Страница 20 из 21
Глава 9
Проход сомкнулся позади. Засвистело. Это воздух всасывался в отверстия на стенах и потолке. Только мы не чувствовали ни малейшего дуновения. Должно быть, защитное поле начало действовать. Чтобы убедиться, я попробовал дотронуться до щеки… И это получилось!
– В шлюзовой камере – вакуум! – доложила Ленка.
Мы озадаченно переглянулись с Лубенчиковым. Он в задумчивости почесал нос. Вдруг шагнул к стене и с размаху приложился лбом. Точнее, попытался это сделать. Невидимый упругий слой остановил васькин лоб в сантиметре от поверхности.
– Работает! – восхитился Лубенчиков.
И, не встречая малейшего препятствия, взлохматил свою шевелюру.
– Вот это техника! – он как-то оценивающе глянул на меня и добавил, – Интересно, а если кому-нибудь дать подзатыльник…?
– Давай поставим эксперимент, – кивнул я, – Кто-нибудь даст тебе подзатыльник, а ты поделишься впечатлениями.
Перейти от слов к делу мы не успели.
– Временный коммуникационный туннель активирован! – доложила Ленка, распахивая перед нами не слишком широкий проход в стене.
Васька шагнул вперед и тут же намертво вцепился в края прохода:
– Ой!
Я осторожно заглянул через его плечо. И впрямь,»Ой!» Черная бездна под ногами. Холодные искорки звезд только усиливали эффект. Будто висишь над пропастью, да еще и вниз головой. Впрочем, над головой тоже была пустота. Ни малейшего намека на обещанный туннель.
– И как это понимать?
– Леночка, – взмолился Лубенчиков, отступая назад, – Это что, такая шутка?
Звездолет недомевающе отозвался спустя секунду:
– Какая именно шутка требуется? Уточните вопрос.
– Требуется коммуникационный туннель! – возмутился я.
– Какие-то проблемы? – донесся рядом голос Капустина.
– Туннель сперли!
Димыч озабоченно засопел:
– А ты уверен, что Васька там ничего не нажимал?
Я окинул шлюзовую камеру взглядом. Собственно говоря, никаких кнопок и переключателей не было и в помине. Голые стены. Даже Лубенчиков не сумел бы ничего натворить.
Я снова шагнул к проходу. Опустился на четвереньки и осторожно высунул руку. Пощупал. Что-то твердое, слегка пружинящее. И при этом совершенно невидимое. Я встал и, опираясь руками о стену, попробовал наступить на это одной ногой. Нога не провалилась. Тогда, набравшись духу, я шагнул вперед.
Лубенчиков с воплем метнулся ко мне. И чуть успокоился, когда понял, что прыгать в космическую пустоту я не собираюсь. Туннель был на месте. Правда, не совсем тот, на какой мы расчитывали. Туннель, сварганенный Ленкой полностью из силового поля.
– Я извиняюсь, ложная тревога. Все в порядке, – сообщил я и посмотрел на далекий, страшно далекий цилиндр чужого корабля. Не меньше пятидесяти метров над бездонной пропастью. Разве что, если не смотреть под ноги…
– Зачем было устраивать панику? – удивился голос Капустина, – Даже из рубки туннель прекрасно виден.
Ага. Из рубки-то он виден. Конечно же заботливая Ленка, фильтруя изображение, «подсветила» силовое поле. А в наших скафандрах такая замечательная возможность не предусмотрена.
– Ну… идем? – спросил Васька за моей спиной.
– Угу, – бодро ответил я. Слегка опираясь руками о невидимые стенки туннеля и, борясь с головокружением, двинулся вперед… Раз-два-три-четыре-пять! Пять шагов… Осталось каких-нибудь сорок пять… Опора под ногами слегка вибрировала.
– Ты можешь идти не в ногу? – попросил я Лубенчикова.
– Чего?
– Однажды солдаты Наполеона развалили так Чертов Мост. И Суворову пришлось связывать его офицерскими шарфами и солдатскими портянками…
– Ясно… – понимающе заметил Васька, – Портянки тогда делали на совесть.
Ему тоже было не по себе.
– Давай идти быстрее, – кротко попросил Лубенчиков.
А я вдруг подумал, что с Чертового Моста падать было всего-ничего – каких-нибудь сто пятьдесят метров. Вот, если упадем мы… Сколько там световых лет до ближайшей звезды?
