Страница 46 из 60
— Падре Арранц? — обрадованно произнес Энрике.
— Да, это я, — бодрым и несколько ироничным тоном ответил профессор и тут же более строгим голосом поинтересовался: — Простите, а с кем я говорю?
— Боюсь, вы меня не помните, — снова немного занервничав, сказал Энрике. — Я Энрике Кастро, из Мексики. Мы с вами встречались в Монтеррее, в восемьдесят восьмом году на конгрессе, посвященном ордену тамплиеров. Я задавал вам много вопросов по ходу вашего доклада.
— Энрике Кастро… — задумчиво повторил падре Арранц, и по его тону стало понятно, что он не помнил никакого Энрике Кастро. — Да, тот конгресс я хорошо помню…
Повисло неловкое молчание.
— Энрике Кастро, Энрике Кастро… — после некоторой паузы недоуменно пробормотал профессор и вдруг совершенно другим тоном воскликнул: — Энрике Кастро! Ну разумеется! Молодой преподаватель из Автономного университета Мексики. Конечно же, я вас помню! Я тогда подумал о вас: «Этот молодой человек подает большие надежды…»
— Спасибо, — сказал Энрике, чрезвычайно польщенный словами ученого.
— Не за что. Вы, я полагаю, о чем-то хотели со мной поговорить?
— Да, я обнаружил кое-что, что может вас заинтересовать.
— В самом деле? — несколько скептически спросил падре Арранц.
— Это касается монастыря Поблет… — Энрике сделал паузу, чтобы придать своим словам больше значительности. — Дело в том, что в рукописи XIV века я нашел спрятанное между страницами письмо, в котором упоминается Поблет.
Слово «спрятанное» вырвалось у него непроизвольно, но он почувствовал, что оно должно произвести впечатление на профессора.
— Поблет? В письме, спрятанном между страницами рукописи? — Падре Арранц старался говорить как можно равнодушнее, однако его волнение все равно прорывалось наружу.
— Да, именно так, — подтвердил Энрике.
— Хорошо, — немного подумав, ответил профессор. — Правда, сегодня я должен быть у архиепископа, но мы можем встретиться раньше, если вас это устраивает.
— Да-да, конечно, я могу прийти в любое время, — поспешил согласиться Энрике, радуясь, что ему удалось заинтересовать профессора.
— В таком случае давайте встретимся в четыре часа у нас в колледже. Вам это подходит?
— Конечно, я буду ровно в четыре, — радостно пообещал Энрике. — Большое спасибо, профессор.
— До встречи, сын мой, — ответил падре Арранц, прежде чем повесить трубку.
31
1204, Константинополь, Печ
Сражение крестоносцев с защитниками Константинополя было недолгим. Войска встретились под крепостной стеной северо-западной части города. Венецианские корабли, вошедшие в бухту Золотой Рог, тотчас парализовали немногочисленный византийский флот. Численный перевес был на стороне крестоносцев, и вскоре византийское войско устремилось обратно в город. На поле боя остались сотни воинов, бессмысленно погибших в этом сражении, исход которого был заранее предопределен.
Бой внутри городских стен также оказался непродолжительным. Среди защитников города вскоре началась паника, и захватчики почти не встречали сопротивления на своем пути. В войске было около ста рыцарей храма, и Гийом де Шарни выбрал среди них восемь самых надежных для выполнения тайной миссии. Тамплиеры сражались в первых рядах и вошли в город во главе всего войска. Никто из них не погиб в битве: это были отважные, опытные воины, закаленные в сражениях с сарацинами. Едва оказавшись внутри городских стен, Шарни и восемь посвященных рыцарей незаметно отделились от остального отряда и, переодевшись простыми горожанами, отправились на поиски плащаницы. Они шли по заранее продуманному маршруту, пролегавшему по узким боковым улочкам, где была мала вероятность встречи с византийскими солдатами. В городе царила паника, и рыцари легко смешались с толпой. На них никто не обращал внимания: все бежали, охваченные ужасом, спасая себя и свое имущество. Многие здания в той части города, куда ворвалось войско, были объяты огнем.
