Небоевые потери

— У вас не занято?

— Нет–нет, садитесь, — отозвался Шабанов, — вот только заранее извиняемся, если наши мужские разговоры покажутся вам скучными или… крамольными.

— Спасибо, — облегчённо проговорила женщина, присаживаясь. Устроившись и повесив на спинку стула сумочку, представилась

— Алёна.

— Александр, можно Сан Саныч.

— Арсений.

Атмосфера за столом слегка оживилась, пронёсся лёгкий аромат кружащих голову духов.

— Ну что же, мужчины, надеюсь, я не помешаю вашему разговору? Могу сидеть тихо, как мышка и ни на что не реагировать, — улыбнулась Алёна.

Сан Саныч и Сеня переглянулись.

— Нет, не помешаете. Вы даже можете поучаствовать, а то мы уже друг другу надоели, — Саныч подмигнул танкисту.

Алёна заказала себе вишнёвый сок и жюльен с грибами. Время от времени она внимательно оглядывала помещение пиццерии, что не укрылось от наблюдательного Шабанова. Он шутливо спросил

— Кавалера ждёте?

Новая знакомая, улыбнувшись, ответила

— С подругой договорились здесь встретиться. Видимо, она уже не придёт. Ну, а вы чего замолчали? Сами же сказали, что я вам не помешаю.

— Мы тут о политике говорили, о новых средствах и технологиях оболванивания людей, о том, что многое сегодня перевёрнуто с ног на голову. Взять для примера хотя бы тех же современных феминисток. Ещё совсем недавно всяких «Pussy Riot» и им подобных, и представить было невозможно. Сегодня же это в порядке вещей. Этакий «перфоманс» и бесконечные права избранных «человеков»…

А честность, порядочность, следование традициям, здоровым нравственным идеалам, патриархальным семейным ценностям — это глупость, архаика, дремучие «предрассудки».

Вот мы сейчас сидим с Арсением, — Саныч наклонил голову в сторону друга, — и обмениваемся мнениями об этом. Куда катится этот мир и что можно сделать, чтобы он не провалился в преисподнюю.

В глазах Алёны блеснул огонёк интереса

— Мы с подругой примерно о том же собирались поговорить сегодня.

— Так в чём же дело, Лена? — подначил её Саныч, — можно об этом и с нами побеседовать. С совершенно незнакомыми вам людьми, а потом сверить впечатления. Нам будет очень любопытно, что об этой проблеме, в частности, о разрушении патриархальных семей, думает красивая и умная женщина. А вам, возможно, будет полезно узнать мнение на этот счёт двух немолодых мужиков, бывших офицеров, повоевавших, повидавших многое в жизни, у которых с семьями не сложилось и на это есть свой взгляд.

Как вам предложение подискутировать? Чтоб без обид! Принимается?

— С удовольствием, — живо отозвалась новая знакомая, — нечасто такой случай выпадает — пообщаться с настоящими боевыми офицерами. Только я тогда тоже представлюсь, чтобы было честно. Я по профессии — врач–нарколог.

Шабанов заинтригованно переглянулся с танкистом

— О-о! Вот это нам повезло вдвойне! И знаете почему? Есть у меня сильное подозрение, что нынешнее зло, исходящее откуда–то из тайного центра управления миром, в почти любой своей ипостаси начинается с воздействия того или иного вида наркотиков. Физической, психологической, идеологической природы.

К ним я отношу манипуляции с сознанием, направленные на изменение личности в нужную кому–то сторону, системную дезинформацию, навязывание группам людей по национальному, сословному, расовому, половому и другим признакам, убеждённости в своей принадлежности к «высшей расе», к привилегированному классу, к «избранным». И практически все средства, с помощью которых достигается заданная цель, по своей глубинной сути, по действию и результату, можно отнести к особому, новому и эффективному семейству наркотиков. Вы согласны со мной?

Алёна кивнула

— Думаю, вы правы. Этот новый класс, новые виды наркотиков приводят к страшным эффектам и последствиям. Часто воздействие на объект, на цель, ведётся комплексно, с разных направлений, с применением секретных средств и технологий.

Например, чтобы вылечить человека, вернуть его в строй, применяются известные специалистам лекарства, процедуры, приборы, гипноз, а на войне — задачи прямо противоположные — вывести из строя как можно больше вражеских солдат любыми способами, воздействовать на население страны–противника, обмануть его, привести к потере ориентации, уничтожить его энергию разными видами информационного, летального, нелетального или иного вида оружия.

