Страница 19 из 25
– И это называется ванная! – воскликнула она.
– А что? – спросил Грико, стараясь пригладить непослушные лохмы. – Роскошно будешь жить, принцесса.
Ванна оказалась деревянным чаном. Рядом с чаном на полу стоял ночной горшок.
– Совмещенный санузел, – сказала Алиса.
– Чего? – спросил Грико.
– Сами живите в такой роскоши, – сказала Алиса. – Тоже мне, королевский дворец!
– Но у нас же средние века! – сказал Грико.
– Слишком уж средние, – возразила Алиса, вернулась в комнату и подошла к окну.
Окно было затянуто частым деревянным переплетом, но без стекол. Оно смотрело по другую сторону дворца. Там был стадион. Невысокие деревянные трибуны окружали поле без ворот.
– Здесь у вас в футбол играют? – спросила Алиса.
– В какой еще футбол, принцесса? – удивился оруженосец.
– А что тогда на этом поле делают?
– Это же площадка для турниров, на которых не на жизнь, а на смерть сражаются доблестные рыцари, – сказал Грико. – Даже младенцы об этом знают.
– Я же тебе сказала, что у нас рыцари вывелись.
Глаза оруженосца сверкали, смуглые ноздри раздувались. Он глядел на это вытоптанное пыльное поле, как голодный обжора на коробку шоколадных конфет.
– Счастливый твой друг, рыцарь Красной стрелы, – сказал Грико. – Он уже имеет право померяться силами с великими рыцарями. Если бы мне происхождение позволило, я бы отсюда вообще не вылезал.
– Ну и дурак, – сказала Алиса. – Прихлопнут еще без пользы.
– Ну и пускай. Лучше умереть на поле славы, чем влачить скучную жизнь.
Алиса не успела ответить этому отсталому юноше, потому что услышала знакомый скрипучий голос:
– Ну, как устроилась, принцесса, не скучала?
– Ой! – Алиса бросилась к старому знакомому. – Вы что-нибудь узнали?
Шут был одет, как и прежде, только сменил шляпу на высокий с двумя верхушками колпак, увешанный бубенчиками.
Шут отрицательно покачал головой, и бубенчики зазвенели тонкими голосами.
– В городе я ничего узнать не смог и поспешил во дворец, чтобы опередить маркиза. Когда я примчался к их величеству, они мыли руки. Это новая заморская мода. Если король моет руки, его нельзя отвлекать.
– И вам ничего не удалось сказать?
– Не только мне, но и маркизу, который сунулся было со своей жалобой. Ему велели подождать до конца обеда. Так что собирайся, и побежали в столовую. Я сказал о твоем приезде королеве-мачехе. Она в принципе порядочная женщина, тоскует здесь. Ей будет о чем с тобой поговорить – общие друзья, родственники…
Алисе показалось, что шут смотрит на нее с усмешкой.
– А она меня помнит? – спросила Алиса.
– Еще бы. Малюткой она тебя качала на коленях. А когда твоя мама сопровождала твоего папу в походах, тебя обычно отдавали на сохранение твоей тетушке Изабелле. Так что я надеюсь на ее помощь.
«Плохо дело, – подумала Алиса. – Ну и влипла же я с этой рыцарской страной! Вернусь, неделю с Пашкой разговаривать не буду. Если вернусь…» Вернее всего, эта старуха королева обязательно Алису узнает, и тогда уже не убежишь… Не объяснишь же им, откуда ты в самом деле. Сожгут, как ведьму.
– Ну, чего мы ждем? – спросил шут. – Все уже за столом. А ты, Грико, иди на двор, к другим слугам, там тебя чем-нибудь накормят. Увидимся на турнире.
– Счастливо, Алиса, – сказал оруженосец.
Алиса протянула ему руку, но он не посмел до нее дотронуться, поклонился и убежал.
Алиса с шутом долго шли темными коридорами и еле освещенными лестницами, в одном месте дорогу им перебежала крыса, в другом они спугнули сову. Шут нес перед собой керосиновую лампу, и от ее света возникали длинные, подвижные, страшноватые, словно живые, тени. Шут размышлял вслух:
– Надо же было твоему дружку отпускать на свободу рабов! Ну ладно бы увел чужую лошадь, избил кого-нибудь, ограбил, наконец. Это у рыцарей небольшой грех. Но отпускать на волю рабов – преступление. Как его выручить, не представляю…
– А разве вы на его месте не стали бы освобождать рабов? – спросила Алиса. Она, конечно, догадывалась, что ответит шут.
