Уборщики ада

Разламывая кости, дозиметристы копаются в остатках мундиров и вскоре все документы оказываются у меня в руках.

- Пошли дальше.

Изуродованные остатки людей остаются сзади. Фон пока не меняется.

В лагере шум. Прорубив через зараженные участки тайги просеку от центральной дороги, к нам подошел со взводом Гришка. Теперь количество палаток увеличилось и машины завоняли своим естественным запахом, отравляя все вокруг. Солдаты мыли машины прямо в ручье, снимая с них радиоактивную пыль и грязь.

- Костя, я лягу здесь.

Гришка безапелляционно отодвинул мою раскладушку ближе к выходу.

- Что у вас новенького? - спросил он.

- Все по прежнему. Мы почти вышли на периферию полигона и фон пока поднялся раза в четыре и не собирается повышаться.

- Это хорошо. Я вам крытые машины привез для перевозки людей, что бы время меньше на переходы тратили.

- Начштаба, чего-нибудь передавал?

- Не - а... А вот Клавка, вот такой привет передает.

Он обвел руками невидимое пространство.

- Иди ты...

Гришка ржет. Приходит Гришкин прапор.

- Товарищ лейтенант, там врачиха требует, что бы мы сдали кровь и прошли медицинский осмотр.

- Вот я ей сейчас...

- Постой, постой. Ты ведь через зараженную зону шел...

- Ну шел...

- Так пройди, пожалуйста, обязательно медицинский контроль. У меня уже трое накололось.

Гришка сразу стал серьезным.

- Слышал, прапорщик, всех на медицинский осмотр. И что бы сам во главе.

- Ты тоже сходи.

- Неужели так серьезно?

- Да.

Гришка уходит.

Я достаю папку и раскрываю ее. Здесь дело капитана Романова, отказавшегося посылать батальон на бессмысленную смерть. Постановление прокурора об аресте, куча доносов, опросы свидетелей- все это есть, чтобы доказать виновность офицера.

Я сообщил по радиостанции начштаба, что нашел папку с документами и тела арестованного и следователя.

Вечером ко мне приходит Катя. Ее вид опять встревоженный.

- Костя, пойдем прогуляемся.

Гришка, валяющийся на раскладушке сразу ожил.

- Катенька, почему он. Я что хуже?

- Мне надо кое-что ему сообщить.

- Вот всегда так. Как целоваться, так Костя, а как пахать, так Гришка.

- Пахать ты действительно умеешь, а вот в остальном слабоват.

- Как это? - взметнулся Гришка.

- Ума маловато.

- Ну хватит вам, - встреваю я. - Пошли, Катя.

- Что произошло?

Мы идем опять вдоль ручья.

- Костя, мы сейчас провели анализ крови у прибывших с Григорием людей.

- Ты нашла...?

- Да, у четырнадцати человек.

- Что же Гришка с ума сошел. Неужели он не проинструктировал людей?

- У Григория тоже...

- Не может быть?

Катя молчит и старательно вышагивает по камешкам.

- Как же я ему объясню...?

- Завтра вызывай вертолет. Всех их надо госпитализировать.

- Черт возьми, это же какая-то мясорубка. Неужели там на верху ничего не понимают.

- Может и понимают, но для того, чтобы сохранить честь мундира идут на все. Им надо сейчас скрыть следы гибели большой массы людей после испытания. Для этого каждый год гонят в тайгу партии дозиметристов и дезактиваторов, чтобы сжечь доказательства.

- Откуда ты все знаешь?

- Я живу в этой части четыре года. Два года жила с мужем и два без него. Передо мной прошла подготовка к этим испытаниям и уже тогда я осознала ужас произошедшего. После, три партии мальчиков- солдат и офицеров, в течении трех лет провожала я в тайгу и вернулись повара и больные, только те которые не ходили в лес. На второй год ушел мой муж и пропал тоже. Да, фон и тогда исчезал медленно, но в этот год он понесся со скорость курьерского поезда и теперь пришло время заметать военным следы. Я уверена, когда ты доберешься до рубежей обороны, то ужаснешься тому, что увидишь. Но то что увидишь, тебе придется уничтожить своими руками.

- Весьма невеселая перспектива. Так ты мне все-таки подробно не рассказала, что испытывалось на полигоне?