Могут быть использованы химическое, бактериологическое, психологическое, всякие излучатели и устройства, вызывающие панику, галлюцинации. Этот список можно продолжить. Думаю, вы поняли, что я имела в виду. Главное — парализовать противника, запутать и подчинить себе, сделать рабом, поставщиком внутренних органов, безмозглым солдатом или карателем. Выпустить наружу все животные инстинкты и отключить мозги.

Вот примерно так, как сейчас происходит на Украине. Яркий пример результатов психоинформационной войны, в которой поражающими элементами и средствами уже около 20 лет выступали те категории наркотиков, о которых вы сказали, Александр Александрович. Например, одним внушить, что они «великие укры» с тысячелетней героической историей, другим навязать «образ врага», третьих — «люстрировать» или просто уничтожить, потому что они «не люди». Они — «ватники», «колорады», «москали». В общем, «недочеловеки». Это старая зомбирующая технология национальной исключительности, прекрасно сработала на немцах образца двадцатых–тридцатых годов, привела к образованию фашисткой Германии. Теперь эту технологию продвинутые американцы вынули из запасников, доработали с учётом новых технических средств и… доверчивый украинский «пипл» всё скушал! Под надзором и патронатом «лучших друзей» и с обещаниями «пустить Дуньку в Европу».

Саныч смотрел на женщину с радостным удивлением

— Лена, вы прямо как военный эксперт по своей теме высказались.

— А что, вы думаете, врач–нарколог не может быть капитаном медицинской службы и работать экспертом в Министерстве Обороны?

Шабанов с Ежовым изумлённо переглянулись

— Вечер сюрпризов! Правда, приятных! Вы, Лена, полны тайн!

Ветераны с повышенным интересом уставились на новую знакомую.

Алёна скромно опустила глаза, отпила сока, стала доедать жюльен.

Выглядела она, на первый взгляд, неброско — лицо усталое, овальное, с правильными чертами, почти без следов косметики. Глаза карие, грустные, но добрые и внимательные, нос прямой, волосы каштановые. Короткая причёска без изысков, красивые руки, тонкие ухоженные пальчики без маникюра, в мочках ушей — маленькие бирюзовые серёжки. На стройном капитане медицинской службы было тёплое тёмно–синее платье свободного покроя, а вот на безымянных пальцах обеих рук обручальное кольцо отсутствовало.

И Шабанов, и Ежов это немедленно для себя отметили.

Наверное, Алёну трудно было бы назвать эффектной женщиной, привлекающей внимание мужчин с первого взгляда, но вот если присмотреться повнимательнее, то можно разглядеть в её глазах, в манере держаться, услышать в негромком приятном голосе что–то глубоко спрятанное, обаятельное и привлекательное, мудрое, спокойное и светлое. Что–то такое, что открывается не всем.

Саныч и Арсений дождались, пока Алёна закончит есть и ожидающе уставились на неё.

Она, почувствовав, что мужчины заинтригованы и готовы засыпать её вопросами, решила взять инициативу в свои руки. Ей и самой было интересно пообщаться со случайными собеседниками из круга ветеранов с боевым и, судя по первым её впечатлениям, также и с большим житейским опытом.

— Я так поняла, что вас заинтересовало, почему у меня нет кольца? — начала Алёна, иронично взглянув на военных пенсионеров.

Оба сконфузились. Арсений, смущённо потерев подбородок, ответил первым

— Ну-у, это чисто механически. Хотя… если быть честным, то… конечно, не верится что–то, как такая симпатичная и мудрая женщина, может не быть замужем? Или это дело принципа? Можете не отвечать, если не хотите.

— Почему же? Отвечу. Муж у меня — офицер, погиб в первую чеченскую. Сын уже взрослый. Тоже военный. А почему опять замуж не вышла? Не нашла достойного. Мельчают нынче мужики. Те, которые настоящие — гибнут на войнах, от несправедливости на гражданке или от стрессов, физического износа — всё на себе тащат! А вот те, которые не совсем «настоящие» — выросли в неполных семьях без отцов, которые могли бы дать настоящее мужское воспитание или в тех семьях, где главой семьи была мама, а папа — забитым «подкаблучником», либо просто «снабженцем» без прав воспитания детей. Исключения, конечно, бывают, но они только подтверждают правило.