Страница 9 из 32
– А что такое обряды? – спросил Маленький принц.
– Это тоже нечто давно забытое, – объяснил Лис. – Нечто такое, отчего один какой-то день становится не похож на все другие дни, один час – на все другие часы. Вот, например, у моих охотников есть такой обряд: по четвергам они танцуют с деревенскими девушками. И какой же это чудесный день – четверг! Я отправляюсь на прогулку и дохожу до самого виноградника. А если бы охотники танцевали когда придется, все дни были бы одинаковы и я никогда не знал бы отдыха.
Так Маленький принц приручил Лиса. И вот настал час прощанья.
– Я буду плакать о тебе, – вздохнул Лис.
– Ты сам виноват, – сказал Маленький принц. – Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно; ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил…
– Да, конечно, – сказал Лис.
– Но ты будешь плакать!
– Да, конечно.
– Значит, тебе от этого плохо.
– Нет, – возразил Лис, – мне хорошо. Вспомни, что я говорил про золотые колосья.
Он умолк. Потом прибавил:
– Поди взгляни еще раз на розы. Ты поймешь, что твоя роза – единственная в мире. А когда вернешься, чтобы проститься со мной, я открою тебе один секрет. Это будет мой тебе подарок.
Маленький принц пошел взглянуть на розы.
– Вы ничуть не похожи на мою розу, – сказал он им. – Вы еще ничто. Никто вас не приручил, и вы никого не приручили. Таким был прежде мой Лис. Он ничем не отличался от ста тысяч других лисиц. Но я с ним подружился, и теперь он – единственный в целом свете.
Розы очень смутились.
– Вы красивые, но пустые, – продолжал Маленький принц. – Ради вас не захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу, скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она одна дороже всех вас. Ведь это ее, а не вас я поливал каждый день. Ее, а не вас накрывал стеклянным колпаком. Ее загораживал ширмой, оберегая от ветра. Для нее убивал гусениц, только двух или трех оставил, чтобы вывелись бабочки. Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она – моя.
И Маленький принц возвратился к Лису.
– Прощай… – сказал он.
– Прощай, – сказал Лис. – Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
– Самого главного глазами не увидишь, – повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
– Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей все свои дни.
– Потому что я отдавал ей все свои дни… – повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
– Люди забыли эту истину, – сказал Лис, – но ты не забывай: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил. Ты в ответе за твою розу.
– Я в ответе за мою розу… – повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
XXII
– Добрый день, – сказал Маленький принц.
– Добрый день, – отозвался стрелочник.
– Что ты делаешь? – спросил Маленький принц.
– Сортирую пассажиров, – отвечал стрелочник. – Отправляю их в поездах по тысяче человек зараз – один поезд направо, другой налево.
И скорый поезд, сверкая освещенными окнами, с громом промчался мимо, и будка стрелочника вся задрожала.
– Как они спешат! – удивился Маленький принц. – Что они ищут?
– Даже сам машинист этого не знает, – сказал стрелочник.
И в другую сторону, сверкая огнями, с громом пронесся еще один скорый поезд.
– Они уже возвращаются? – спросил Маленький принц.
– Нет, это другие, – сказал стрелочник. – Это встречный.
– Им было нехорошо там, где они были прежде?
– Там хорошо, где нас нет, – сказал стрелочник.
И прогремел, сверкая, третий скорый поезд.
– Они хотят догнать тех, первых? – спросил Маленький принц.
– Ничего они не хотят, – сказал стрелочник. – Они спят в вагонах или просто сидят и зевают. Одни только дети прижимаются носами к окнам.
– Одни только дети знают, что ищут, – промолвил Маленький принц. – Они отдают все свои дни тряпочной кукле, и она становится им очень-очень дорога, и, если ее у них отнимут, дети плачут…
– Их счастье, – сказал стрелочник.
XXIII
– Добрый день, – сказал Маленький принц.
– Добрый день, – ответил торговец.
