Не кровные

– Всё хорошо, Слав...

– Так, выкладывай. Что стряслось?

– Ничего... Правда ничего. Мне просто сон... сон дурацкий приснился.

Она не стала пересказывать этот сон – просто слушала голос Славы и тонула в нём. А вечером позвонила Наташа.

– Я к тебе заеду, – загадочно сказала она.

Жена дяди Виталика приехала через час – с букетом цветов и огромной шоколадкой.

– Это от Славы. Шоколадку она просила купить самую большую, какую только можно найти... И обязательно с орехами.

А в телефоне Карину ждало письмо:

«Солнышко, пожалуйста, не плачь. Я тебя люблю. Целую крепко».

Не разреветься было невозможно.

Май взорвался душистым ураганом яблоневого и сиреневого цвета. Слава прислала сообщение:

«Осталось немного. Скоро увидимся. Отгадай по ушам, где я :-)».

К сообщению прилагалась фотография – трое бойцов в песочно-коричневом камуфляже, сидевших на зелёной травке спиной к объективу. На Карину смотрели три одинаковых, бритых под ноль затылка. Она долго всматривалась, честно пытаясь угадать; смех и слёзы сливались в один мучительный ком в горле. Но теперь это была светлая мука, каждый день которой приносил надежду. Чёрный спрут опасности всё равно не дремал, готовый в каждый миг выпустить щупальца, но солнце прогоняло его.

И наконец ослепительный луч счастья ворвался в сердце:

«Встречай. Прибываем самолётом 4 июля 21.00».

Позвонила Наташа, тоже получившая весточку.

– Господи, возвращаются! Живые!

Она тоже плакала и смеялась. Карина заехала за ней; в квартире стоял тёплый и вкусный дух: конечно же, Наташа приготовила на радостях целое пиршество.

И вот они ждали в аэропорту, вздрагивая от гула двигателей: не тот ли самолёт приземлился? Не их ли родной?

– Когда папа прилетит? – прыгала от нетерпения Лена.

– Скоро, уже совсем скоро, – улыбаясь и смахивая слёзы, повторяла Наташа.

«Она – жена, – думала Карина, глядя на неё. – А я – кто?..»

Ей хотелось называться женой Славы перед Богом и людьми, но она довольствовалась этим званием лишь в своём сердце. Липы кивали и шелестели душистым медовым хмелем.

И сердце же помогло ей отличить гул их долгожданного самолёта от всех прочих. Карина просто знала: это они. Они прилетели. Они дома, на родной земле, живые.

Бойцы выходили из автобуса – в том же камуфляже, какой Карина видела на снимке. Вот дядя Виталик закружил Лену на руках, а в следующий миг Наташа прильнула к его груди.

Закатные лучи озаряли всё вокруг медовым золотом. С подножки автобуса соскочил боец в чёрной бандане и с сумкой на плече. «Весёлый Роджер» скалил зубы, а светлые глаза бойца блестели стальными искорками. Он задумчиво замер, словно впитывая в себя тёплое пространство летнего вечера, безмятежность неба, янтарный уют мирного заката. Он просто радовался жизни.

Взгляды встретились. К задумчивости добавилась нежность, твёрдые губы Славы чуть приметно дрогнули уголками – даже не улыбка, а едва намеченный пунктир. Но жирных линий и не требовалось: всё было в глазах. Сумка опустилась на асфальт, руки выпрямились вдоль тела, готовые вот-вот протянуться к Карине. Все вокруг обнимались и целовались, а они стояли и смотрели друг на друга. Карина вглядывалась в любимые черты. Загар? Налёт усталости? Сердце ёкнуло холодящей болью: тонкий шрамик через бровь, которого раньше не было... Любящий взгляд замечал всё. Сколько раз Славе довелось смотреть смерти в глаза? Впрочем, это уже не имело значения. Сейчас их связывала тёплая нить жизни.

Руки приподнялись и протянулись к Карине, которая стояла напряжённая, как бегун на старте. Уже в следующий миг щека прижалась к щеке, и медвежьи объятия выдавили из лёгких Карины весь воздух. Никто не бросал на них удивлённых или косых взглядов: все знали, что они – сёстры. И лишь объятия Славы говорили: «Моя жена». У них и фамилия была одна – в загс ходить не надо. Дома будет всё: губы прильнут к губам, прошепчут: «Любимая», – и земля с небом не посмеют осудить. Никто не посмеет.

Потому что только они и остались друг у друга на свете. Не кровные, но родные.

14 – 23 декабря 2015 г.