Змеиный клубок

Пока Леха рассматривал паспорт, Сева протиснулся к нему через кусты.

— Во лопух! — сказал Буркин. — Паспорт посеял!

— Не-а, — мотнул головой Леха, указывая на дыру и кровавые пятна. Он еще не вполне осознал, что прикоснулся к делу темному и страшному, но какое-то волнение и легкий страх уже ощущал.

Сева сперва задержал взгляд на дыре, а потом беспокойно, даже испуганно, оглянулся по сторонам.

— Это ж убили кого-то… — пробормотал он шепотом. — Паспорт на груди носят, стало быть — в сердце… Может, он и лежит тут где-нибудь?

— Может быть… — произнес Леха, тоже оглянувшись и прислушавшись. Нет, вроде тихо. И никто поблизости не лежал. В смысле труп.

— Пойдем отсюда, — сказал Сева. — Не хрен нам в это дело лезть. Кинь этот паспорт, как лежал, и пошли отсюда…

— В милицию отнести надо, — неуверенно вымолвил Коровин. Сева покрутил пальцем у виска:

— Ты что, дурак, что ли? Затаскают!

— С чего? — удивился Леха. — Ну, отдадим, напишем, где и как нашли — зачем таскать-то?

— Ну, ты даешь! Как же не затаскают? Начнут спрашивать и переспрашивать: как заметил, как лежал, как поднял, за что брался… Знал покойного, не могли с ним встречаться… А если им надо будет, чтоб ты сознался, — запутают. И хрен докажешь. Вышку могут накрутить, понял? Сейчас же все менты купленные. Мафия! Повесят на нас этого мужика, чтобы настоящую банду открутить. Уловил?

— Да мы его в глаза не видели! Чего ты мелешь? — озлился Леха. — Что ты, нашего участкового не знаешь? Нормальный мужик. Пьет, конечно, но в меру. Какая там мафия!

— Что участковый? Шишка? Он наверх доложит, приедут из города, а там он не хозяин. Думаешь, заступиться сумеет? Хрена с два! Ему, если что, прикажут — он из нас записных бандитов сделает. Драки у нас были? Были. По указу горбачевскому залетали? То же самое. Кинь ты этот паспорт и пошли отсюда поскорее. А то знаешь, может, эти, которые пришили, тоже туг ходят…

— Навряд ли, — усомнился Леха. — Кровь-то высохла совсем. Если его тут кончили, так сутки назад, не меньше.

— Ох ты, какой умный! За эти сутки два раза дождь был. А паспорт — сухонький. Совсем недавно его приложили.

— Все одно, нету их здесь. Если б ты кого-то ухайдакал, то тут бы не торчал. Опять же, я думаю, они его где-то в городе кончили, а сюда на машине привезли. Заволокли в овраг и бросили. Может, и закопали где-нибудь.

— Точно, — согласился Сева, успокаиваясь. — Машина-то точно сюда заезжала, а ты: «Трактор! Трактор!»

— Ну вот. А паспорт небось выпал, когда они его в лес затаскивали.

Сева кивнул, но тут же сказал:

— Все равно, пошли отсюда. Не пойду я за овраг. Вдруг он там, на дне лежит…

Молча полезли обратно наверх. Поднявшись на склон, нашли еще несколько десятков волнушек, и кое-как набралось по неполной корзинке.

— Ирка ворчать будет, — озабоченно сказал Сева. — Мол, ходили-ходили, а принесли всего ничего.

— Ладно, еще сходим.

— Ты паспорт не выбросил?

— Нет. Ну его к монаху, найдет кто-нибудь еще, а на нем — мои отпечатки остались. Точно, ни за что погореть можно. Лучше я его дома, в печке спалю.

— Как знаешь, я б его прямо здесь спалил. На спичках.

— Вот еще, телиться! В печке сгорит быстрее.

ДОЖДЛИВЫМ ВЕЧЕРОМ

Ирка Буркина и вправду на них наворчала — грибов они принесли, с учетом усолки, не больше чем на трехлитровую банку.

— Картошкой бы лучше занялись, работнички! Пол-огорода еще в земле! А Леха за свой вообще не брался. Жрать-то что будем, если сгноите?

Подумали и решили, что стоит к замечанию прислушаться. Пообедав тем, что Ирка на стол выставила, то есть капустными щами, подкрашенными томатной пастой, и лапшой с тушенкой, приняв по три стопки, покурив от души, взялись за копку. Сев-кин малец, Санек, тоже присоединился, когда уроки сделал. Так до вечера и управились. Правда, только с Севкиным огородом. Лехин решили на завтра оставить. Но вот что удивительно: вроде бы не сговаривались, а о простреленном паспорте ни при Ирке, ни при Саньке, ни наедине даже — словом не обмолвились. Будто и не было ничего.