Константинополь был одним из самых больших городов того времени, и рыцари преодолели немалое расстояние, прежде чем их глазам предстал величественный Буколион. Солдаты все еще охраняли дворец, хотя император уже сбежал из своей резиденции, поняв, что все потеряно. Как бы то ни было, попасть на территорию дворца оказалось несложно: тамплиеры сняли двух часовых, охранявших ворота, и проникли внутрь, а затем, никем не замеченные, подобрались к капелле. В церкви не было ни души: служители в страхе покинули ее, узнав о взятии города.
Приблизившись к белоснежному мраморному алтарю, находившемуся в глубине центрального нефа, рыцари сдернули с него покров и увидели фигуры апостолов с табличками, о которых рассказал Великому магистру король Амори. Оставалось только нажать на несколько из этих табличек, чтобы плита отодвинулась. Времени было очень мало. Шарни решил действовать в соответствии с заранее продуманным принципом: он надавил на первую табличку и, не отпуская ее, принялся нажимать по очереди все остальные. Эту операцию следовало повторить со всеми табличками: если нужную комбинацию составляли всего две из них, рано или поздно механизм должен был сработать. Однако Гийом сомневался, что все было так просто: вход в подземелье скорее всего был защищен намного более сложным кодом. Вскоре в этом не осталось сомнений: Шарни перепробовал все простейшие комбинации, но безрезультатно.
Рыцари были растерянны. Их план, шедший так ровно с самого начала, наткнулся на препятствие, казавшееся непреодолимым. В отчаянии некоторые принялись нажимать таблички наугад, надеясь отыскать нужную комбинацию. Шарни тем временем стоял в стороне, размышляя. И вдруг его осенила спасительная мысль: решение было простым, но очень смелым. Не мешкая больше ни секунды, он тут же раскрыл свой замысел остальным братьям. Прежде чем приступить к осуществлению своего намерения, рыцари опустились на колени и перекрестились.
— Прости нас, Господи, за кощунство, которое мы собираемся совершить, — сказал Шарни, воздев руки, и сделал знак двум самым крепким рыцарям. Они взяли огромные железные канделябры высотой в человеческий рост и принялись изо всех сил наносить ими удары по алтарю. Куски мрамора с ужасным грохотом разлетались во все стороны, и вскоре посередине плиты появилась трещина. Еще несколько мощных ударов — и алтарь раскололся пополам.
Рыцари оттащили куски плиты и увидели перед собой вход в подземелье, о котором рассказывал король Амори. Внизу была кромешная тьма. Шарни и еще один рыцарь взяли факелы и стали спускаться по винтовой лестнице, ведшей глубоко под землю. Когда лестница закончилась, они оказались в большом зале, украшенном золотом и драгоценными камнями. Посередине него на невысокой колонне лежала плащаница, накрытая тонким прозрачным шелком.
Оба рыцаря опустились на колени перед святыней и вознесли Богу жаркие, искренние молитвы. Потом, приблизившись, Шарни сдернул с реликвии шелковое покрывало и положил ее на правую руку, а в левую взял факел. Поднявшись по лестнице наверх, он показал плащаницу остальным рыцарям, и те благоговейно преклонили колени при виде божественного лика.
Однако нужно было торопиться: с каждой минутой звуки сражения становились все ближе. Понимая, что медлить больше нельзя, Шарни спрятал плащаницу на груди под одеждой и велел рыцарям следовать за ним.
Тамплиерам удалось покинуть Буколион до появления крестоносцев и уйти незамеченными. От дворца они направились в условленное место, где их ждали несколько братьев с лошадьми. Снова переодевшись в свою одежду, восемь рыцарей во главе с Шарни покинули Константинополь и поскакали на северо-запад, держа путь во Францию, где в то время находился центр ордена тамплиеров. Им предстояло пересечь все Балканы.
В дороге рыцари оставались на ночлег в обителях ордена или ночевали под открытым небом, закрываясь толстыми шерстяными плащами. Таким образом они миновали Македонию и Сербию и прибыли в Венгрию, которая двадцать пять лет назад, после смерти императора Мануила Комнина, освободилась от власти Византии. Там рыцари нашли приют в монастыре тамплиеров, находившемся у подножия горы Мечек, неподалеку от города Печ, известного им под немецким названием Фюнфкирхен, то есть «Пять церквей».