Тайна золотого обоза

Слушая эмоциональный монолог приятеля, Гуров с трудом сдерживал улыбку – во трактует! Прямо Спиноза с детективным уклоном. А Крячко, не на шутку расходившись, продолжал философствовать:

– …Вот почему на зоне принято «опускать» насильников? Да потому, что даже уголовники в основной своей массе понимают: женщину нельзя превращать в вещь, нельзя ее унижать и втаптывать в грязь. Падение Рима с чего началось? Я про это недавно в одном журнале прочитал. А с того, что рабовладельцы стали бесчинствовать с принадлежащими им рабынями. Но за это Риму пришлось заплатить тем, что в конце концов в грязи оказались и римские матроны. И пришел ему полный кирдык! А почему, Володь, как думаешь?

– Станислав Васильевич, вы так интересно рассказываете! Я бы так не сумел. Поэтому вас просто слушаю… – подруливая к воротам, откликнулся тот.

– Ммм!.. Интересно, говоришь? – переспросил Станислав. – Ну-ну… Так вот! Защитить свою страну могут только настоящие мужики. А настоящими мужиков делают достойные женщины. Но там, где женщин уронили, настоящих мужиков не найдешь днем с огнем!

– Полностью с вами согласен! – Выехав за проходную и остановившись на обочине, сержант энергично дернул вверх рычаг стояночного тормоза.

Гуров, зайдя в дежурку, взял у охранников флеш-карту с записанными на нее материалами видеосъемки. Они снова помчались по дороге в сторону лиственной рощи, из-за которой вверх возносился столб густого черного дыма. Было похоже на то, что горел какой-то мусор, наподобие кучи старых автопокрышек.

– Что-то мне это не нравится, – негромко обронил Лев, вглядываясь в тянущееся к небу облако черной гари. – Как бы не ДТП произошло на трассе над речкой…

И он оказался абсолютно прав. Когда они, промчавшись по дороге через рощу, свернули вправо и оказались над берегом Вишневки, в паре сотен метров от себя сразу же увидели перегородивший дорогу полыхающий бензовоз и две легковушки, лежавшие вверх колесами у самого обрыва над урезом воды. И с той, и с другой стороны трассы уже успело накопиться по несколько машин, водители которых, как видно, не знали, где бы и как бы им объехать это чадное пожарище. С разных сторон от горящего бензовоза небольшими группками стояли люди, как видно, обсуждая происходящее.

Подъехав поближе, опера вышли из «Волги» и подошли к ближайшим от них автомобилистам. Возмущаясь «раздолбайством всяких козлов тупорылых», очевидцы рассказали, что виновником ДТП был хозяин «Форда Мондео», которого занесло на «встречку», где он и столкнулся с автоцистерной. От удара бензовоз развернуло поперек, и он тут же загорелся. Вполне возможно, у него имелись технические проблемы, из-за чего содержимое емкости в момент удара выплеснулось наружу и от искры воспламенилось.

Сам «Форд» отбросило назад, и он столкнулся с летевшей следом за ним «Ауди». Обе «иностранки», кувыркнувшись через хлипенькое ограждение, покатились вниз по склону. Их водители и пассажиры остались живы, но некоторые получили серьезные ушибы и даже переломы. На попутных их уже отправили в Пятницкое. Водитель автоцистерны, по сути, не пострадал, отделавшись расквашенным носом. Он всего за пару мгновений до вспышки выскочил из кабины и отбежал на безопасное расстояние. Если бы эвакуироваться не успел, то сгорел бы заживо. Пожарную вызвали, но она еще не подъехала, хотя, как им гарантировали, где-то уже в пути.

– Ну, и что теперь будем делать? – Стас вопросительно взглянул на Гурова.

Тот задумчиво качнул головой.

– Надо или ждать пожарку, или объехать по другой дороге через Трубное… Володя, ты как думаешь? – спросил он подошедшего к ним сержанта.

– Да, давайте поедем по объездной… – предложил тот, окинув взглядом трассу. – А то, чего доброго, пожарка где-нибудь вдруг ненароком застрянет, и будем ее не знаю сколько ждать.

– Все, тогда едем! – решительно объявил Лев, направляясь к машине.

