Убийство на дуэли

Неожиданно Кондауров заметил, что в него влюблена дочь князя — княжна Анна, единственная наследница огромного, как все думали, состояния князя.

Княжна боготворила отца. Но когда рядом с ним — человеком усталым, раздражительным, поглощенным государственными делами — оказался элегантный, таинственный, циничный Кондауров, окутанный облаком парижских романтических приключений, княжна Анна, жившая в скучном замкнутом семейном кругу и грезившая романтической любовью, всю силу своих чувств перенесла на него.

Это показалось Кондаурову демонической насмешкой судьбы над князем, и шаг за шагом он отдался на волю своих таких же демонических желаний, решив, что он и есть орудие судьбы, которая дьявольски насмехается над князем. Зная, что князь чрезвычайно щепетилен в вопросах фамильного родства и не выдаст дочь за нетитулованного дворянина, да еще ко всему и своего одногодку, Кондауров придумал хитроумный план убийства князя на дуэли.

Лет десять тому назад Кондауров сконструировал новую дальнобойную винтовку и даже получил одобрение царя: принять на вооружение. Но оружейные фабриканты затормозили ее производство, так как она была дороже старой мосинской трехлинейки. Спустя годы об изобретении Кондаурова забыли.

Теперь же, задавшись мыслью найти способ убивать, не будучи обнаруженным, Кондауров выписал из Германии небольшой телескоп, дававший увеличение в двести сорок раз, соединил его со своей винтовкой и получил возможность точно поражать цель за несколько километров, оставаясь невидимым и неслышимым.

Как раз в это время Кондауров узнал, что все состояние князя поглощено его государственной деятельностью и княжна Анна фактически бесприданница. Но Кондауров уже не мог остановиться. Он подсказал князю идею с тайным кредитом, нашел кредиторов и от имени князя договорился о тайных комиссионных.

Для выполнения этого плана ему нужен был человек, который мог бы подделать документы. Случайно Кондаурову стало известно о молодом человеке, осужденном за подделку подписей. Подделки были такого качества, что никто не мог отличить их от подлинных. Кондауров организовал осужденному Иконникову побег, устроил его секретарем к князю и сделал своим ближайшим помощником.

Во время побега Иконникова с каторги за ним увязался убийца, осужденный на двадцать лет, — Корнеев-Милев. Милев решил, что Иконников может навести его на большую добычу. Он разыскал его в Петербурге и, угрожая раскрыть его прошлое и пользуясь тем, что Иконников употреблял наркотики, заставил рассказать все, что тот знал о делах Кондаурова.

Милев сошелся с талантливой авантюристкой Югорской. С помощью Иконникова, который подделал письма князя Голицына, им удалось связаться с княжной Анной и содержать на ее деньги поэтический салон. Кондауров выполнил первую часть своего дьявольского плана — убил князя и, забравшись ночью в особняк Голицына, подменил документы, завышавшие процентные выплаты по кредиту.

Теперь он должен был получить через ничего не подозревавшую княжну ключ к деньгам — «Евангелие», по которому можно было снять в швейцарском банке деньги, причитавшиеся ему (или, как думали кредиторы, князю Голицыну) за завышение процентных выплат. Иконников случайно подслушал разговор Кондаурова и представителя кредиторов и рассказал Милеву, что «Евангелие» княжне должен передать французский посол, под покровительством которого проходила вся эта сделка.

Югорская пригласила посла к себе в салон прочесть главы из его повести о любви княгини Долгорукой и императора Александра II. Она специально упомянула о том, что на вечере будет княжна Анна, которую нужно поддержать в ее горе после гибели отца. Посол решил, что вечер у Югорской самое удобное место, чтобы завершить всю операцию с тайным кредитом, и уведомил об этом Кондаурова. Кондауров и княжна уже договорились через день бежать во Францию. Ему оставалось только получить «Евангелие», открывавшее двери швейцарского банка. В этот момент в дело вмешались Югорская и Милев. Милев убил княжну, но «Евангелие» не нашел.

