Тайный друг

— Обвинение в сбыте наркотиков, — ответил Куп. — Парнишка и сам сидит на игле, и толкает эту дурь другим. Остальные пятеро пациентов чистые. Никакого уголовного прошлого.

— Кто у тебя следующий по списку?

— Вообще-то я собирался наведаться в Ожоговый центр клиники «Масс Дженерал».

Центральная клиническая больница Массачусетса считалась вторым крупнейшим поставщиком «Ликоприма» в Новой Англии.

— Поезжай, — решила Дарби. — В зависимости от того, когда закончу здесь, я или присоединюсь к тебе в «Масс Дженерал», или мы встретимся у «Бет Исраэля».

Часом позже ее телефон зазвонил снова.

— Полагаю, ты можешь с чистой совестью вычеркнуть Фрэнка Хейдена из нашего списка, — сообщил Нейл Джозеф. — Я только что имел телефонный разговор с матерью этого малого. Начиная с прошлого года, Хейден живет в Монтане. Он автомеханик.

— Подождите минуточку. — Дарби принялась перебирать груду бумаг у себя на столе и наконец нашла фармацевтическую историю Хейдена. — Он воспользовался рецептом на использование «Ликоприма» два месяца назад.

— Да, я знаю. Мать сказала, что она ходит в больницу сама, получает лекарство и отправляет его сыну по почте. Там, у себя, он получить его не может.

— А как насчет «Дермы»?

— Она ничего об этом не сказала. На всякий случай я отправил парочку своих людей проверить Хейдена. У тебя есть еще кто-нибудь?

— Пока нет.

Скрежет принтера наполнял комнату. Время перевалило за восемь, и за окнами стояла темнота.

Дарби взяла новую стопку историй болезней пациентов и начала их читать.

Господи милосердный, дай мне найти что-нибудь!

Глава 77

Уолтер припарковал свой автомобиль на стоянке позади мотеля «Тихий час», который располагался на шоссе номер один. Он никогда не приезжал в больничный городок на машине. Охранники на грузовичках патрулировали территорию клиники круглые сутки. Конечно, пробираться через лес, начинающийся позади мотеля, приходилось долго и трудно, но он предпочитал идти этим путем, чтобы не подвергать свою Божью Матерь хоть малейшей опасности.

Туннель, который вел внутрь клиники, начинался на южной стороне «Синклера». Он представлял собой старинный водовод, построенный еще в самом начале двадцатого столетия. Совершив долгий подъем по крутому, засыпанному снегом склону, Уолтер наконец подобрался к входу.

После того как в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году больница официально закрылась, сотрудники безопасности компании, охранявшей территорию клиники, перегородили вход в туннель металлической решеткой и заперли ее на висячий замок. Уолтер вернулся сюда с болторезом и собственным замком — той же модели, марки и размера. Охранники так никогда и не узнали о подмене, поскольку не пользовались этим выходом.

Уолтер стряхнул снег с ботинок. Включив фонарик, он отпер решетку.

За время своего пребывания в «Синклере» Уолтер имел возможность хорошо узнать внутренние помещения клиники. В мэрии Данверса отыскались компьютерные копии оригинальных архитектурных чертежей. Всего за двадцать долларов чиновники могли распечатать всем желающим цветные и подробные планы каждого этажа.

Главная трудность заключалась в том, что здания частично обрушились и пришли в упадок. Множество коридоров подвального этажа оказались заблокированы рухнувшими перекрытиями. Уолтеру понадобилось несколько недель, чтобы проложить наиболее удобный маршрут к часовне.

Шагая по туннелю, он перенесся мыслями в то далекое уже время, когда сам был пациентом «Синклера», вспоминая ночи, когда не мог заснуть и сидел, раскачиваясь взад-вперед на кровати, исходя по́том, а внутренности его сжигало лекарство. Он смотрел на свои рисунки, на которых Божья Матерь держала его за руку, и иногда боль отступала. Изредка сестра Дженни отводила его в часовню.

И во время его первого посещения ему явилась Мария.

Погибший сын Марии, Спаситель, Господь наш Иисус Христос, лежал у нее на коленях. Скорбное выражение лица Марии поразило Уолтера в самое сердце. Он чувствовал невыносимую тяжесть невосполнимой утраты Марии.

