Страница 8 из 15
Заканчивая обзор категорий источников, с той или иной степенью полноты использованных в работе, нельзя пройти мимо письменных памятников, значение которых трудно переоценить. Этот вид источников наиболее благодатен для исследователя, ибо заключенная в нём информация легче всего поддается расшифровке. Большое количество пособий, указателей и путеводителей по архивам упрощает знакомство с письменными материалами изучаемого периода. Среди них первое место просто занимают составленные Г. Е. Кочиным «Материалы для терминологического словаря Древней России[86]», где систематизированы и снабжены точными ссылками на публикацию сведения многочисленных письменных источников X–XV вв., изданных к 1935 г. Дополнения к этому фундаментальному труду сделаны в подстрочных примечаниях в книге того же автора о древнерусском сельском хозяйстве[87]. При изучении актовых документов прекрасным пособием служит обстоятельная работа Л. В. Черепнина[88]. Есть и другие, не менее ценные издания справочного характера[89].
Главными источниками по истории Древней Руси являются летописи. Но, уделяя много внимания политическим событиям, они редко и скупо повествуют о хозяйственной деятельности русского народа. Сведения о рыболовстве в них случайны и единичны, так что никакого целостного впечатления составить по ним нельзя. Среди прочих несколько выделяются Новгородские[90] и Псковские[91] летописи, больше интересовавшиеся местной хозяйственной жизнью.
Актовый материал значительно богаче в интересующем нас плане, чем повествовательные памятники. Развернувшаяся в послевоенные годы его энергичная публикация уже составляет несколько томов[92]. Однако лишь около сотни документов из общего числа свыше 1000 номеров, известных для XII–XV вв., содержат определенные указания на развитие и состояние рыбного промысла. Дело в том, что древние акты в силу своего назначения являются содержательнейшим источником по истории феодального землевладения и редко касаются непосредственных вопросов ведения хозяйства и производства. Эти сведения из них приходится извлекать буквально по крупицам, по косвенным намекам. Специфика актового материала как документов, исходящих от представителей господствующего класса (или о пожалованиях феодалам, или о сделках между ними), делают его весьма тенденциозным. Например, большинство актов послемонгольского времени сохранились в фондах монастырей-вотчинников, пристрастность которых не требует особых доказательств. Лишь в северных коллекциях можно обнаружить документы, принадлежащие трудовому населению. Еще одна особенность данного источника имеет существенное значение. В работе с актами всегда трудно определить, насколько типичны и широко распространены были отраженные в них явления. Кроме того, актовый материал чрезвычайно неравномерно распределен как во времени, так и территориально[93]. От XII–XIII и почти до конца XIV в. до нас дошли лишь единичные документы. Для последующих периодов их количество увеличивается с каждым годом. Почти полностью отсутствуют документы из целого ряда русских земель: Тверской, Нижегородской, Рязанской, Галичской и др. Поэтому исследование древнерусского хозяйства опирается на несколько суженный круг источников. Тем не менее актовый материал является важным источником при изучении экономики и социальных отношений, что справедливо подчеркивалось в нашей литературе[94].
Внимательный и скрупулезный исследователь истории сельского хозяйства Г. Е. Кочин всё-таки сетует на скудость содержащихся в актах сведений о непосредственных трудовых процессах, о земледельческих системах и орудиях. В еще большей степени это же можно сказать о рыболовстве. В документах мы прежде всего находим довольно подробные перечни рыболовных угодий, бывших предметом особых забот как светских, так и духовных феодалов. Есть в них и данные по повинностям и оброкам, платившимся рыбой. Сопоставляя их вместе, удается наметить районы развитого рыбного промысла, установить тенденцию в видоизменениях феодальной ренты.
Немногочисленные памятники права и судебного делопроизводства (начиная с сер. XV в.) ценны тем, что они дополняют наши знания конкретными эпизодами из древнерусской хозяйственной практики.
На фоне актового материала выделяются богатством содержания писцовые книги. В сплошной переписи хозяйств целого княжества или большого города регистрировались массовые явления экономической жизни Руси. Эти книги составлялись в период становления Русского централизованного государства с целью повсеместного учета тягловых хозяйств, чтобы обеспечить казну регулярными поступлениями доходов. Самыми ранними среди них и наиболее полно сохранившимися являются Новгородские писцовые книги 1495–1505 гг.[95] Работа над ними началась после присоединения Новгорода к Москве и конфискации земельных владений новгородских феодалов. Великий князь Иван III сосредоточил в своих руках гигантский земельный фонд Великого Новгорода – экономическую базу власти боярской олигархии. Все эти земли надо было вновь переучесть и перераспределить между новыми землевладельцами, присланными Москвой, дворцовым ведомством, владыкой и прочими духовными властями. Причем писцы не только фиксировали новый порядок, но и отмечали в разряде «старого дохода» прошлые повинности крестьян. Поскольку главной задачей писцовых книг был учет всех подлежащих обложению хозяйств, то в них содержатся конкретные сведения об отдельных крестьянских дворах, о целых поселениях, о боярщинах как единых хозяйственных комплексах. Словом, в них включены данные по всем отраслям экономики. Однако когда объектом обложения являлось земледельческое хозяйство, то писцы были более внимательны к учету посевных площадей, и, наоборот, в промысловых хозяйствах в первую очередь отмечались рыболовные и охотничьи угодья. Поэтому в писцовых книгах второй половины XVI в. можно найти весьма существенные дополнения и исправления. Таким образом, Новгородские писцовые книги конца XV–XVI вв. служат основным источником при изучении деревни этого времени. В них мы находим многочисленные указания на рыболовные угодья, на повинности, взимавшиеся рыбой, а также сведения об орудиях лова. К сожалению, одновременные описания других земель и уездов Московской Руси сохранились лишь в кратких отрывках. Значение писцовых книг как исторического источника первостепенной важности вполне раскрыто в одной из работ Г. Е. Кочина[96].
