Страница 14 из 67
Сидела Рита Плетнева с друзьями - Сережей, Иванчиком, Наташей, Витей Овчинниковым. "Гроссы" незаметно играли в шахматы. У них был шахматный блокнот. Рита сидела независимая, в руках у нее был театральный бинокль. Он ей, по существу, не был нужен, и она его вертела в пальцах, забавлялась.
В артистической по-прежнему летала нота "ля", колотилась об оконные стекла. Хотелось ее прихлопнуть, чтобы наконец наступила тишина.
- Кто-нибудь видел Брагина? Павлик? Ты видел? - спрашивала Кира Викторовна.
- Нет, - сказал Павлик. - Я его не видел.
Сказать для Павлика "нет", "не видел", "не знаю" - не так просто.
- А ты, Маша? Не звонил он тебе?
- Не звонил, - сказала Маша.
- И нам не звонил, - сказали "оловянные солдатики".
Ладя иногда звонит "оловянным солдатикам" Просто так. Для смеха. Говорит что-нибудь такое: "Господинчик мой, твоего золотого папочку вызывают к директору, потому что недостаточно, а-ам, ешь канифоли".
- Поднимите плечи, - это Кира Викторовна сказала "оловянным солдатикам", - отведите назад. Выпрямитесь. Чтобы так стояли на сцене.
Кира Викторовна сняла шерстяную кофту, набросила на плечи одному из них. Второго увернула в чей-то платок, который взяла с крышки рояля.
- Андрей, не спеши. Дай всем одновременно взять первую ноту. Должен ясно показать. Оля? Гончарова? - Кира Викторовна хотела сказать Оле, что в зале присутствует знаменитый органист, но заметила, как неспокойны Олины руки.
Кира Викторовна ничего не сказала об органисте.
- Булавки есть? - спросила она.
Оля отрицательно покачала головой.
- Принесите булавки, Ганя, у меня в сумке. Найди сумку.
Ганка отыскала на крышке рояля сумку, принесла булавки. Кира Викторовна приколола Оле плечики фартука к платью, чтобы не свалились и не мешали играть.
- Где же, в конце концов, Ладя? - Кира Викторовна в который раз с надеждой посмотрела на дверь артистической.
- Вечно его штучки! - Андрей изменился в лице. - Паразит!
- А кланяться когда? - вдруг спросил "оловянный солдатик", на котором был кофта.
- Когда хлопать будут, - сказал Павлик.
- А если не будут? - спросил другой "оловянный солдатик", увернутый в платок.
- Мы скрипачи. Артисты, - сказал Павлик.
"Оловянные солдатики" вытянули шеи и попытались поклониться. Это было нечто среднее между поклоном и падением, когда говорят: "Он все-таки устоял на ногах".
На асфальте лежала скрипка. На нее надвигались колеса грузовика. Казалось, случится непоправимое, но шоферу удалось пропустить скрипку между колесами. Ее только обдало выхлопным газом и мелкими комочками снега.
Ладя изучал автомобиль "Мерседес-240", который стоял посредине мостовой на резервной зоне. Все для Ладьки куда-то исчезло. - Малый зал, ансамбль, Кира Викторовна. Ладька не был плохим человеком, нет. И он никого не хотел подводить, но Ладьку помимо воли беспрерывно что-то отвлекало от того основного, чем он обязан был заниматься.
Ладя детально разглядывал "мерседес" снизу. Он знает, с чего надо разглядывать любой автомобиль. Ладька почти лежал на асфальте, подсунув под "мерседес" голову. Скрипку он положил на проезжую часть сзади себя. О ней он тоже сейчас забыл. Его интересовал "Мерседес-240". Вместо рессор пружины, глушитель покрыт асбестом, коробка скоростей под пломбой. Крылья снизу обработаны чем-то вроде каучука, чтобы не ржавели.
В кармане куртки Ладя носил "Правила уличного движения". Требовалось выучить наизусть. Новое и вполне серьезное увлечение. Может быть, на всю жизнь. Однажды Евгения Борисовна объясняла тональную секвенцию и увидела на парте у Ладьки вместо нот таблицу знаков уличного движения. Что потом было, вспомнить страшно! Целый урок Евгения Борисовна заставила Ладьку петь аккорды и писать на доске секвенции. Ладька повис тогда на волоске получил три с минусом. Через два дня пришел исправить отметку и исправил: Евгения Борисовна зачеркнула минус. Еще через два дня пришел - Евгения Борисовна прибавила к трем плюс, хотя Ладька к секвенции прибавил еще и каденцию.