Нет, вниз лучше не смотреть!
Когда отверстие в боку чужой громадины оказалось у меня перед носом, я даже не сразу поверил, что все кончилось.
Хотя, кое-что только начиналось.
Я осторожно заглянул внутрь корабля уиту. Подозреваю, что если бы не скафандр, мало что удалось бы рассмотреть. Изображение явно усиливалось и «подсвечивалось». Хотя силовые поля через наши квази-шлемы не увидишь, но зато искореженные и оплавленные внутренности энергоотсека были чётко различимы.
– Ну что там? – спросил Васька, просовывая голову следом.
– Дохлых осьминогов пока не видно, – ответил за меня голос Капустина. Наши костюмы каким-то образом передавали изображение прямиком в Центральную рубку.
От края туннеля до ближайшего горизонтальной поверхности внутри было около метра. Стараясь не угодить на торчащие обломки, я спрыгнул внутрь…
И полетел прямиком к противоположной стене отсека.
Твою мать! Да здесь невесомость! Очевидно, их генератор искусственной гравитации вырубился вместе со всей энергоустановкой.
Я ударился о стену и судорожно вцепился в какую-то решетку. С непривычки, меня слегка замутило. Представляю, каково было нашим космонавтам годами болтаться на легендарном «Мире». По сравнению с этим, у нас на «тарелке» практически санаторные условия. Не звездолет, а дом отдыха…
Пока я малость обвыкался, Лубенчиков хихикал и летал от одной стенки к другой.
– Здорово!
– Васька, перестань!
– Лёха! Это стоит двух штук баксов!
Вот балбес. Еще напорется на кусок искореженного металла. Скафандры-то у нас должны быть прочными – но какой предел у этой прочности? Когда их изобретали, никто не думал, что в них будет щеголять Лубенчиков.
Я снова окинул взглядом корабельный трюм. После того, что здесь произошло, сам чёрт не отыскал бы проход в отсеки экипажа. Да и освещения все таки недостаточно.
– Что собираетесь предпринять? – спросил Димыч.
– Пока не знаю. Жаль фонарик не захватили. Дополнительный свет бы не помешал.
Едва я произнес слово «свет», на противоположной стене, вспыхнуло яркое круглое пятно. Я чуть повернул голову. Пятно переместилось за взглядом.
Что ж, это удобнее фонарика! Раз ничего похожего на лампочку в моем костюме не имеется, значит дело в особом усилительном фильтре? Подозреваю, что сейчас даже кошка видела бы хуже меня.
– Лубенчиков! Скажи «свет»!
Васька от удивления слегка притормозил, ухватившись за обломок трубы.
– Ну… свет.
И тут же восхитился:
– Здорово придумано! Теперь не один осьминог не укроется!
Он радостно похлопал себя по рукоятке плазменного резака. Тьфу-ты… Похоже, он успел забыть, ради чего мы сюда прибыли.
– Васька! Мы ведь их не отстреливать явились. А спасать.
– Спасем. Не сомневайся. И даже если не захотят – все равно спасем!
В доказательство серьезности намерений, Лубенчиков сложил из пальцев волшебную комбинацию. Неожиданно яркий луч саданул по стене, оставив на ней крохотное, проплавленное пятнышко.
– Идиот! Ресурс скафандра не расходуй! – возмутился голос Димыча.
– Без паники! – отмахнулся Васька и завертел головой:
– Где же двери?
В безвоздушном пространстве между мной и Лубенчиковым вдруг возник мираж. Полупрозрачное схематичное изображение корабля-цилиндра. Спустя секунду, изображение увеличилось, выделился цветом центральный энергоотсек. Мираж начал стремительно расти, пока края его не слились с реальными стенками помещения. При этом, полупрозрачными фантомами повисли в воздухе какие-то плоскости, трубы, шары. То, что до взрыва, было стандартной начинкой отсека, а сейчас превратилось в неузнаваемую фантасмагорию искореженных обломков. Единственная более менее похожая деталь – толстенная колонна в центре. Но даже она покрылась трещинами, изогнувшись огромной дугой от «пола» до «потолка».
– Проход в отсеки экипажа здесь, – донесся голос Ленки и на «потолке» желтовато засветилось овальное пятно. Мы с Васькой радостно переглянулись. Здорово иметь такого проводника!