– Это чепуха! – заявил он. – Это война с ветряными мельницами, как у Дон Кихота!
– У кого? – удивилась Алиса. Вот уж не думала она, что здесь кто-нибудь слышал об этой книге.
– Был такой рыцарь. Хотя, может, его иначе звали. А что?
– Ничего.
– Чужого раба освободить – все равно что соседу в карман залезть. Никогда бы я не стал чужих рабов освобождать.
– Но ведь у Пашки совсем другое воспитание. Нет на Земле рабов, понимаете? Вы бы к нам попали, еще бы не то натворили. Что же вас, на костре жечь?
– Меня нельзя – я на королевской службе. Только их величество могут меня сжечь. Ладно, не печалься. Придумаем чего-нибудь. Мир не без добрых людей.
Глава 13
Королевский обед
– Осторожней, здесь приступочка, – предупредил шут, когда они вошли в высокий, темный, кое-как освещенный дымными факелами и свечами зал.
Чуть ли не половину зала занимал стол в виде буквы «П». Он был уставлен яствами, а вдоль него на скамьях без спинок сидело человек сто, не меньше. Во главе стола на троне восседал король, рядом – его приближенные.
Вокруг стола бегали слуги с подносами. На подносах лежали гуси и поросята. За слугами носились охотничьи собаки, которые следили, не свалится ли что-нибудь вкусное с подноса.
– Ну, держись, принцесса, – сказал шут. – Начинаем представление.
Вдруг он встал на руки, так что концы колпака волочились по каменному полу, и пошел к столу, пронзительно вереща:
– Я привел с собой принцессу, которая перевернула мне душу и тело! Ай-ай! Я теперь никогда не смогу встать на ноги!
Его последние слова заглушил громовой хохот рыцарей и вельмож, которые сидели за столом. Хохот метался под сводами зала, словно заблудившаяся стая ворон.
– А если я прикажу тебе на ноги встать, – закричал бородач в золотой короне, – ты встанешь или нет?
– Я рад бы! Я рад бы! – ответил шут. – Но не могу. Придется мне руки отрубить.
– Ну и чувство юмора! – вздохнула Алиса.
– Тогда пускай твоя принцесса идет сюда, – сказал бородач. – У нас для нее найдется свободное место.
Он поднял широкую ладонь и стукнул по шее худого старикашку, который сидел рядом. Старикашка свалился со стула. Гости захохотали пуще прежнего.
Алиса послушно пошла к столу, хотя ноги у нее подгибались. Она жутко струсила. Главное, не забывать, что ты принцесса и всю жизнь провела в таких вот компаниях.
Особенно неприятно было идти мимо вереницы усатых, бородатых, тонких, толстых, лысых, волосатых, молодых, старых физиономий – они даже жевать перестали, глазея на гостью.
Король до самых глаз зарос черной бородой, но все равно видно было, что лицо у него приплюснутое, словно кто-то ударил его по голове – от этого глаза выпучились, зубы вылезли вперед, нос задрался кверху. Руки у короля были заняты: он держал баранью ногу. Поэтому здороваться с принцессой он не стал, а только спросил:
– Чего пожаловала? Мы тебя вроде не приглашали.
– На турнир, ваше величество, – сказала Алиса.
– Молодец! Девчонка, а смелая. Ну, тогда садись. Можешь звать меня дядей. Эй, дайте сюда гуся помоложе. Моя племянница проголодалась.
Прибежал слуга с золотой тарелкой, на которой лежала гусиная нога.
– Жуй, – сказал король. – У нас все попросту.
Алиса не знала, с какой стороны взяться за такую ножищу, тем более что есть ей не хотелось.
Виночерпий налил Алисе бокал красного вина.
– И выпей, – сказал король. – Не обижай наше величество.
Все внутри у Алисы сжалось, как от мороза.
И тут она услышала тихий мелодичный голос:
– Не стесняйся, девочка. Только вина тебе пить, пожалуй, не стоит. Ты сделай вид, что пьешь.
Алиса обернулась. Справа от нее сидела молодая женщина изумительной красоты. У нее были пушистые вьющиеся темные волосы, синие глаза в черных ресницах. Она была бледной и грустной. Платье у этой женщины было темно-синим с серебряным шитьем, а на голове горела небольшая корона.