Страница 18 из 36
Завоевание Кавказа, даже если бы союзникам удалось этого добиться, не стало бы долговечным, если бы они не создали здесь постоянный военный протекторат, который противостоял бы возродившейся мощи России. Турецкая империя, которая уже демонстрировала признаки близкого распада, не способна была выполнять обязанности защитницы различных народов Кавказа и решать связанные с этим проблемы. А любая западная держава смогла бы организовать защиту и оборону этих мест от русского реванша только в том случае, если бы ей удалось создать безопасные линии коммуникаций, а для этого inter alia[32] потребовалась бы оккупация проливов и закамуфлированный протекторат над Османской империей и контроль над ее вооруженными силами.
Для морской державы вроде Великобритании оккупация и защита Кавказа создала бы проблемы, сравнимые по своей сложности с проблемами удержания Индии и Египта. Разница заключалась бы в том, что связь с Индией и Египтом осуществлялась в основном по морю, на Кавказе же оккупировавшая его морская держава находилась бы под постоянной угрозой нападения со стороны более удачно расположенной сухопутной соседки, а безопасность морских коммуникаций во многом зависела бы от различных составляющих международной политики. Такая проблема возникла, но уже в современном виде, в 1919–1920 гг., и решения ее по тем же самым политическим и стратегическим причинам так и не нашлось.
Офицеры армии союзников, посетившие Трапезунд, Эрзерум и Карс, не изменили своего скептического отношения к способности турецких армий одержать победу на Кавказе. Войскам пришлось пережить тяжелую зиму; они были плохо одеты и получали скудное питание; в Карской и Эрзерумской областях свирепствовал тиф и другие заболевания, которые вызывает переохлаждение и отсутствие гигиены. В Батуме смертельная форма малярии уничтожила половину размещавшихся здесь войск. Тем не менее по морю и по сухому пути на Кавказ постоянно прибывали подкрепления. Корпус Селим-паши, стоявший между Батумом и Озургети, насчитывал 40 тыс. человек; половина из них относилась к регулярным войскам. В Карсе новый сераскир Мустафа Зариф-паша командовал войском, в котором было около 40 тыс. регулярных войск и 20 тыс. – нерегулярных; в Эрзеруме располагался резерв из 20 тыс. солдат. В Баязете для атаки на Ереван было сосредоточено 8 тыс. бойцов регулярной армии и около 10 тыс. курдов под руководством другого Селим-паши. Район Ардагана охраняли лишь нерегулярные соединения лазов и курдов. Если не считать осадных орудий в крепостях, многие из которых уже давно устарели, в турецкой артиллерии было в два раза меньше пушек, чем в русской армии. Учитывая все эти факты, непредвзятый наблюдатель сделал бы вывод, что наступательные амбиции турок не соответствовали их силам.
Русское полевое командование знало о турецких планах общего наступления; воодушевленные победами, одержанными в ходе кампании 1853 г., русские собирались перейти в контрнаступление. Однако их силы были ограничены требованиями обеспечения внутренней безопасности.
Следует отметить, что 19-я пехотная дивизия и части 20-й и 21-й пехотных дивизий, со всеми полками кубанских и терских казаков и несколькими полками донских казаков остались стоять на Кавказской и Лезгинской линиях, чтобы отразить, в случае необходимости, нападение лезгин и черкесов. Это составляло около половины всех русских войск на Кавказе[33].
С русской стороны в кампании 1854 г. участвовали:
Кампания 1854 г. началась довольно поздно – в начале июня – и поначалу развивалась в западных низменностях Кавказа, где климатические условия наиболее благоприятны. Отсутствие крупных сил турок в районе Ардагана позволило укрепить гурийскую группировку за счет подразделений из Ахалцихе. В первую неделю июня Андроников выслал сильный разведывательный отряд под командованием князя Эрнстова (два пехотных батальона, 1 тыс. человек гурийского ополчения, 300 казаков с четырьмя пушками) из Марани в Нигоети, по дороге, ведущей в Озургети. 8 июня Эристов был атакован (но не внезапно) отрядом лазских нерегулярных войск Хасан-бея, который насчитывал 8 тыс. человек. После жестокой стычки атака была отбита; турки потеряли в ней 2 тыс. человек и 2 орудия. 15 июня Андроников привел свои главные силы в Озургети, а Селим-паша отступил, форсировав пограничную реку Чолок.
