Тайный друг

Дарби представилась и поинтересовалась состоянием пентхауса Эммы Гейл.

— Мистер Гейл там ничего пока не трогал, — ответил Марш. Заметив удивление у Дарби на лице, он добавил: — Люди скорбят по-разному, неужели вы этого не знали?

— Получается, все вещи девушки еще наверху?

— Не могу сказать наверняка. Входить туда никому не разрешается. После того как было обнаружено тело Эммы, мистер Гейл попросил меня сменить замки.

Марш вздохнул и провел по лысине ладонью, испещренной коричневыми пятнами. Он был крупным мужчиной, коренастым и плотным, даже полноватым, с кривым носом, сломанным бессчетное число раз.

— Эмма была такой необыкновенной девушкой, красивой и очаровательной, — продолжал он. — По утрам в воскресенье она всегда отправлялась выпить чашечку кофе и приносила мне кекс с черникой из моей любимой кондитерской за углом. Я предлагал заплатить за угощение, но она всегда отказывалась брать с меня деньги. Вот такой она была.

— Похоже, вы были очень близки.

— Я бы так не сказал. Она была славной малышкой, и я присматривал за ней. Я дал слово ее отцу. Мистеру Гейлу принадлежит это здание — как и половина других зданий здесь, в Бэк-Бэй. Он очень влиятельный человек.

«Я только и слышу об этом», — подумала Дарби.

— Вы работаете здесь на полную ставку, мистер Марш?

— Да, я и мой напарник, Порни — его зовут Дуайт Порнелл. Вообще-то Дуайт предпочитает дежурить по ночам, но его старуха недавно родила, и мне пришлось прикрыть его. Мы видим всех, кто приходит и уходит. Вот почему конторка установлена прямо у входных дверей. Все гости, которые приходят сюда, должны расписаться в этой книге. — Чтобы подчеркнуть свои слова, Марш похлопал ладонью по раскрытому журналу регистрации гостей в кожаном переплете, который лежал на столе рядом с ним. — Мы проверяем удостоверения личности и делаем с них фотокопии. Так что безопасность — не пустой звук для нас, мисс МакКормик.

— Как долго уже у вас этот журнал регистрации гостей?

— С одиннадцатого сентября, — ответил консьерж. — Тот день изменил все. Никто не может войти в здание без того, чтобы не показать свое удостоверение личности и не расписаться в книге.

— И вы храните все копии?

— Да, мэм.

— А камеры слежения? — поинтересовалась Дарби. — Их давно установили?

— Сразу же после того как мистер Гейл закончил ремонт и перепланировку здания. Где-то году в девяносто шестом, если не ошибаюсь. Они контролируют входные двери и служебный вход. У нас даже есть камера, установленная в подземном гараже. Мы очень серьезно относимся к проблеме безопасности.

— Вы постоянно подчеркиваете это, мистер Марш. Может быть, вы хотите облегчить душу?

— Я? Нет, я всего лишь простой охранник. Ваш приятель, самый главный детектив… так вот, он решил, будто я могу иметь какое-то отношение к тому, что случилось с Эммой. Вы когда-нибудь ходили с микрофоном в заднице?

— Не стану утверждать, что мне приходилось это делать.

— В таком случае позвольте вам заметить, что это чертовски неудобно. Думаю, если бы те усилия, которые детектив Брайсон прилагает к тому, чтобы его волосы хорошо смотрелись на телеэкране, он потратил на ведение расследования, то уже давно нашел бы Эмму. Вы хотя бы приблизились к тому, чтобы поймать сукина сына, который убил ее?

— Мы рассматриваем несколько версий.

— На языке полицейских это означает, что у вас нет ни черта.

— Вы давно уволились со службы?

— Я проработал патрульным в Дорчестере двадцать лет. Вот почему мистер Гейл дал мне эту работу. Мне здесь нравится. И я могу не беспокоиться о том, что какое-нибудь дерьмо собачье, которого я остановил за нарушение правил, пульнет мне в задницу.

— Мистер Марш, вы говорили, что поменяли замки в дверях апартаментов Эммы.

— Верно.

— У вас есть запасной комплект ключей?

— Пентхаус вновь был передан мистеру Гейлу.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Да, у меня есть запасной комплект ключей, но входить в квартиру никому не разрешается. Мне очень жаль, но я не могу позволить вам подняться туда без разрешения.

