Рыбный промысел в Древней Руси

Однако некоторые важные виды хозяйственной деятельности, включая промыслы, выпали из поля зрения исследователей, что, конечно, отразилось на комплексном изучении системы хозяйства Древней Руси. Правда упоминания о рыболовстве, охоте, бортничестве рассеяны по многим работам. Но все они сводятся к двум-трем фразам, констатирующим отсутствие или наличие последних. Как правило, промыслам отводится роль дополнительных или второстепенных средств пополнения пищевых запасов, а также источников пушнины и воска.

Более подробно рыболовство, охота и бортничество охарактеризованы в работах П. Н. Третьякова[28] и В. А. Мальм[29]. В первой дан общий очерк истории сельского хозяйства и промыслов сначала для времени сложения Киевского государства, затем для периода его расцвета. Касаясь рыболовства, автор перечисляет некоторые из употреблявшихся орудий лова и виды добывавшихся рыб. Он отмечает более интенсивный характер промысла в северо-западных и северо-восточных районах страны, стремление духовных и светских феодалов захватить рыбные угодья; подчеркивает влияние христианских постов в XI–XIII вв. на увеличение объема рыболовства. Изложение дает общее представление о содержании вопроса и опускает какие бы то ни было подробности, т. к. главный упор сделан на историю земледелия и скотоводства. Работа В. А. Мальм специально посвящена промыслам древнерусской деревни и сохраняет значение первой обобщающей сводки. В ней наряду с археологическими материалами использованы данные письменных источников. Раздел о рыболовстве распадается на две части. Бо́льшая по объему содержит классификацию рыболовных орудий (впрочем, не свободную от недочетов и ошибок[30]). Археологические находки иллюстрируют отдельные положения. Во второй части на основании письменных документов говорится о том, как в процессе феодализации русских земель князья, бояре и монастыри захватывали лучшие рыбные угодья; о натуральных поборах рыбой и принудительных повинностях крестьян обслуживать феодальные промыслы. Большинство примеров почерпнуто из источников XV–XVI вв., но их действие распространено и на более раннее время. Правомерность такого подхода требует дополнительных доказательств. Наконец в нескольких предложениях описаны способы переработки и сохранения рыбы. В заключении автор приходит к традиционному выводу, что «охота, рыболовство и бортничество, являясь побочными занятиями деревни, играли важную роль в экономике Руси»[31]. Несмотря на указанные недостатки, труд В. А. Мальм, как первый опыт изучения древнерусских добывающих промыслов, заслуживает положительной оценки[32].

Как уже отмечалось выше, в современной археологической литературе рыболовство упоминается вскользь в перечне занятий населения исследованных памятников. Лишь иногда этот вопрос трактуется несколько шире. Так, например, в монографии Н. Н. Воронина о древнем Гродно, при раскопках которого собрана богатая коллекция рыболовных орудий, костей и чешуи рыб, подчеркнуто, что добыча рыбы в XII–XIII вв. превратилась в специализированный промысел и занимала важное место в хозяйстве горожан[33]. К аналогичным выводам пришел и исследователь Старой Рязани А. Л. Монгайт, указавший затем и на широкое распространение рыболовства по всей Рязанской земле[34]. Более подробно, хотя и в разных работах, охарактеризован рыбный промысел древнего Новгорода[35]. Также следует упомянуть раскопки В. В. Седова в Перыне под Новгородом, обнаружившие в слоях над языческим святилищем поселение пригородных рыбаков-профессионалов[36]. Им же получены не менее интересные результаты при археологическом изучении Ярополча Залесского на Клязьме, где рыболовство было одним из важнейших занятий жителей посада и близлежащего поселения. По мнению авторов книги о Воине, и в этом древнерусском городе лов рыбы входил в число ведущих отраслей хозяйства[37].