Он торговал самоновейшими пилюлями, которые утоляют жажду. Проглотишь такую пилюлю – и потом целую неделю не хочется пить.
– Для чего ты их продаешь? – спросил Маленький принц.
– От них большая экономия времени, – ответил торговец. – По подсчетам специалистов, можно сэкономить пятьдесят три минуты в неделю.
– А что делать в эти пятьдесят три минуты?
– Да что хочешь.
«Будь у меня пятьдесят три минуты свободных, – подумал Маленький принц, – я бы просто-напросто пошел к роднику…»
XXIV
Миновала неделя с тех пор, как я потерпел аварию, и, слушая про торговца пилюлями, я выпил последний глоток воды.
– Да, – сказал я Маленькому принцу, – все, что ты рассказываешь, очень интересно, но я еще не починил самолет, у меня не осталось ни капли воды, и я тоже был бы счастлив, если бы мог просто-напросто пойти к роднику.
– Лис, с которым я подружился…
– Милый мой, мне сейчас не до Лиса!
– Почему?
– Да потому, что придется умереть от жажды…
Он не понял, какая тут связь. Он возразил:
– Хорошо, если у тебя когда-то был друг, пусть даже надо умереть. Вот я очень рад, что дружил с Лисом…
«Он не понимает, как велика опасность. Он никогда не испытывал ни голода, ни жажды. Ему довольно солнечного луча…»
Я не сказал этого вслух, только подумал. Но Маленький принц посмотрел на меня и промолвил:
– Мне тоже хочется пить… Пойдем поищем колодец…
Я устало развел руками: что толку наугад искать колодцы в бескрайней пустыне? Но все-таки мы пустились в путь.
Долгие часы мы шли молча. Наконец стемнело, и в небе стали загораться звезды. От жажды меня немного лихорадило, и я видел их будто во сне. Мне все вспоминались слова Маленького принца, и я спросил:
– Значит, и ты тоже знаешь, что такое жажда?
Но он не ответил. Он сказал просто:
– Вода бывает нужна и сердцу…
Я не понял, но промолчал. Я знал, что не следует его расспрашивать.
Он устал. Опустился на песок. Я сел рядом. Помолчали. Потом он сказал:
– Звезды очень красивые, потому что где-то там есть цветок, хоть его и не видно…
– Да, конечно, – сказал я только, глядя на волнистый песок, освещенный луною.
– И пустыня красивая… – прибавил Маленький принц.
Это правда. Мне всегда нравилось в пустыне. Сидишь на песчаной дюне. Ничего не видно. Ничего не слышно. И все же тишина словно лучится…
– Знаешь, отчего хороша пустыня? – сказал он. – Где-то в ней скрываются родники…
Я был поражен. Вдруг я понял, почему таинственно лучится песок. Когда-то, маленьким мальчиком, я жил в старом-престаром доме – рассказывали, будто в нем запрятан клад. Разумеется, никто его так и не открыл, а может быть, никто никогда его и не искал. Но из-за него дом был словно заколдован: в сердце своем он скрывал тайну…
– Да, – сказал я. – Будь то дом, звезды или пустыня – самое прекрасное в них то, чего не увидишь глазами.
– Я очень рад, что ты согласен с моим другом Лисом, – отозвался Маленький принц.
Потом он уснул, я взял его на руки и пошел дальше. Я был взволнован. Мне казалось, я несу хрупкое сокровище. Мне казалось даже, ничего более хрупкого нет на нашей Земле. При свете луны я смотрел на его бледный лоб, на сомкнутые ресницы, на золотые пряди волос, которые перебирал ветер, и говорил себе: все это лишь оболочка. Самое главное – то, чего не увидишь глазами…
Его полуоткрытые губы дрогнули в улыбке, и я сказал себе: трогательней всего в этом спящем Маленьком принце его верность цветку, образ розы, который лучится в нем, словно пламя светильника, даже когда он спит… И я понял, он еще более хрупок, чем кажется. Светильники надо беречь: порыв ветра может их погасить…