Страница 8 из 18
(Отрывисто и очень настойчиво.) Я хочу, чтобы ты прекратил это, Джо. Всю эту возню с тюрьмой!
Келлер (встревожен и поэтому рассержен). Посмотри на себя, посмотри, как ты дрожишь.
Мать (стараясь успокоиться, ходит, сжимая руки). Я ничего не могу с собой поделать.
Келлер. Что мне скрывать? Что с тобой происходит, Кэт?
Мать. Я не говорю, что тебе есть что скрывать. Я прошу тебя прекратить. Прекрати эту игру!
На пороге появляются Энн Дивер и Крис. Энн двадцать шесть лет; это хрупкая девушка, но чувствуется, что она умеет настоять на своем.
Энн (улыбаясь). Доброе утро, Джо!
Крис (помогая Энн сойти со ступенек). Смотри, какой здесь воздух, детка! Не то что у вас, в Нью-Йорке.
Мать (с искренним восхищением). Энни, где ты взяла такое платье?
Энн. Купила, не могла устоять. Надо его снять, пока не запачкалось. (Поворачиваясь кругом.) Ну как, стоит оно трехнедельного жалованья?
Мать (Келлеру). Ты только на нее погляди… (К Энн.) Ну и красота, прямо красота!
Крис (матери). Признайся, разве она не самая прелестная девушка, какую ты видела?
Мать (обескураженная его явным восхищением, протягивает руку за стаканом воды и лекарством, которые он держит). Мне только кажется, что ты немного пополнела, дорогая. (Глотает таблетку и запивает ее водой.)
Энн. Я то полнею, то худею…
Келлер. Посмотри, какие у нее стройные ножки!
Энн (подходит к живой изгороди). Крис, как разрослись тополя, правда?
Келлер. Что ж, Энни, прошло три года. И мы стареем, детка.
Мать. А как маме нравится в Нью-Йорке?
Энн (раздвигает ветви и смотрит в сад Джима Бэйлисса, чуть-чуть огорченно). А почему они сняли наш гамак?
Келлер. Нет, он просто порвался. Года два назад.
Мать. Порвался? Просто Джим слегка закусил за обедом, а потом как шлепнется в гамак, ну и…
Энн (засмеявшись, снова заглядывает в сад Джима). Ах, простите!
Джим подходит к забору с другой стороны и смотрит на Энн.
Он курит сигару. Потом идет к калитке и входит на сцену.
Джим. Здравствуйте. (Крису, тихо.) А знаешь, у нее неглупое лицо.
Крис. Энн, это Джим… Доктор Бэйлисс.
Энн (пожимая руку Джиму). Крис мне столько о вас писал.
Джим. Не верьте тому, что он пишет. Ему все нравятся. Когда наша армия стояла в Люксембурге, его прозвали «мамаша Келлер».
Энн. Это на него похоже… (Остальным, показывая на Джима.) Как странно, что он вышел оттуда. (Крису.) Мне кажется, будто я так и не стала взрослой — мама и папа сейчас там, ты с моим братом учишь алгебру, а Ларри списывает у меня уроки. Господи, эти счастливые дни уже не вернутся.
Джим. Надеюсь, вы не предложите мне переехать?
Голос Сью. Джим, иди сюда! Мистер Хаббард у телефона.
Джим. Я сказал тебе, что не желаю…
Голос Сью (повелительно). Дорогой, прошу тебя!
Джим (покорно). Ладно, Сьюзи. (Нехотя.) Ладно, ладно… (Берет Энн за руку.) Я только что с вами познакомился, Энн, но, если разрешите, я дам вам совет: когда вы выйдете замуж, никогда, даже в мыслях, не считайте денег своего мужа.
Голос Сью. Джим?!
Джим. Сию минуту! (Поворачивается и идет налево.) Сию минуту! (Уходит.)
Мать (к Энн, со значением). Я посоветовала ей выучиться играть на гитаре. Тогда у них будут общие интересы.
Все смеются.
Он любит играть на гитаре.
