Мера Магии (ЛП)

— Ты довольно хорошо выглядишь для того, кто сражался и убил демона, — заметил Тенерифе, обращаясь главным образом к Пану, но покосившись в сторону Пру и Айслинн.

— Ну, мы в этой долине народ стойкий, — ответил Пан. — А вы–то тоже исцелились?

Братья переглянулись и пожали плечами.

— В основном, да. По крайней мере, снаружи. Думаю, у меня до сих пор болит вот здесь. — Тенерифе приложил руку к сердцу. — Когда мы вспоминаем Фрину.

Пан почувствовал, как его горло сжалось, и ему пришлось собрать все свои силы, чтобы удержаться от слез, которых и так уже было пролито немало.

— Мы все скучаем по ней, — произнес он.

Это все, что он мог сказать. Он не стал выражать то, что действительно чувствовал, интенсивную боль, которую вызвала ее потеря, мрачные эмоции, которые он держал под замком. Но Фрины больше нет, и с этим он ничего поделать не мог. По правде говоря, он не думал, что вообще когда–то мог что–то сделать.

— Они еще не схватили Королеву? — спросила Пру.

— Ни нее, ни ее консорта. Оба исчезли без следа.

— Но рано или поздно их найдут, — добавил Таша.

То, как он это произнес, сказало ей больше, чем ему хотелось. Пру могла читать между слов, когда люди разговаривали, ее предчувствия говорили ей, что не было сказано так же верно, как и то, что было сказано. Таша сказал им то, что они хотели услышать. Она задумалась, что это означало в судьбе Изоэльды Северин.

Айслинн прочистила свое горло:

— Эльфы уже выбрали нового лидера?

Таша покачал головой:

— Они обсуждают это бесконечно, каждая фракция пытается убедить остальных в правильности своего собственного выбора. Годится все, если ваши стандарты минимальны. Никого выдающегося нет. Я думаю, обсуждение продлится еще долго.

— А между тем Королевством правит Высший Совет и, кажется, никто особо этим не разочарован. Похоже, дни монархии близятся к концу.

Таша взглянул на него:

— Ну, скоро мы это узнаем, когда вернемся. Ты готов, Пантерра Ку?

Пру услышала, что Пан колеблется.

— Мне нужна минутка, чтобы поговорить с Пру. Наедине.

Она почувствовала, как он взял ее за руку и отвел ее на некоторое расстояние от остальных. Когда они достаточно удалились, чтобы их никто не смог подслушать, он остановился и повернулся к ней.

— Мне нужно кое–что тебе сказать, прежде чем я уйду. Мне нужно это сказать. Я хочу начать с этого: я никогда не забуду то, что ты сделала ради меня. Никогда. Я обязан тебе своей жизнью, и я посвящу эту жизнь тому, чтобы делать то, что, как я считаю, ты хотела, чтобы я сделал. Ты стольким пожертвовала ради меня, Пру. Твоим зрением, и даже больше. Ты расплатилась всей своей жизнью. Мы должны были быть вместе, партнерами и Следопытами. Теперь уже этого не будет. Но, наверное, будет что–то другое.

— Пан, ты не должен…

— Просто послушай, — перебил он. — Просто дай мне с этим закончить. Я ухожу с Оруллианами, потому что верю, что в итоге мы все должны будем уйти. Мы должны покинуть эту долину и найти новый дом. Мы не уйдем отсюда вместе и вместе не останемся. Тролли, люди, Пауки, эльфы, как бы мы себя ни называли, мы не останемся вместе. У нас разные дороги и разное будущее. То, что я хочу сделать, это найти наше будущее, твое и мое.

Она почувствовала, как слезы навертываются у нее на глазах.

— Мне бы этого хотелось.

— Я не могу представить свою жизнь без тебя, Пру. Ты мой самый лучший друг; и всегда им будешь. Ты еще одна часть меня, часть, из–за которой, когда тебя нет, я чувствую себя неполноценным. Я хочу, чтобы мы снова были вместе. Я хочу вернуть все, что можно, из нашей прежней жизни, даже если не здесь. Будешь ли ты ждать меня, чтобы мы попытались это сделать?

Она обняла его:

— Ты знаешь, что буду, Пан. Я всегда буду ждать тебя.

Его руки обхватили ее голову, погрузившись в рыжие волосы:

— Я не заставлю тебя долго ждать, обещаю.

Они какое–то время так и стояли, обнявшись, ничего не говоря. Затем Пру отступила, отталкивая его.

— Ты должен идти сейчас. Вперед. Таша и Тенерифе ждут.

Он еще немного постоял на месте, а потом она услышала, как он уходит. Она последовала за ним, прислушиваясь к голосам остальных, приветствовавших его возвращение.

Потом они в последний раз обнялись, обмениваясь прощаниями, рукопожатиями и обещаниями быть осторожными и поскорее встретиться снова.

Когда подошла очередь Таши обнять ее, Пру почувствовала, как он что–то вложил в ее руки.

— Это тебе, — сказал он. — Храни их, пока не найдешь того, кому их отдать. Это не я и не Тенерифе, и сейчас я не могу сказать, кто это. Но я знаю, что с тобой они будут в безопасности.

По форме и размеру того, что она держала в руке, она поняла, что он передал ей синие Эльфийские камни.

— Я не могу их взять, — сказала она. — Они принадлежат эльфам.

— Так и есть, — согласился здоровяк. — Причем, всем эльфам. Но только один может ими владеть, и это не должен быть кто угодно. Это должен быть тот, кто гораздо меньше думает о себе, чем о своем народе. Или, может быть, та. Сейчас же, они должны быть спрятаны в каком–нибудь безопасном месте. Фрина отдала их мне… там, в конце, когда я нес ее из прохода. Она сказала мне сохранить их. Ты может и слепа, маленькая сестренка, но ты все видишь гораздо яснее, чем большинство других.

Пру покачала головой:

— Мне не кажется это правильным. Я даже не эльф.

— О, нет, ты эльф. Мы это уже установили, не так ли, Тенерифе?

— Какое–то время назад, — ответил его брат. — Ведь ты сама рассказала Заку Вену, что ты эльф, если я правильно помню.

— Так что храни их, пока эльфы не будут снова к ним готовы. Ты узнаешь, когда это время наступит.

Потом они тронулись в путь, оба брата и Пан вслед за ними, их голоса постепенно затихали по мере того, как они все дальше углублялись в лес.

Она почувствовала, как Айслинн обняла ее за плечи:

— Они вернутся, мы и не заметим как скоро, — прошептала она. — Целыми и невредимыми.

Пру молча кивнула. Она без всяких сомнений знала, что сказанное Айслинн было правдой.