Глава пятьдесят первая

ЧТО И ТРЕБОВАЛОСЬ ПОЯСНИТЬ

(Продолжение)

Кондауров после смерти княжны начал заметать следы. Он убил Толзеева, а потом Иконникова. Чтобы полностью обезопасить себя, Кондауров решил убить и Бакунина. На заброшенной пожарной каланче он установил свою телескопическую винтовку и взял под прицел окно кабинета Бакунина. В кабинете Кондауров увидел Милева, которого он подозревал в убийстве княжны. Любовь княжны льстила Кондаурову. Бегство с княжной, даже бесприданницей, даже без денег, давала ему тень победы над своим вечным соперником — князем Голицыным. И поэтому первая пуля досталась именно Милеву.

Телескопическую винтовку и штатив, где крепился механизм наведения, мы с Бакуниным нашли в автомобиле, на котором Кондауров вернулся в свой особняк. При обыске особняка был обнаружен и гипсовый сапог. Чтобы отсутствовать на дуэли князя и создать видимость алиби, Кондауров придумал и это хитроумное приспособление.

Кондауров слышал о докторе, изобретшем способ облегченной заливки гипсом при переломах и вывихах. Он обратился к нему накануне дуэли, и доктор, горевший желанием по поводу и без повода применять свое изобретение, наложил ему гипс на несуществующий вывих. Вернувшись домой, Кондауров снял гипс и заменил его своим гипсовым сапогом, который можно было снимать и надевать как обыкновенный сапог, в зависимости от необходимости.

Место дуэли Кондауров выбрал с таким расчетом, чтобы по новому, недавно проложенному шоссе доехать до него на автомобиле можно было намного быстрее, чем по прямой дороге на лошадях. Там же Иконников по приказу Кондаурова построил и мельницу, чтобы на ней установить телескопическую винтовку.

Кондауров знал о взаимоотношениях князя Голицына с Толзеевым. Когда между ними произошло столкновение в Государственной думе, Кондауров решил использовать Толзеева для того, чтобы организовать дуэль.

Кондауров слишком поздно понял опасность интриги Милева и Югорской. Это, а также то, что княжна подарила мне «Евангелие», и расстроило завершение плана Кондаурова. Тайный шифр «Евангелия» оказался простым — Бакунин разгадал его в 1919 году, когда мы оказались в эмиграции. Деньги можно было получить в швейцарском банке с номерного счета. Номер состоял из колонцифр «Евангелия», записанных подряд. В книге было триста двадцать страниц, следовательно, номер счета был: 123456789101112131415161718 192021222324252627282930313233343536373839404142434445464748495051525354555657585960616263646566676869707172737475767778798081828384858687888990919293949596979899100101102103104105106107108109110111112113114115116117118119120121122123124125126127128129130131132133134135136137138139140141142143144145146147148149150151152153154155156157158159160161162163164165166167168169170171172173174175176177178179180181182183184185186187188189190191192193194195196197198199200201202203204205206207208209210211212213214215216217218219220221222223224225226227228229230231232233234235236237238239240241242243244245246247248249250251252253254255256257258259260261262263264265266267268269270271272273274275276277278279280281282283284285286287288289290291292293294295296297298299300301302303304305306307308309310311312313314315316317318319320.

Ошибка в написании одной-единственной цифры при заполнении счета могла стоить нам десяти миллионов золотых рублей. Но мы с Бакуниным были внимательны. Большую часть денег, снятых с этого счета, Бакунин передал на покупку оружия для белой армии. Часть он раздал русским эмигрантам, оказавшимся в Париже без средств к существованию.

Югорская была осуждена по делу об убийстве княжны Голицыной. Когда я рассказывал на суде, как она в тот вечер просила открыть форточку и тем самым подавала Милеву сигнал о том, что княжна выходит из квартиры, чтобы Милев, переодетый извозчиком, ориентируясь на этот сигнал, подъезжал к парадной, Югорская испепелила меня взглядом, полным ненависти и презрения. Ее осудили на пять лет каторги. В 1918 году она вернулась из Верхоянска в Москву и возглавила московское отделение общества политкаторжан.