Тоскливо было Лехе к себе, в пустую бобыль-скую избу возвращаться. Скучно. У Буркиных хоть и ругань, и крик, и до драки доходит — но семья. Ирка обрюзгла, растолстела, морда как свекла, но хозяйка. Баба. Севке, если по женской части соскучится, далеко ходить не надо. Все под боком. А Лехе куда топать? На танцы к молодяжнику? Засмеют, там никого старше тридцати не бывает. Да и танцевать то, что сейчас танцуют, он не умеет. Девки на язык острые, так подденут, что неделю помнить будешь. Парни от скуки задраться могут, налетят гуртом — не отмахаешься. Убить не убьют, а синяков наставят. Ходи потом, на все соболезнования отвечай. Да еще и топать до этих танцев три километра. Бриться надо, умываться. Ну его! Лучше уж в город скатать, к Нинке Брынцевой. Правда, ей сперва звонить надо, чтоб какого-нибудь «коллегу» не встретить. А тут, в родной деревне, все либо замужем, либо уж очень стары. На самый крайний случай есть Милка-самогонщица. Но там надо все по-быстрому делать, не нюхая, а потом поскорее в баню бежать.

Конечно, еще телевизор оставался. Хоть и черно-белый, жутко старый, но как-то фурычащий. Иногда две программы показывал. Даже «Санта-Барбару», которую Леха изредка смотрел, хотя и не каждый раз мог врубиться, чего там происходит. Серий-то до фига уже прошло, с чего все начиналось, Леха забыл.

На ночь стоило затопить печку — не лето чай. Странно, но когда пламя вовсю загудело, Леха, еще в лесу хорошо представлявший себе, как швырнет он в это пламя пробитый пулей паспорт, отчего-то этого не сделал. Даже не стал из кармана доставать.

Приняв еще сто граммов из своих запасов — то, что у Севки хлебнул, уже выветрилось, Коровин включил свой разлюбезный телик, улегся, не раздеваясь, на кровать, закрылся одеялом и уставился на экран. По второму каналу вместо РТВ работала областная телестудия. Шла программа под названием «Панорама области». Шибко интересная: чего-то про уборку урожая, про картофель и свеклу, про подготовку к зиме отопительного хозяйства облцентра и еще такое же. Леха даже хотел переключить, но поленился вылезать. Но тут началась криминальная хроника.

Сначала рассказали о том, что на углу Вокзальной и Спортивной улиц у частного кафе «Ласточка» очередью из автомата был убит некий Михаил Коновалов по кличке Коленвал, вроде бы лидер преступной группировки. После — о том, как молодая мамаша своего новорожденного на помойку выкинула в коробке из-под сапог. А вот потом во весь экран появилось знакомое лицо-…

Леха тут же полез в карман планов, где лежал паспорт. Даже зажег торшер без абажура — беглая жена в наследство оставила. Точно, его рожа. Тем более что уже звучал голос дикторши:

— Органами областного управления внутренних дел разыскивается Митрохин Сергей Николаевич, председатель правления коммерческого банка «Статус», который 10 сентября 1995 года уехал за город на своем автомобиле марки «Ниссан-патрол» в сопровождении шофера и двух охранников. Автомобиль был обнаружен сегодня утром на улице Капитана Гастелло, но ни самого Митрохина, ни его сопровождающих в машине не было. Всех, кто может что-либо сообщить о местонахождении Митрохина, убедительно просят позвонить по телефону 34-56-70. Сообщивших ценные сведения ждет крупное вознаграждение, полная конфиденциальность гарантируется.

— Из досье «Панорамы области». — На экране возник бородач в красном пиджаке. — Митрохин Сергей Николаевич родился 31 мая I960 года. В 1982 году закончил экономический факультет университета. До 1984 года работал старшим экономистом в плановом отделе механического завода, был членом заводского комитета ВЛКСМ. С 1984 года перешел на работу в горком ВЛКСМ на должность инструктора. В 1985 году принят в члены КПСС. Занимал должности третьего секретаря горкома ВЛКСМ, секретаря парткома механического завода, был членом горкома КПСС. В 1990 году был избран депутатом областного Совета народных депутатов. Летом 1991 года вышел из КПСС и организовал первый в области частный коммерческий банк «Статус». В настоящее время банк «Статус» является крупнейшим в области частным банком.