Златоград

— Куда ты?

— В жопу! — на бегу отвечала подруга.

— Рехнулась? Тебя же и заберут как пьяную.

Чукча молча добежала до отделения. Двери оказались открытыми. Степан вошел следом в сонный вестибюль. Его подруга довольно толково объясняла дежурному, сидевшему в «аквариуме», что похитили девушку, двое неизвестных, на автомобиле «волга», серого цвета («Ночью все машины, как кошки, серые», — заметил помощник дежурного.), под номером ПМЖ 8643, они уехали в сторону Ново-Свирского тракта…

«Она даже номер запомнила!» — удивился Денисюк.

К его еще большему удивлению милиционеры быстро врубились в суть дела. Старший сейчас же по рации объявил постам ГАИ северной части города, задержать автомашину «волга», предположительно серого цвета государственный номер такой-то…

Выполнив свой гражданский долг, Лена вышла на улицу. Простоволосая, растрепанная, босоножки она так и не надела. И никто из милиционеров её не задержал. Денисюк стал оправдываться:

— Сучки! Таскаются по кабакам с незнакомыми мужиками, а потом орут: «Насилуют!» Вот из-за таких блядей другим потом приходится геройствовать, рисковать жизнью. Из-за кого? Из-за какой-то потаскухи? Честные, знаешь, дома сидят, а не шляются по ночам хрен знает с кем…

— Это ты-то герой? — спросила Чукча, голосом полным презрения. — И вообще, чё ты за мной тащишься?! В койку со мной захотел? Хераньки тебе!..

— Да очень надо!.. — смертельно обиделся Денисюк. — Ну и иди… к черту.

Степан свернул в сторону своего района и быстро зашагал, глубоко держа руки в карманах.

Домой он пришел, когда уже проснулись птицы и появились утренние прохожие.

С тех пор Денисюк больше не знался с Чукчей.

Но на всю последующую жизнь осталась в сердце иголка. В том закрытом чулане, где хранилась у него совесть, долгие годы раздавались придушенные рыдания и стоны неизвестной девушки, о судьбе которой он так никогда ничего не узнал.

Однако, как оказалось, узнал.

Степан сделал над собой усилие и взглянул на Фрею. Она только что видела, как он героически сражался с зомби, и конечно, ей было трудно поверить, что такой человек когда-то струсил.

Степан рассказывал в основном для нее. Потому что Амур и Лира и так знали эту истории, когда смотрели ее вместе со Степаном в кинотеатре перепросмотра жизни. Его, Степана Денисюка, жизни — бывшего металлурга, поэта-металлиста, писавшего под псевдонимом Одинокий.

А Лира как раз и была той девушкой, которую увезли, изнасиловали и убили…

— Переноси, — сказал Степан, стиснув зубы. Он больше не мог терпеть мук совести — эту душевную дыбу.

— А тебя не накажут за это? — спросила Лира Амура. — Ты хочешь переместить его на двадцать лет назад…

— Еще как накажут, — согласился парень. — Турнут из ангелов… под зад коленом. Ну, дальше жизни не пошлют. Помни, папа Степа, мальчика назовешь Амуром. Это буду я. А когда родится она, — ангел указал на сестренку, — назови ее Фреей.

— Значит, я все-таки стану актуальной! — слегка испугалась Фрея.

— Еще как станешь! — подтвердил братик.

— Господи, с такими именами вас же в школе засмеют, — сказала Лира.

— Ничего, мы привыкшие на баржах, — сказал Амур, откуда-то доставая фонарик.

Он навел рефлектор на Степана Денисюка.

— Ну, папа Степа, до встречи в прошлом веке!

И нажал кнопку.

Настроение у Степана было приподнятым. Чувствовал он, что сегодня-то у них с Чукчей все сладится. Наверняка, она пригласит его к себе на чашечку предутреннего чая…

Они уже подходили к Разгуляю, оставалось квартала два. Когда что-то зловещее наполнило романтическую атмосферу ночной прогулки. Эхо пронеслось по пустынным улицам, голос боли и страданий. «Помогите!» — кричала девушка, которую тащили два зомби. На пустыре, недалеко от новых девятиэтажек, стояла машина, 21-я «волга» новой модели. Девчонку затаскивали в салон. Затащили, дверцы захлопнулись.

