Страница 10 из 36
Русские войска выступили вечером 13 июня и шли всю ночь. Утром 14 июня авангард Бурцева вступил в контакт с турками на позиции Мелидуза. К вечеру того же дня главные силы Паскевича под командованием Панкратьева преодолели тяжелый подъем по крутому склону длиной 42 км и тащили при этом пушки, добрались до высокогорного плато и установили связь с отрядом Бурцева.
На следующий день (15 июня) казаки Муравьева и нерегулярные части при поддержке двух пехотных батальонов неожиданно атаковали отряд Осман-паши в его лагере под Бардизом. Часть турок рассеялась, другую – взяли в плен. Сам паша, увидев, что противник отрезал его от лагеря Хакки-паши, бежал по Зивинской дороге.
15 и 16 июня русские войска сосредоточивались на плато. Хакки уже представлял себе общее направление их наступления и стал готовиться к нападению. Одновременно он послал гонца к сераскиру с просьбой ускорить подход подкреплений из Зивина по дороге, ведущей из Месинкирта в Мелидуз.
Сведения, которые получил Паскевич, заставили его изменить свой первоначальный план. Бурцев сообщил, что турецкие позиции в Мелидузе очень сильны и хорошо укреплены. В то же самое время патрули Муравьева, проходившие через Еникёй и Караурган, заметили большой турецкий лагерь в Зивине. Кроме того, местные жители сообщили, что большая часть войск сераскира движется из Хасан-Кале и Кёпрюкёя в Зивин. Паскевич пришел к заключению, что будет разумнее ударить сначала по турецким войскам в Зивине, которые еще не завершили свое сосредоточение. 17 июня он издал новые приказы: Муравьев при поддержке большей части войск Панкратьева должен был идти на Караурган – Зивин, а самому Панкратьеву приказывалось пересечь долину реки Хани-Чай и перерезать линии связи Хакки-паши с Караурганом, в то время как Бурцев должен был продолжать демонстрировать силу у позиций Мелидуза.
18 июня авангард Муравьева севернее Караургана встретился с турками. В тот же самый день в Зивинский лагерь прибыл сераскир. Теперь у него было 15 тыс. низамов и 5 тыс. всадников нерегулярных войск. Он думал, что у Караургана остались лишь русские патрули и что основные силы их армии будут атаковать Хакки-пашу в Мелидузе. Он решил взять инициативу в свои руки и приказал кавалерии атаковать русских, которые приближались к Караургану с севера.
Турецкая кавалерия встретилась со всей колонной Муравьева (4 батальона, казачий полк, полк мусульманских нерегулярных войск и 20 орудий) и атаковала ее, но была отброшена назад и в беспорядке отступила. А тем временем колонна, которую вел сам Паскевич (7 батальонов, 3 драгунских и казачьих полка и 24 орудия), спустилась с Сарбасанских высот и вошла в Караурган с востока.
Хакки-паша вывел из Мелидуза свою кавалерию (5 тыс. всадников) и атаковал Бурцева. У последнего было всего 3 батальона, 1 казачий полк и 1 полк нерегулярной мусульманской конницы, но он держался стойко и отбросил турок на исходные позиции. Панкратьев вовремя пришел к нему на помощь – он с небольшим отрядом пересек долину, расположенную южнее Сарбасана, и пошел по тропе, которая вела из Караургана в Мелидуз.
После разгрома своей кавалерии сераскир стал готовиться к обороне позиций на Зивинских высотах, ожидая подкреплений с юга (между Эрзерумом и Зивином находилось около 20 тыс. турецких солдат). Он надеялся дать русским бой на следующий же день после того, как будут сосредоточены все его войска, а с Хакки в Мелидузе будет установлена связь. Однако днем 19 июня Паскевич продолжил свое наступление из Караургана в Зивин.
Муравьев форсировал долину Хани восточнее главной тропы и, поднявшись на самые доступные из Зивинских высот, полностью обошел турецкий левый фланг. Колонна Паскевича быстро спустилась в главную долину и заняла селение Зивин. К вечеру был захвачен весь Зивинский лагерь; вся артиллерия турок и все снаряжение, а также множество вьючных животных перешли в руки русских безо всякого сопротивления. Турки поспешно бежали по дороге, ведущей в Эрзерум. Ночью им встретились подкрепления, которых они так ждали, паника перекинулась и на них. Большие силы, собранные сераскиром, хлынули беспорядочным потоком в долину Пасин. Сам он вместе со своим штабом галопом ускакал в Хасан-Кале.