Раздался милицейский свисток. Совсем как в Большом театре. Ладя вдруг понял, куда он положил скрипку и что вообще ему давно пора быть в консерватории.
Близко подъехал велосипедист - первый, весенний, с надетой через плечо запасной покрышкой. С любопытством поглядел на Ладьку и на скрипку на асфальте.
- Разочаровался? - спросил он Ладю.
Ладька хотел ответить ему что-нибудь подходящее, но с перекрестка уже шел регулировщик.
Ладька схватил скрипку и как пуля исчез с глаз милиционера. Вот так всегда он вынужден поступать в решительные минуты жизни.
В артистическую вбежала Верочка в своем пиджачке, тоже как пуля.
- Нигде не нашла!
- А в буфете смотрели?
- Смотрела. И на улицу бегала. Нигде нет.
Кира Викторовна стояла неподвижно. Даже Андрей перестал заниматься окном. У "оловянных солдатиков" на лицах было величайшее отчаяние - они, как никогда, были готовы к выступлению. Дед что-то прошептал "оловянным солдатикам", потом развел руками: обстоятельства бывают сильнее людей, даже самых опытных в жизни, таких, как Павлик.
Вдруг Кира Викторовна помчалась вниз в раздевалку, схватила шубу и выскочила на улицу. Тоже... как пуля. Кире Викторовне сложнее всех, потому что все кончается на ней: Кира Викторовна ответственная за события. В школе, говоря в шутку об учителях, называют их авторами - автор такого-то виолончелиста, трубача, барабанщика, теоретика. Она автор этого ансамбля, и переполненный зал ждет, какое она выставит "произведение".
На сцене Малого зала консерватории тишина, и в зале наступила тишина. Так бывает перед началом концертов. Начало все угадывают, и те, кто в зале, и те, кому выступать. Это особое свойство концертов, когда зал и те, кто в артистической комнате, начинают понимать, что именно сейчас все и начнется. Что больше отмалчиваться нельзя.
Свет в зале погас, а на сцене, наоборот, вспыхнули добавочные лампы, и сцена сделалась выпуклой и опасной. Она перестала быть просто деревянным возвышением, она сделалась центром внимания, эстрадой. Сейчас она будет превращать школьников в самостоятельных артистов.
На эстраду вышла Верочка и громко объявила:
- Начинаем отчетный концерт учащихся детской музыкальной школы... будут принимать участие... младшие и старшие...
Время концерта наступило, и даже Верочка ничего другого не могла придумать, только объявить так вот длинно и официально, чтобы выиграть еще несколько последних секунд. Последние секунды часто решают все: можно окончательно победить или окончательно проиграть.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Кира Викторовна мчалась, только уже на такси. Потом она звонила в двери каких-то квартир. Если долго не открывали, стучала кулаком. Лади нигде не было. А соседка по квартире сказала: "Никогда не знаю, где он со своей скрипкой ходит". Ладька жил со старшим братом. Брат - археолог, работал в экспедиции, "копал антику и средние века". Поручил соседке присматривать за Ладей, и соседка присматривала как могла.
Кира Викторовна вскочила в будку телефона-автомата и позвонила мужу. Потребовала от него помощи, а он в ответ, конечно, закричал: "Опять твои Паганини! На край света сбегу! К вечной мерзлоте куда-нибудь или еще дальше!"
В Малом зале на эстраде выступал трубач. Маленький, но все-таки смелый. Может быть, в звуках трубы иногда и звучала тревога, а может быть, это только казалось тем, кто знал о событиях, происходивших в артистической.
Маленький трубач ушел под громкие аплодисменты: он победил. За кулисами трубача ждал счастливый преподаватель - его войско справилось с поставленной задачей.
На сцене выстроился хор младших школьников. Еще одно войско. Еще одна тактическая задача. Дирижер - Зоя Светличная, ученица выпускного класса. Тихонько голосом Зоя дала начальную ноту, подняла руки. Хор начал песню. Сообща сражаться не страшно.
Концерт двинулся от номера к номеру. Руководила концертом Верочка. Ее задачей было, чтобы концерт, как мчащиеся по утрам пульты и стулья, миновал все опасные повороты и перекрестки и не угодил бы в тупик.