— Ты чего стоишь?! — спросила Степана Чукча, резко, зло спросила.

Степан нагнулся и сразу увидел то, что нужно, вывернул из земли кубический камень грубой обработки, очень тяжелый камень, похожим на брусчатку.

— Эй, вы! — закричала Чукча. — Суки поганые, вы что делаете!!!

Степан с разбегу метнул камень в переднее стекло машины. Раздался громкий хлопок, и стекло брызнуло тысячами осколков.

Чукча тоже бросилась к машине. На бегу она подобрала слетевшие с ног босоножки и ударила каблуками по капоту машины.

Из «Волги» выскочил один зомби и бросился к Степану. Следом за первым вылез второй.

«А если у них ножи?..» — холодея, подумал Степан, но сожалеть было поздно, первый упырь уже налетал. Зомби был крупный и высокий. Его просто так не собьешь с ног. Степан по-школьному нагнул голову и протаранил ею живот набегавшего зомби. Тот хрюкнул, у Степана хрустнул шейный позвонок. Зомби стал падать, но цепко удерживал Степана за пиджак. Степан вывернулся из пиджака.

И тут подскочил второй. Ударил, но в горячке промахнулся, удар пришелся по плечу. Степан сковал его руки, повис на противнике, не давая ему возможности эффективно двигаться. «Бездарно дерусь», мелькнула мысль, но что-либо кардинальное придумать не мог.

Краем глаза заметил, что Лена открыла дверцу машины и помогает вылезти девушке наружу. Значит, надо задержать упыря как можно дольше.

— Эй, вы там! — крикнула какая-то женщина с балкона ближнего дома. — я милицию вызвала!

Спасенная девушка убегала в сторону дома, криком поднимая округу. Лена поспешила на помощь Денисюку. И тут ему сзади ударили по голове. Это был первый зомби, успевший оклематься.

Степана повело, он потерял ориентацию, все поплыло перед глазами. Он упал и сразу получил удар ногой по ребрам.

На дороге остановилась какая-то машина. Кто-то сказал, э-э! вы че, совсем с ума сошли!

Чукча закричала.

Потолок был очень высоко. Значит, это казенное помещение, сделал вывод Степан. Он лежал на кровати. В комнате были еще несколько кроватей и на них лежали люди. У одного нога была в гипсе, у другого рука в лубке. Это больница, догадался Степан. Он провел рукой по щеке. Пальцы уколола жесткая — двух или трехдневная — щетина.

Слева стоял стол, стулья, дальше были высокие окна. Створки открыты, с улицы доносилось птичье щебетание. Он глубоко вздохнул теплый летний воздух, но острая боль в левом боку заставила прервать вдох и охнуть. Черт! Он рукой пощупал свое тело. Торс стискивала тугая повязка. Значит как минимум одно ребро сломано. Он потрогал голову. Забинтована. Теперь он вспомнил, что получил удар по голове, когда дрался с теми зомби.

Степана вдруг поразила мысль про зомби. Он никак не мог взять в толк, почему он назвал тех типов зомби? Насколько он помнил, читал где-то в журнале, что зомби это оживший покойник. Негры на Гаити, кажется, это практикуют. Но зомби вполне безобидны. И предназначаются для тупого послушного труда. Колдуны делают из умерших бессловесных рабов для плантаций.

Однако Степан чувствовал, что в его случае слово «зомби» скрывает гораздо более глубокий смысл. Но смысл этот, казалось только что лежавший на поверхности, стал стремительно удаляться или, скорее, погружаться в некую пучину, до которой уже не донырнуть. Да ну и бог с ними. Стоит ли вспоминать мертвецов, когда вокруг цветет жизнь. И он удачно отделался. А могли вообще ведь убить. И как так получилось? Вообще, дикая какая-то история. И где теперь та девушка? Он даже ее и не видел толком.

В палату зашла женщина в белом халате. По-видимому, дежурная сестра.

— О! больной Денисюк очнулся, — сказала она. — А к вам как раз пришли.

— Кто? — спросил больной Денисюк.

— Не знаю, деве девушки какие-то. Я их пущу в палату, только недолго.

— Я бы сам вышел в коридор.

— Вам пока ходить нельзя, завтра пойдете…