатории.

Человек в белом халате склонился над столом, на котором в ту памятную первую ночь он кормил крыс. Другой перезаряжал кассету. Над другим столом, в глубине комнаты - несколько человек, но непонятно, чем заняты. Видны даже номера на крысиных спинах. На столах - две одинаковые крысиные стайки. Видимо, одна - контрольная группа.

Опыт продолжался более часа. В загончик опускали кошку. Крысы куда-то прятались. Им делали по уколу и опять пускали кошку, и они опять прятались. Если не было лидера. А если он бросался на кошку, остальные тут же бросались за ним. И даже когда его вынимали, продолжали свои безнадежные попытки.