Паскевич, не теряя ни минуты, ночью подготовил вторую часть своей операции, надеясь, что радость победы поможет солдатам преодолеть усталость после семидневного марша и недавнего сражения. В погоню за турками, бежавшими на юг, бросилось лишь несколько кавалерийских отрядов, а почти вся русская армия под покровом ночной тьмы двинулась к позициям Хакки-паши. Рано утром она уже стояла перед ними.
В 7 часов утра Паскевич сконцентрировал для атаки около 9 тыс. пехотинцев, 5 тыс. кавалеристов и 56 орудий: на левом фланге стояли Бурцев и Панкратов; в центре, на тропе Караурган – Мелидуз – сам Паскевич; а справа, на тропе Зивин – Мелидуз – Муравьев. Стоявшая на крайнем правом фланге кавалерия генерала Остен-Сакена должна была отрезать туркам пути отступления из Месинкирта. Несколько турецких пленников были отправлены к Хакки-паше, чтобы сообщить ему о разгроме армии сераскира, но Хакки решил продолжать сопротивляться русским. Впрочем, его войска были уже деморализованы; они сопротивлялись очень слабо, и незадолго до полудня Хакки сдался. Тем временем его сопротивление позволило основным частям турецких войск рассеяться, и русским удалось захватить в плен лишь 1500 человек (с 20 орудиями). Паскевич устроил Остен-Саке ну жестокий выговор за то, что он не сумел помешать армии Хакки-паши ускользнуть.
Саганлугская операция 13–20 июня 1829 г. описана нами с такими подробностями потому, что этот блестящий маневр Паскевича стал образцом для всех последующих кампаний, проводившихся на кавказской границе. Потери русских были на удивление невелики – не более 300 человек. Турки потеряли 3 тыс. убитыми и ранеными (включая отряд Осман-паши). Это были небольшие потери для армии, численность которой превышала 60 тыс. человек, но русские захватили всю артиллерию турок, и, что важнее всего, боевой дух турецкой армии был сломлен. Даже низамы начали дезертировать, и армия сераскира таяла, как весенний снег.
Победа в кампании 1829 г. была достигнута, в сущности, одним ударом. Ту поразительную легкость, с которой русские добились успеха, можно объяснить недостатками в организации турецкой армии того периода. Армия находилась на этапе трансформации, которую породили реформы, совсем недавно начатые султаном Махмудом II. Туркам предстояло пережить еще ряд поражений в Малой Азии во время Египетских кампаний 30-х гг. XIX в. Турецкие войска умели храбро сражаться и были готовы продемонстрировать свое традиционное упорство в обороне. Но их артиллеристы были плохо обучены; кавалеристы не знали дисциплины, а пехота не умела маневрировать. Офицеры не получали нужного обучения, а на руководящие посты частенько назначали тех, кто был в фаворе у того или иного паши или при дворе. Однако результаты, которых добился Паскевич столь малыми силами и со столь незначительными потерями, говорят о том, что он был талантливым полководцем и хорошо понимал, какая тактика больше всего подходит для условий Кавказа.
Паскевичу удалось одержать победу в исключительно сложных природных условиях. Поскольку ему не надо было брать крепостей, он всячески старался избегать фронтальных атак, предпочитая маневр, основанный на мобильности и внезапности. Спустившись с Саганлугского плато, Паскевич оставил далеко позади свои базы снабжения, и его единственным средством обеспечения армии стал обоз, включавший в себя 3 тыс. телег, которые двигались вслед за армией. Во время марша на Караурган и боев 19–20 июня этот обоз находился на плато под защитой одного маленького отряда. Это дало Паскевичу повод сравнить свои колонны с кораблями, которые покинули родную гавань и вышли в открытое море. Он пошел на риск, и это позволило ему взять инициативу в свои руки и добиться необычайной мобильности войск. Более того, нет никаких сомнений в том, что только отлично обученные и тренированные войска могли выдержать эти восемь дней непрерывных боев и маршей в исключительно сложных горных условиях. Солдаты смогли немного отдохнуть лишь 15–16 июня, когда шла концентрация и перераспределение сил после их подъема на плато. Во время войны 1853–1856 гг. о маневре Паскевича никто не вспомнил, но в 1915–1916 гг. его повторил Юденич.