Страница 10 из 15
- Все это хорошо, - возразят мне, - но дочь профессора работает в "Независимой газете".
- Ну и что, - отвечу я, - пусть себе радуется жизни, милашка...
Евгений Михайлович умер в Москве, не дожив до перестройки.
РАНА НА СПИНЕ
1.
Стас Пригорин был громадного роста, широкоплеч, но не сутул. И сапоги носил самые большие. В сорок четвертом зимой был ранен под Ленинградом. Валялся в январском снегу, пока его не подобрали санитары. Выходила его медсестра Ирина. На фронт Стас больше не попал. В этот же год на Ирине женился. Детей у них не было.
Стас был ранен в спину. Она болела, и врачи в сорок восьмом и дальше отправляли его к теплому морю залечивать старые раны.
Сломался Стас Пригорин на желтом песчаном берегу в Ялте. Волны рассыпались о валуны и мелкими брызгами окатывали Стаса. Ирина уже уплыла. А он стоял на берегу, докуривал папиросу, пыльную, как кипарисы на центральной улице, и безвкусную, как теплая вода.
- Папка, - услышал он сзади себя голос ребенка, - а что это у дяди на спине?
Стас не обернулся, потому что знал, на спине у него страшные рубцы от осколков снаряда. Он курил, ждал, что же ответит "папка". Однако последний с ответом не спешил. Стас ждал долго, но так как ответа все не было, оглянулся. Отец и сын были далеко. В воду Стас в этот день не ходил, просидел целый день на берегу в майке, курил. Ирина была тут же рядом, что-то вязала. Стас курил, закопав громадные ноги в желтый песок.
На следующий день он купаться не пошел и майки своей не снял, сидел в той же позе. Детский беспечный голос снова, как в первый раз, сказал:
- Папка, видишь, вон тот дядя, у которого рана на спине.
Стас снова не повернулся.
- Пап, а пап, а почему она у него на спине?
- Всякое было на войне, сынок, раны не выбирают.
- Но почему же на спине, - допытывался ребенок, - ведь пули летят спереди, а? Пап?
Стас бросил окурок в воду, скинул майку, нырнул. Плавал он отлично, высунул голову из воды у самого флажка, поплыл к горизонту саженками. Далеко от берега увидел, что не снял часы. Не вернулся, поплыл дальше.
Вечерним поездом с Ириной из Ялты уехал. О войне с друзьями не говорил. Молчал.
О войне с друзьями говорила Ирина.
... Тогда под Ленинградом, когда снимали блокаду в сорок четвертом, в тонком январском снегу - все были героями. И Стас был, взводом командовал.
Говорила она это с надрывом, боясь, что ей не поверят, почти в истерике.
Взводом командовал Стас Пригорин, а когда вдруг хлестнуло шрапнельным дождем, разорвался рядом снаряд, закрыл своим телом Стас Пригорин друга. Оттого и рубцы у него на спине, а не на груди.
Друг конца войны не увидел. А Стаса вынесли из этого сражения, и ночи не спала Ирина - победила. Живой остался Стас.
Так рассказывала сама Ирина, и она была права. Не вмешивался в ее слова муж, сидел молча, затягиваясь своей вечной папиросой.
День катился к ночи. Гости ушли. За столом, уставленным грязной посудой, сидел грузный высокий человек, окутанный папиросными облаками, и молчал. Склонив голову на его плечо, тихо покачивалась в такт его мыслям жена. Оба они находились в едином оцепенении.
Если бы тут было кино и я показывал бы вам в духе современной коммерции недобросовестный фильм, я бы, вероятно, залез в чужие мысли этих двух людей и вывел на всеобщее обозрение разные интимные подробности:
... "На самом деле все было не так. Стас Пригорин - совершеннейшее ничтожество, драпанувшее во время боя - тем самым подставившее спину осколкам вражеского снаряда. Этому свидетель - только единственный друг, который погиб, поэтому Стас может выдавать себя за героя. Правду о нем не знает даже его жена, тоже далеко не положительный персонаж, ибо она, так называемая медсестра, нагуляла внебрачного ребенка от начальника полевого госпиталя. Родила от него сына, который сейчас находится на воспитании у бабушки, потому что Ирина, боясь потерять столь импозантного мужа, как громадный Стас Пригорин, от сына отказалась и знать свою прошлую жизнь не желает".
И вот здесь обязательно нужно показать крупным планом бабушку, ее морщинистые руки и идущего по деревенской улице паренька, конечно же, для большего понта в суворовской форме - подросшего и ставшего великовозрастным внучком. Заливаются петухи и куры, а он идет себе по улице четким шагом и отдает бабушке честь. "Искрятся глаза старушки..."
Но если бы я сам снимал о нем фильм, то показал бы все так, как рассказывала Ирина. И сына бы я ее не показал, потому что не было у нее сына. Молодой женщине, независимо от того, идет война или нет, нельзя сидеть на холодном снегу. А она это делала. Перевязывала раненых...
... Настало время перейти ко второй части повествования.
2.
Прошло двадцать лет. Стас Пригорин выбился в люди и возглавил большой, выпускающий нужную стране продукцию, завод. Ирина жила с ним, холила его как ребенка и считала себя счастливой. Ничто не предвещало перемены ее жизни. Муж - крупный руководитель, она - его жена, и этого вполне достаточно.
Однажды муж пришел домой поздно, так поздно, что она не на шутку разволновалась. Только когда подъехала к подъезду его машина, успокоилась.
Стас Пригорин, всегда сдержанный и замкнутый, сегодня был чем-то озабочен и расстроен. Он молчал, стиснув зубы, на все вопросы отвечал спокойно, но не так, как всегда. Всю ночь ворочался и стонал. Один только раз за всю ночь пожаловался супруге на боль в спине. Ирина напоила его лекарством, помассировала спину. Он, наконец, уснул.
На заводе, который возглавлял Стас Пригорин, случилось ЧП. В результате чего погиб человек. Авторитетная комиссия разбирала происшествие долго, в результате сложилось мнение, что виноват в нем только что пришедший на завод инженер по технике безопасности Мишин.
В сложившейся ситуации непременно должен быть виновный. Ибо факт налицо - погиб человек. Если принять за основу невиновность Мишина, то виноват директор, потому что он подписывал все бумаги, поэтому и Мишин, и Пригорин об этом молчали. Когда Стасу Пригорину давали заключительное слово на этом собрании, он струсил и с комиссией во всем полностью согласился.