Энн (внезапно оживляясь). Давайте повеселимся сегодня на берегу так, чтоб дым коромыслом. Как, бывало, при Ларри!
Мать (с чувством). Ты о нем думаешь! Видите? (С триумфом.) Она о нем думает!
Энн (не понимая, с улыбкой). Что вы хотите этим сказать, Кэт?
Мать. Ничего. Что ты… помнишь о нем.
Энн. Смешно — как бы я могла о нем не помнить?
Мать (разговор принимает для нее нежелательный оборот. Подходя к Энн). Ты повесила в шкаф твои вещи?
Энн. Да… (Крису.) Слушай, ты стал франтом. Я с трудом нашла там место. Шкаф так набит…
Мать. Нет. (Садится.) Разве ты не помнишь? Это ведь комната Ларри.
Энн. Как… это вещи Ларри?..
Мать. Разве ты их не узнала?
Энн (слегка смущена). Мне не приходило в голову, что вы… И ботинки начищены до блеска.
Мать. Да, дорогая…
Небольшая пауза. Энн не может отвести глаз от матери.
(С некоторым злорадством.) Я давно хотела поговорить с тобой по душам, Энни. Расскажи мне что-нибудь.
Энн. Что именно, Кэт?
Мать. Не знаю. Что-нибудь хорошее.
Крис (ехидно). Расскажи ей, ты часто ходишь куда-нибудь по вечерам?
Мать. Не болтай глупостей.
Келлер …И намерения у твоих поклонников серьезные?
Мать (смеясь, садится). Ах, подавитесь вы оба, насмешники!
Келлер. Знаешь, Энни, я боюсь с этой женщиной ходить в ресторан. Не проходит и пяти минут, как сорок посторонних людей присаживаются к нашему столику и начинают изливать ей душу.
Мать. Если уж я не могу спросить Энни, как ей живется…
Келлер. Спрашивай, пожалуйста, но зачем ты из нее душу вытягиваешь?
Все смеются.
Энн (снимает с табуретки горшок с зеленым горошком, ставит на землю, садится). Не разрешайте им над собой издеваться. Спрашивайте все что угодно. Что бы вам хотелось знать? Ну, давайте посплетничаем.
Мать (Крису и Келлеру). Хорошо, что хотя бы у нее есть немножко здравого смысла! (К Энн.) Твоя мать, она не думает разводиться, а?
Энн. Нет, она сейчас немножко успокоилась. Надеюсь, что когда его выпустят, они будут жить вместе — разумеется, в Нью-Йорке.
Мать. Прекрасно. Твой отец все-таки… Я хочу сказать, что он все-таки, несмотря ни на что, порядочный человек.
Энн. Это меня не касается. Она может жить с ним, если хочет.
Мать. А ты? Ты… ты много бываешь с молодыми людьми?
Небольшая пауза.
Энн (деликатно). Вы хотите спросить, продолжаю ли я его ждать?
Мать. Нет, я. не могу рассчитывать на то, что ты его ждешь, но…
Энн (с участием). Но вы ведь об этом думали?
Мать. Пожалуй… да.
Энн. Нет, Кэт, я не жду его.
Мать (слабым голосом). Не ждешь?
Энн. Но это же нелепо! Ведь не можете вы все еще верить, что он…
Мать. Не говори, что это нелепо. Газеты полны такими случаями. Не знаю, как насчет Нью-Йорка, но у нас полгазеты было посвящено человеку из Детройта, который пропадал дольше, чем Ларри, и вот вернулся из Бирмы.
Крис (подходит к Энн). Вряд ли он очень спешил домой, мама.
Мать. Не остри.
Крис. Не так уж там им сладко, в этой Бирме.
Энн. Да, говорят, не очень сладко.
Крис. Мама, готов побожиться, что после того, как прошло три года, ты одна у нас все еще…
Мать. А ты уверен?
Крис. Да, уверен.
Мать. Ну что ж, уверен так уверен… (На мгновение отворачивается.) По радио этого не говорят, но я убеждена, что в тиши ночной матери, наедине с собой, все еще ждут своих сыновей.