Помимо сельских местностей центральное правительство систематически проводило переписи городского тяглового населения. Но для изучаемого периода таких документов нет. Они появляются лишь со второй половины XVI в. В наиболее исправном виде мы располагаем описями Новгорода Великого конца XVI в.[97] Материалы этих книг не раз привлекались исследователями для характеристики социально-экономического развития древнерусских городов. В те же годы, что и писцовые книги в Новгороде, составлялись лавочные книги, в которые, надо думать, заносились жители города, владевшие торговыми или промысловыми заведениями[98]. Суммируя данные тех и других, открывается возможность их параллельного исследования. Правда, Г. С. Рабинович возражает против такого метода[99]. Но более обоснованным представляются мнения А. В. Арциховского, С. В. Бахрушина и А. П. Пронштейна, полагающих, что лавочные книги, за исключением редких случаев, дополняют друг друга[100]. Очень интересна в этих документах роспись новгородцев по профессиям, из которой выясняется значительная роль рыбников. Не менее важны и сведения о рыбных рядах и лавках на новгородском торгу.
86
Материалы для терминологического словаря древней России / сост. Г. Е. Кочин. М.; Л., 1937.
87
Кочин Г. Е. Сельское хозяйство на Руси в период образования Русского централизованного государства (конец XIII – начало XVI в.). М.; Л., 1965.
88
Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV–XV вв. Ч. I. М.; Л., 1948; ч. II. М., 1954.
89
Обзор документальных материалов Центрального государственного архива по истории СССР периода феодализма XI–XVI вв. / сост. В. Н. Шумилов. М., 1954; Центральный государственный архив древних актов. Путеводитель. Ч. I. М., 1946; ч. II. М., 1947; Личные архивные фонды в государственных хранилищах СССР. Указатель. Т. I–II. М., 1962.
90
Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950.
91
Псковские летописи. Вып. I. М.; Л., 1941; Вып. 2. М., 1955.
92
Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949; Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950; Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV – начала XVI вв. Т. I. М., 1952; Т. II. М., 1958; т. III. М., 1964; Акты феодального землевладения и хозяйства XIV–XVI вв. Ч. I. М., 1956; Ч. III. М., 1961. Издания более ранние: Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. I. 1334–1598 гг. СПб., 1841; Дополнения к актам историческим, собранным и изданным Археологическою комиссиею. Т. I. Пг., 1922; Т. II. Л., 1929 и др.
93
См. об этом: Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV–XV вв., ч. I и II.
94
Черепнин Л. В. Актовый материал как источник по истории русского крестьянства XV в. ПИ, сб. IV. М., 1955. С. 307–349.
95
Новгородские писцовые книги, изданные Археологическою комиссиею. Т. I. СПб., 1859; Т. II, – СПб., 1862; т. III. СПб., 1868; т. IV. СПб., 1885; Т. V. СПб., 1905; т. VI. СПб., 1910; Гневушев А. М. Отрывок писцовой книги Вотской пятины второй половины, 1504–1505 гг., содержащей опись части дворцовых земель этой пятины. Киев, 1908; Писцовые книги Обонежской пятины, изданные Археографическою комиссиею. Л., 1929.
96
Кочин Г. Е. Писцовые книги в буржуазной историографии. ПИ, сб. II. М.; Л., 1936. С. 145–186.
97
Майков В. В. Книга писцовая по Новгороду Великому конца XVI в. СПб., 1911;. Греков Б. Д. Опись торговой стороны в писцовой книге по Новгороду Великому, XVI в. СПб., 1912; Другие города новгородской земли: Ладога, Руса, Яма и пр., описаны в писцовых книгах по пятинам.
98
Лавочные книги Новгорода Великого, 1383 г. / ред. С. В. Бахрушин. М., 1930.
99
Рабинович Г. С. Новгородские ремёсла XVI в. // Ученые записки Ленинградского государственного института им. А. И. Герцена. Т. 39. Л., 1941.
100
Арциховский А. В. Новгородские ремёсла // Новгородский исторический сборник. Вып. 6. М.; Л., 1939; Бахрушин С. В. Очерки по истории ремесла, торговли и городов Русского централизованного государства XVI – начала XVII в. // Научные труды. Т. 1. М., 1952; Пронштейн А. Н. Указ. соч.