Если перечень трудов, касающихся городского рыболовства в Древней Руси, можно и продолжить, то с сельскими поселениями дело обстоит значительно хуже. Показателен уже тот факт, что В. А. Мальм, описывая рыбную ловлю домонгольской деревни, привлекал археологические материалы прежде всего из раскопок городов. Объясняется это, конечно, меньшей изученностью сельских памятников. Письменные источники XII в. с несомненностью свидетельствуют о широком распространении рыболовства в крестьянском хозяйстве[38]. Немногочисленные археологические данные вполне им соответствуют[39].

Сложнее решается вопрос о месте лова рыбы в хозяйственной деятельности восточных славян накануне образования Киевского государства. В нашей историографии ему почти не уделяется внимания. Большинство материалов, связанных с рыбным промыслом, происходит с Левобережья Днепра из раскопок роменско-боршевских памятников[40]. В их интерпретации наметилось два мнения: И. И. Ляпушкин полагал, что рыбная ловля не играла существенной роли и ею занимались отдельные рыболовы-любители[41]; А. Н. Москаленко, напротив, считает лов рыбы присущим каждой семье[42]. В последней работе И. И. Ляпушкин изменил свою точку зрения, указав на повсеместное распространение рыболовства у восточных славян в VIII–IX вв.[43] Раскопки недавних лет значительно расширили круг археологических источников по славянскому рыболовству раннего времени на Правобережье Днепра и в Поднестровье[44]. И здесь вновь полученные материалы свидетельствуют о важном значении рыбы в пищевом рационе населения этих территорий[45].

Еще одна категория работ непосредственно затрагивает историю рыболовства в Древней Руси. Обнаруженные при раскопках костные остатки и чешуя рыб исследуются с биологической точки зрения специалистами по палеоихтиологии. Поэтому перед нами не стоит в полном объеме задача широких исторических обобщений. Тем не менее в монографии В. Д. Лебедева[46] и в ряде статей других авторов[47] содержится много ценных замечаний о видовом составе рыбьего стада, на котором базировался древний промысел, его интенсивности, времени и способах добычи рыбы и т. д. В содружестве с археологом такие труды приобретают характер всестороннего исследования истории рыболовства того или иного археологического памятника[48]. Таким образом, наблюдения над ископаемыми останками рыб – непосредственным объектом промысла – существенно дополняют наши представления о различных аспектах древнерусского рыболовства.

В специальной археологической и этнографической литературе, преимущественно зарубежной, встречаются работы, посвященные истории развития рыболовной техники в Европе, включая и ее восточные пределы. Из них наиболее интересна сводка Г. Кларка «Развитие рыболовства в доисторической Европе»[49], вошедшая затем в качестве раздела в его монографию об экономике древнего общества[50]. Она охватывает период от возникновения рыболовства в верхнем палеолите до раннего средневековья. На основании многочисленных археологических находок, а также сведений письменных источников Г. Кларк попытался проследить появление и совершенствование различных орудий лова, влияние рыбного промысла на другие отрасли хозяйства, установить территориально и во времени места его наибольшей концентрации. Таким образом, эта работа служит фундаментом для исследования рыболовства в более поздние эпохи, позволяя увязать всё в единый исторический процесс. Типологию древних и современных колющих орудий лова – острог, гарпунов, багров изучила М. Знамеровская-Прюфферова. В заключение она пришла к выводу, что колющие орудия некогда «принадлежали к основным орудиям производства, выполняющим важную роль в хозяйстве населения, жившего у больших водоемов»[51]. Хорошо аргументированные историческими примерами наблюдения над способами применения всевозможных рыболовных снастей содержатся в трудах И. Маннинена, Г. Рэнка, К. Вилькуна и др.[52] Словом, в литературе, посвященной истории рыбного промысла смежных с Русью территорий, можно найти отправные точки и определенные параллели, способствующие решению аналогичной проблемы в средневековом хозяйстве восточных славян.

28

Третьяков П. Н. Сельское хозяйство и промыслы. История культуры Древней Руси. Т. I. М., 1948.

29

Мальм В. А. Промыслы древнерусской деревни. Труды ГИМ. Вып. 32. М., 1956. С. 106–138.

30

См. напр.: Розенфельдт Р. Л. О конструкции и назначении некоторых железных изделий // СА. 1960. № 2. С. 276.