Упав на колени, Уолтер закрыл глаза и принялся молиться за упокой души своей матери.

Я знаю, что был плохим мальчиком. Ты была добра ко мне, и я знаю, что ты сделала все, что могла. Я прощаю тебя. Я люблю тебя, мамочка.

Чей-то незнакомый голос заговорил с ним.

Твоя мать в безопасности. Она здесь, со мной, в раю.

Уолтер открыл глаза. Мария, Благословенная Матерь Божья, смотрела сверху вниз прямо на него.

Я знаю, как сильно ты любишь свою мать, Уолтер. Она хочет, чтобы я позаботилась о тебе. Подойди сюда.

Божья Матерь встала. Иисус соскользнул с ее коленей, упал на пол, а Мария выпрямилась во весь рост в своих развевающихся голубых и белых одеждах, раскрыв руки, готовая принять его и прижать его к себе, приблизить его к тому тайному миру, который скрывался внутри ее нарисованного сердца, сверкающего посередине груди.

Не нужно бояться. Я очень сильно люблю тебя. Подойди сюда и позволь мне обнять тебя.

Уолтер покорился Божьей Матери. Он поднялся со скамьи, подошел к Марии, и она приняла его в свои объятия.

Ты — храбрый мальчик. Я очень горжусь тобой.

Окруженный любовью Марии, Уолтер расплакался. Мария поцеловала его в макушку.

Ты больше не будешь одинок. Я всегда буду с тобой. Я очень люблю тебя.

Вскоре Уолтер вернулся в часовню, а потом стал часто навещать Марию. Когда они были одни, она всякий раз являлась ему. Жуткое одиночество, боль, страх, оторванность от мира и горечь утраты — все исчезало, как только Мария раскрывала ему свои объятия.

Постепенно она поделилась с ним всеми своими тайнами и секретами. Они часто и подолгу беседовали. А потом, когда больница закрылась, Уолтер отыскал дорогу обратно, к своей Благословенной Божией Матери…

Уолтер шагал по заброшенным коридорам, стены которых покрывала облупившаяся краска. Он не любил темноту, но ему не было страшно. Мария была близко, совсем рядом — он еще не мог слышать ее голос, но уже ощущал, как в его сердце разгорается ее любовь.

Он сунул фонарик в задний карман и принялся карабкаться наверх по ржавой лестнице, прикрепленной болтами к стене. Спрыгнув с верхней ступеньки, он побежал по холодному коридору. Уолтера душили слезы, когда он скользнул в последнюю дверь, очутившись в последнем коридоре.

Здесь он почувствовал, как грудь его распирает любовь Марии. Подхватив деревянную лестницу, он, осторожно обходя кучи мусора и обломков, подошел к дыре в полу. Уолтер просунул лестницу в отверстие и скользнул вниз. Ступив на засыпанный песком и мелкими камешками пол, он распахнул дверь и вошел внутрь часовни, на ходу доставая фонарик.

Его Благословенная Мать стояла в конце прохода. При виде его выражение вечной скорби исчезло с ее лица, сменившись улыбкой.

Уолтер, ты пришел.

Его охватило невыразимое облегчение. Ноги у него подогнулись. Ему пришлось схватиться за спинку скамьи, чтобы не упасть.

Я очень рада, что ты здесь. Я скучала по тебе.

— Я тоже скучал по тебе.

Глаза у него повлажнели, их жгло, как огнем.

Подойди ко мне, мы должны поговорить о Ханне.

Уолтер слепо заковылял по проходу. Он не мог более нести в себе любовь Благословенной Матери. Слишком она была сильной и всесокрушающей. Захлебываясь слезами, он рухнул на колени и закрыл глаза.

— Аве Мария, милосердная и благословенная, я с тобой…

Мария вскрикнула, резко и пронзительно. Уолтер в недоумении поднял голову и сквозь застилающие глаза слезы увидел направленный на него яркий луч. Он приподнял руку, защищаясь.

— Ложись на живот и положи руки за голову!

Голос принадлежал мужчине, который держал фонарик и быстро шел, почти бежал по проходу, — невысокий, широкоплечий и коренастый человек в вязаной шапочке. В руке у него блеснул пистолет.

Поверх плеча мужчины Уолтер бросил взгляд на выпрямившуюся во весь рост Марию, на ее исказившееся гневом лицо.