— В таком случае позвоните куда следует.

— Мистера Гейла нет в городе.

— Откуда вы знаете?

— Он был здесь в среду или четверг и случайно обмолвился об этом.

— Зачем он приходил?

— Он хотел побыть в квартире дочери.

— Зачем?

— Не знаю. Я не спрашивал его об этом. — Марш откинулся на спинку кресла — пружины протестующе взвизгнули под его весом — и закинул руки за голову. — Вот что я скажу. Почему бы вам не вернуться сюда в понедельник утром и…

— Может быть, я выразилась недостаточно ясно, — перебила его Дарби. — Мне нужно попасть в пентхаус Эммы сегодня вечером.

— У меня нет его номера телефона.

— Но у вас просто должен быть номер для экстренной связи в случае возникновения проблем.

— У меня есть только номер его автоответчика, — заявил Марш. — Или вы думаете, что я вот так запросто могу позвонить хозяину домой? Вы хотя бы представляете себе, сколько людей на него работает? Приходите в понедельник.

— Я могу получить санкцию суда[8] в течение часа.

Марш уставился на полускрытый макияжем шрам у нее на щеке. Дарби вынула из кармана сотовый телефон и начала набирать номер.

— Я посмотрю, что можно сделать, — пробурчал Марш, вставая из-за стола. Он прошел в комнату позади конторки и плотно закрыл за собой дверь.

Дарби расхаживала по небольшому фойе, прислушиваясь к завыванию ветра за стеклянными дверями. Почему Марш так упорно не хочет пойти ей навстречу? Неужели только потому, что она — женщина? Интересно, а Тим Брайсон встретил бы у него столь же прохладный прием? Хотя, может статься, Марш вел себя так, искренне полагая, что действует в интересах своего нанимателя.

Дарби обратила внимание на мониторы системы безопасности. Одна камера следила за входной дверью. Две другие обшаривали улицу — Дарби отсюда видела, что снегопад превратился в настоящий снежный буран. Еще одна камера была установлена над большой двустворчатой дверью — скорее всего, это и был тот самый служебный вход для громоздких предметов вроде мебели. Последние две камеры контролировали ворота в подземный гараж и его внутреннее пространство. Если похититель Эммы действительно возвращался за ее медальоном, то как он сумел попасть внутрь незамеченным?

Двадцать минут спустя из своего офиса показался Марш.

— Квартира Эммы находится на пятнадцатом этаже, — сказал он, передавая Дарби комплект ключей.

— Тревожная сигнализация?

Марш бросил взгляд на компьютерную консоль.

— Отключена. И я думаю, уже давно.

— В этом есть что-то необычное?

— Помнится, мистер Гейл распорядился отключить ее, когда полицейские переворачивали апартаменты Эммы вверх дном. Так что об этом вам лучше поговорить с ним самим.

— А вы с ним уже поговорили?

— Нет, я разговаривал с его помощницей Абигейл. А она говорила уже с самим мистером Гейлом. Он хочет, чтобы вы знали, что можете рассчитывать на полную его поддержку.

— Я бы хотела получить номер этой Абигейл, — сказала Дарби. — Дадите его мне, когда я верну ключи.

На лифте Дарби поднялась на пятнадцатый этаж. Она оказалась в тускло освещенном коридоре, в который выходили две двери. В дальнем конце виднелись дверцы грузового лифта.

Дверь Эммы располагалась справа. Дарби расстегнула куртку и натянула латексные перчатки. Внимательно осмотрев оба замка, она не обнаружила никаких следов взлома. Она отперла дверь, протянула руку и щелкнула выключателем.

Жилище Эммы Гейл представляло собой двухэтажное помещение, пол в котором был выложен светлым дубовым паркетом, а окна занимали всю стену от пола до потолка. Дарби поразилась тому, какими просторными оказались апартаменты погибшей девушки. Гостиная, размерами в два раза превышавшая ее квартиру в кондоминиуме, казалась иллюстрацией к страницам журнала по дизайну интерьера: модерновая мебель, ковры, современные греческие статуи, а на стенах — картины в стиле Джексона Поллака. Рабочие поверхности на кухне были отделаны черным гранитом, здесь красовались газовая плита «Викинг» и холодильник, способный поддерживать температуру ниже нуля. Славное и скромное обиталище студентки Гарварда.

8

Имеется в виду: на проникновение в квартиру.