31

Мальм В. А. Указ. соч. С. 138.

32

Кочин Г. Е. Сельское хозяйство на Руси конца XIII – начала XVI в. М.; Л., 1965. С. 24.

33

Воронин Н. Н. Древнее Гродно // МИА. № 41. 1954. С. 57.

34

Монгайт А. Л. 1. Старая Рязань // МИА. № 49. 1955. С. 168. 2. Рязанская земля.

35

Арциховский А. А. Археологическое изучение Новгорода // МИА. № 55. 1956. С. 30; Куза А. В. Рыболовство в Новгороде по берестяным грамотам. Археологический сборник. – М.: изд-во МГУ, 1961. С. 55–62. Янин В. Л. Я послал тебе бересту… – М.: изд-во МГУ, 1965. С. 115, 130–131, 144, 147–149; Колчин Б. А. Новгородские древности (деревянные изделия). САИ. Е1-55. М., 1968. С. 20–23.

36

Седов В. В. Поселение XII – начала XV в. в Перыне. КСИИМК, 62. М., 1956. С. 108–117.

37

Довженок В. Й., Гончаров В. К., Юра Р. О. Древньорусъке мiсто воiнь. Киiв, 1966. С. 71–72.

38

См. напр., грамоты князей Всеволода Мстиславовича и Изяслава Мстиславовича новгородским Юрьеву и Пантелеймонову монастырям. ГВНП. М.; Л., 1949. №№ 80, 82.

39

См. напр.: Никольская Т. Н. Древнерусское селище Лебедка // СА. 1957. № 3. С. 186; Фехнер М. В. Раскопки селища близ Грохова ручья // Труды ГИМ. Вып. 37. М., 1960. С. 156 и др.

40

Ефименко П. П., Третьяков П. П. Древнерусские поселения на Дону // МИА. № 8. 1948; Ляпушкин И. И. Городище Новотроицкое // МИА. № 74. 1956; Шрамко Б. А., Цепкин В. А. Рыболовство у жителей Донецкого городища в VIII–XIII вв. // СА. 1963. № 2; Москаленко А. Н. Городище Титчиха. Воронеж, 1965.

41

Ляпушкин И. И. Городище Новотроицкое. С. 216.

42

Москаленко А. Н. Указ. соч. С. 77.

43

Ляпушкин И. И. Славяне Восточной Европы накануне образования древнерусского государства // МИА. № 152. 1968. С. 140.

44

См. напр.: Славяне накануне образования Киевской Руси // МИА. № 108. 1963.Хавлюк П. И. Славянские поселения VIII – начала IX в. на Южном Буге // Археологический сборник. Вып. 4. Государственный Эрмитаж. Л., 1962; Мезенцева Г. Г. Канiвське поселения полян. Киев: КГУ, 1965.

45

Мезенцева Г. Г. Указ. соч. С. 70–71; Рафалович И. А. Славяне VI–IX вв. в Молдавии: Автореф. дис. … М., 1968. С. 13.

46

Лебедев В. Д. Четвертичная ихтиофауна Европейской части СССР. М.: изд-во МГУ, 1960.

47

Световидов А. Н. К истории ихтиофауны р. Дона // МИА. № 8. 1948. Корнеев О. П. Фауна з разкопок пiднiжжя Великого скiфського городища Канiвського району // Матерiали до вивчення iсторii та природы району Канiвського заповiдника. К., 1962; Сычевская Е. К. 1. Рыбы городища Титчиха // Москаленко А. Н. Городище Титчиха. Воронеж, 1965; 2. Рыбы древнего Новгорода // СА. № 1. 1965.

48

Шрамко Б. А., Цепкин В. А. Указ. соч.

49

Clark J.G.D. The Development of fishinq in prehistoric Europe // The Antiguaries journal. London. 1948.

50

Он же. Доисторическая Европа. Экономический базис. М., 1953.

51

Znamierowska-Prufferowa М. Rybackie narsedsia kolne w Polsce I w krajach sasiednich. Torun, 1957. Ma