- Ты почти все уже знаешь. Новая бомба, на подобии ядерной, только без ударной волны, пожаров, с одной ужасной проникающей радиацией. По замыслу физиков, все живое в радиусе 20 километров должно погибнуть. Так и вышло, только не рассчитали, даже верней не знали ее коварных свойств. Необычная радиация охватила более обширные районы перевалив радиус до 100 километров. Это гораздо выше, чем рассчитывалось и все что было живым: люди, звери, птицы- все погибло.

- Это кобальтовая бомба?

- Может быть, шепотом ее называли и так, но я кое что исследовала, кое что узнала. Это ужасное оружие, опасно особенно для тех, кто не защищает дыхание.

Гришка дремал. Я разбудил его.

- Теперь говори, ты инструктировал людей при работе в лесу?

- Что ты привязался?

- У тебя тринадцать человек заболело.

- Врешь.

Гришка уже сидел, напрягшись как струна.

- Катя мне сообщила. Анализы показали, что в крови уже начался процесс...

- Не может быть. Да, я действительно лесорубам, когда они прочищали просеку к тебе в лагерь, разрешал спать в закрытых кабинах без противогазов.

- Зачем, ты же нарушал инструкцию?

- Я и сам так спал.

- Гриша, здесь больше всего страшна пыль, которая попадет в глотку. Она радиоактивна и обладает черт знает какими особыми свойствами. И не смотря на то, что сейчас идет быстрый процесс распада, ее влияние на действие лимфатических узлов человека огромно. Понимаешь, это уже покойники. Это не та обычная радиация, о которой нас пичкали в школе, это новые радиоактивные соединения кобальта, еще не обследованные и неизвестные.

- Вот зараза, наверняка эти засранцы даже в сортир ленились одеть противогазы. Списки у Кати?

- У нее. Но ты завтра на расправу к полковнику полетишь вместе с больными. Оправдывайся сам.

Гришка мучительно смотрит на меня.

- Костя, но ведь я сам без противогаза бегал. Я тоже...

- Не знаю.

- Значит тоже.

Теперь Гришка лег на спину и затих.

Начштаба прибыл утром злой как черт.

- Вы что под трибунал хотите? - ревел он на нас в палатке. - Идиоты, элементарных правил не можете соблюсти.

- Это все я виноват, товарищ подполковник. - Выступил Гришка.

- Конечно ты, а кто же еще. Там в городке не знали как от тебя высвободиться. Всех баб перепортил, пользуясь тем, что у них мужики перемерли. Теперь здесь ухлопал массу людей. Собирайся, полетишь со мной. А вы, товарищ лейтенант, - это уже ко мне, - берите его оставшихся людей под свое командование. Задача немножко изменилась. Будете собирать остатки людей, зверей, всех птиц и все жечь. Сжечь деревни, ни чего больше от туда не брать. Когда дойдете до линии обороны, также собрать все трупы и уничтожить. Где найденные документы?

Я подаю красную папочку. Подполковник читает, потом возвращает мне.

- Сжечь и сейчас же. Нечего плодить бумаги, тем более на верху. Ему все равно суждено было погибнуть.

Гришка прощается со мной и чуть не плачет.

- А помнишь, как мы генералу на полустанке ответили. Я сказал: "Женилка не выросла...", а ты наоборот "А у меня выросла". Эти роковые слова и послужили поводом, что бы мы оказались здесь.

- Прибудешь в поселок, передай привет всем, даже этой пресловутой Клаве.

Гришка, уже криво улыбается.

- А как ты ее все-таки. Она выла на весь поселок.

- Ладно тебе.

- Послушай мой совет, совет опытного Донжуана. Самая лучшая здесь женщина, это Катя. Держись ее.

Мы обнялись. Шумел двигателем вертолет и через его рев слышались отрывистые крики начштаба.

- Где этот...? Лейтенант сюда...

Мне захотелось плакать.

Теперь мы проверяем местность вдоль заброшенного тракта. Фон как повысился в четыре раза, так и стоит. Вдали замелькали бетонные сооружения, валы земли и мачты радиостанций полигонного рубежа, уже фактически цели нашей операции. И сейчас же фон подпрыгнул до 350 мкр/ч.