Турки создали укрепленную позицию, прикрывавшую дорогу из Озургети в Кобулети. Она располагалась напротив моста через Чолок; ее правый фланг выходил на дорогу, а левый был прикрыт густым лесом. Они решили, что в уничтожении моста нет никакой необходимости; лазские ополченцы внимательно наблюдали за густыми зарослями кустарника на речном берегу. На возвышенности турки установили 13 орудий, снаряды которых должны были лететь поверх оврага, создавая некоторое мертвое пространство для русского наступления.
Утром 15 июня турки увидели русских солдат уже на другом берегу реки – они перешли Чолок по мосту и вброд в тех местах, которые отыскали для них гурийцы. Селим-паша позволил Андроникову безо всяких помех развернуть свои колонны. Справа, напротив турецкого левого фланга в лесу, Андроников поставил генерала Майделя с двумя куринскими и двумя литовскими батальонами; слева, у моста – генерала Брюннера с двумя оставшимися литовскими батальонами и двумя брестскими. В резерве остались два других брестских батальона, один белостокский батальон и казаки с гурийской и имеретинской конницей. Скромной артиллерии Андроникова (одна полевая и одна горная батарея) оказалось достаточно, чтобы подавить огонь турецких орудий.
Главная атака Андроникова была направлена на левый фланг противника; два куринских батальона пошли во фронтальную атаку, а литовцы обошли позиции турок по лесу. Однако куринцы, знаменитые своей храбростью, не смогли захватить упорно обороняемые окопы врага и были отброшены назад с большими потерями. Увидев это, Андроников быстро бросил в дело все свои резервы, а два батальона Брюннера были сняты с левого фланга русских для усиления отрядов, совершавших обходной маневр по лесу.
Во время второй атаки пехота снова дошла до турецких окопов, и турки, увидев несущихся на них гурийских и имеретинских всадников, наконец дрогнули и отступили. Селим-паша, потеряв 4 тыс. человек и все свои орудия, ушел в Батум. Русские потери составили около 1,5 тыс. человек. Больше всего погибло солдат Куринского полка и грузинских ополченцев, которые сражались очень храбро, хотя это была их первая битва.
Андроников даже не стал вводить свои войска в Кобулети (поскольку у него не было такого приказания) и отошел за Чолок, ибо его оборонительное задание было выполнено. Операции в Гурии прекратились до конца года.
За успешными операциями на крайнем правом фланге русских вскоре последовали и победные действия – на левом. В конце июня Ереванская группировка под командованием генерала барона Врангеля, в состав которой входило около 5 тыс. человек и 12 орудий, вышла из Игдыря, где северные склоны Агры-Дага спускаются к плоской долине Аракса, и пересекла турецкую границу. В начале июля Врангель получил информацию о том, что турки (примерно 9 тыс. пехотинцев и 7 тыс. солдат нерегулярных войск), имея всего лишь 4 орудия, заняли Ченгельский перевал (20 373 м), по которому проходила главная тропа из Баязета в Игдырь по горам Агры-Даг. Совершив очень тяжелый переход, Врангель атаковал позицию противника в ущелье между массивами Ченгель и Памук-Даг и вытеснил его оттуда. Турки потеряли 2,5 тыс. человек убитыми и взятыми в плен. Часть турецкого войска рассеялась в пустынных высокогорьях Агры-Дага, а основная масса курдского ополчения вернулась в свои селения. Потери русских составили менее 400 человек, и 19 июля Врангель занял Баязет, где обнаружил внушительные запасы продовольствия и фуража.
32
Среди прочего (лат.).
33
Так, во время Абиссинской кампании 1941 г. итальянцам пришлось оставить треть своих вооруженных сил для обеспечения внутренней безопасности Италии. Это говорит о том, как важна угроза внутреннего восстания на территории вражеского государства. Эта угроза часто бывает более значимой, с точки зрения отвлечения вражеских войск для ее подавления, чем действия, которые взрываются совсем не с той силой, какую ожидал от них враг.