Володька развернулся, и они помчались в обратном направлении. Когда роща осталась позади и впереди снова показался Миллениум, сержант свернул вправо, на примыкавшую к трассе, еще старую дорогу с растресканным асфальтом. По извилистому проселку они помчались через лесистые пустоши, то взлетая на холмы, то ныряя в тенистые недра соснового бора. Через четверть часа с вершины очередного холма они увидели раскинувшееся у речки живописное, но уже отчасти урбанизированное село – помимо деревенских особняков, на фоне леса высился целый квартал пятиэтажек.

– Вот оно, надо думать, Трубное! – объявил Володька. – Точно! Вон указатель – «Трубное».

Глядя на сельские дома, Крячко непонятно чему вздохнул, а на его лице появилась ностальгическая улыбка… Поймав вопросительный взгляд Гурова, он с грустинкой пояснил:

– Дома тут прямо как в Васильевке, где жил мой дед, Ефим Никанорович. Какой же у него был бесподобный яблоневый сад! Как вспомнишь – ммм!.. – он со значением причмокнул и мечтательно прикрыл глаза.

Слушая его, Лев понимающе улыбнулся – в его памяти тоже остался яблоневый сад из далекого детства…

Глава 3

Через пару минут «Волга» катила через село, которое и в самом деле было богато на необычные, «креативные» дымовые трубы. Стас только успевал комментировать здешние диковины:

– …Не, ну ты глянь! У этих – как будто самовар стоит на крыше! А вон, вон у тех – как будто крепостная башня…

Больше всего его восхитила труба в форме высокого пня, который обвила кобра, искусно сработанная из серебристой оцинкованной жести.

Уже на выезде из Трубного, заметив в торце крайней пятиэтажки продуктовый магазин, опера решили завернуть туда и купить себе чего-нибудь съестного. Ассортимент здесь, конечно, оказался не самый богатый, но выбор все же имелся. Вновь выруливая на трассу и усердно уминая копченую колбасу, опера увидели у автобусной остановки молодую женщину в черной траурной косынке.

– Опаньки! – недоуменно хмыкнул Крячко, воззрившись в ее сторону. – И эта в трауре! Уж не по Мартыняхину ли печаль? Надо бы узнать. Володя, притормози! Вас подвезти? – спросил он, опустив стекло задней дверцы.

– А сколько вам за это платить? – немного растерялась та.

– Да ничего не надо! – Станислав изобразил, насколько это позволяла кабина, широкий, великодушный жест. – Просто видим – вы в трауре, надо как-то поддержать человека… Мы через Пятницкое в Москву. А вам куда?

– А мне только до Угомоновки, это прямо перед Пятницким, – садясь в машину, женщина грустно улыбнулась.

– Станислав! – с ходу представился Крячко, на что попутчица сообщила, что ее зовут Вероникой.

На правах соседа по заднему дивану салона Стас тут же доверительно спросил:

– Вероника, простите за назойливость, но у вас здесь, в Трубном, кто-то умер?

– Нет, я еду из Лешакина, – поправляя косынку, пояснила попутчица. – Там сорок дней было брату двоюродному. Я оттуда с деверем до Трубного доехала – он тут живет, а у него машина что-то греться начала. Ну, я и пошла на остановку…

– А с братом-то что случилось? – продолжал свои расспросы Станислав.

– Да история какая-то странная с ним приключилась. И страшная тоже… – Вероника знобко передернула плечами. – В начале августа он пошел в лес, вроде бы по грибы, и не вернулся. Нашли его уже на другой день, с перекушенным горлом. Он и в гробу лежал с таким страшным лицом, перекошенным от ужаса, что людям не по себе становилось… Даже не представляю, что с ним могло случиться? Старики говорят, что в округе оборотень-волкулак завелся.

– А сами-то вы в это верите? – оглянувшись, спросил Гуров.

– Да как сказать? – На лице попутчицы отразилась гримаса горечи. – Так-то – не верю, а когда приехала на похороны и глянула на Витальку – мороз по спине пробежал. Подумалось: что же он такое мог увидеть?! Парень-то он был крепкий, не робкого десятка. Такого просто так не испугать.

– Ну, надо же – волки! – Потерев ладонью подбородок, Крячко крутнул головой. – Волки, если только в Подмосковье они вообще водятся, на людей сейчас нападать вряд ли стали бы. Это зимой они голодные и агрессивные. Может, напала одичавшая собака бойцовских пород? Это куда более вероятно. А он, Виталий, по жизни-то чем занимался? Где-то работал, учился?