Страница 3 из 7
Первое, что я заметила в полутемной квартире: кикиморы произвели перепланировку (надеюсь, законную). Две большие комнаты соседних квартир они превратили в один зал, сломав перегородку. А в зале вовсю шел процесс шитья и ткачества. Десятка два кикимор расположилось на скамьях, а так же просто на полу. Кто-то ткал на станке, кто-то вязал спицами, пара женщин перекидывала коклюшки. Честно говоря, разглядеть все убранство мастерской было трудно, в комнатах были занавешены все окна(кикиморы по своей натуре привыкли прясть по ночам).
Что происходило в двух маленьких комнатах, я не знала, но оттуда постоянно доносился шум: скрип, звон посуды, оханье и протяжный плач, время от времени.
– Здравствуйте. – снова сказала я.
Ноль реакции. Хотя нет, из одной из комнаток вышла большая серая кошка и уставилась на меня.
– Я – инспектор по делам волшебного народа. Я прибыла сюда в связи с печальным происшествием. Вы ведь слышали, что произошло два дня назад?
Реакция кикимор не изменилась.
– Был убит колдун. – пришлось мне самой отвечать на свой вопрос. – Я пришла задать вам несколько вопросов. Говорят, у него была акция вашего ЗАО?
– Закрытый реестр.
Я аж подскочила не месте. Оказалось, пока я задавала вопрос, кошка успела сменить облик на более человечный и теперь отвечала мне:
– Закрытый реестр.
– В смысле, список акционеров не поддается огласке? – уточнила я.
Кикимора кивнула.
– Но вы можете сказать, был он вашим акционерам или нет?
Кикимора покачала головой. Я решила слегка поднажать:
– Убийца неизвестен нам, но, скорее всего, сам колдун хорошо его знал. Мы ищем его знакомых, недругов или…партнеров. Вот если бы точно узнать, что он с вами не связан, мы бы вас исключили из списка подозреваемых…
Женщина лишь печально помотала головой:
– Закрытый реестр. Один из жильцов.
Это мне уже было известно.
– Ну хорошо. А сами вы общались с колдуном?
– Нет. Не выходим. Прядем.
– А почему у вас лента на дверь налеплена?
– Не входить. Не писать. Не звонить.
– Прячетесь? – как бы невзначай уточнила я.
– Прячемся. – бесхитростно ответила кикимора.
– От кого?
– Хозяин… – едва слышно прошептала пряха.
– Что? – оживилась я. – Хозяин? Тот самый, про которого говорят?
Кикимора лишь неопределенно мотнула головой:
– Плохой. Темный.
– А поподобнее? Если он вас обижает, то мы поможем!
– Закрытый реестр. – обреченно ответила женщина.
– Он ваш акционер, что ли?
– Нет. Он – хозяин… – кикимора всхлипнула и вытерла нос подолом рубахи.
И тут у меня зазвонил мобильник.
Случилось невероятное – в квартире воцарилась абсолютная тишина. Все кикиморы, как по команде, уставились на меня широко открытыми глазами.
– Извините. – смутилась я и отошла чуть в сторонку. – Да?
– Привет, это Злата. Марин, тебя хочет видеть наш председатель. У него уже претензия.
– Что ж, неплохо. У меня к нему тоже пара вопросов. Где мне его найти?
– Помнишь домик одноэтажный?
– Да, граффити изрисованный.
– Ага, вот там его и найдешь. Не волнуйся, не ошибешься, он там один человек.
– Окей, иду. Спасибо.
– Давай.
Я отсоединилась, потом повернулась к застывшим кикиморам и виновато развела руками:
– Извините, это по работе.
Те реакцией не радовали, по-прежнему пребывая в трансе.
– Ну ладно, мне нужно идти. Я к вам еще зайду, и мы обязательно разберемся с вашим хозяином. Если что вспомните, звоните, вот вам моя визитка.
– У нас нет. – ответила кикимора, ранее пребывавшая в облике кошки.
– Аппарата нет? – уточнила я.
Женщина отступила куда-то к стене и достала из тени старый раритетный телефонный аппарат. Повернувшись ко мне, она помахала в воздухе кабелем – он был перекушен:
– Провод кончился. Не звонить.
– Ясно. Ну, я тут, над вами. Квартира семь…
Я успела спуститься только на один пролет, как шум в квартирах кикимор достиг апогея. Такое ощущение, что там началась потасовка: звон посуды, крики, громкие кошачьи вопли. По здравому размышлению, я решила не вмешиваться. При случае, расскажу об этом участковому. Он витязь, вот пусть и разбирается.
Спустившись во двор, я узрела следующую картину: перед домом ходил полевой, волоча на веревке большие санки. К счастью, земля была усыпана мокрым песком, поэтому шума было не так много. Другое дело, если бы он волок их прямо по асфальту. В санках лежало что-то, напоминающее изъеденный молью полушубок. Полевой был крайне сосредоточен, он что-то бормотал себе под нос с таким видом, словно повторял заранее заученное стихотворение. До меня донеслось: «Дом… углы…».
– Дурдом. – оценила я обстановку.
Может, я несправедлива к витязю?
На маленьком домике с побитыми стеклами висела гордая табличка «ЖЭК». Однако внутренности здания были куда более разнообразны. Тут находились и паспортный стол, и пост полиции, и фельдшерский пункт, и архив…
Найти председателя ЖКХ оказалось нетрудно, он поджидал меня в коридоре. Низкорослый мужчина, лет за сорок, с лысиной и солидным брюшком. Но больше внимания привлекала его одежда, явно не по сезону: он был в плаще, шея обернута вязаным шарфом из разноцветных прядей, а на голове берет с помпоном.
– Хороший шарфик. – похвалила я.
Такое ощущение, что автор сего произведения утилизировал остатки пряжи, вот и сплел из всего, что было, шарфик.
– Жена подарила. – ответил мужчина.
– Не жарко?
– Я простужен. – буркнул председатель.
– Перегрев ведет к…
– Меня зовут Петр Валерьянович, и я возмущен вашим произволом!
– Да ладно, я же просто…
– Ваш, так называемый, народец совсем распоясался! Вы нападаете на людей посреди бела дня! И ночи!
– Есть еще пострадавшие? – уточнила я.
– Да! – мужчина кивнул в сторону фельдшерского пункта.
– Живой? Какие повреждения?
– А вы сами спросите! – воинственно проговорил председатель.
Я послушно направилась в кабинет. Там находилась задумчивая Яга в белом халате, меланхолично расталкивающая что-то в ступке. И, видимо, пострадавший. Здоровенный бритоголовый мужик, с наколками, в черной кожаной куртке. Впрочем, выглядел он совсем не агрессивно. Напротив, лицо жертвы было мечтательно-романтичным.
– Здравствуйте, – поздоровалась я.
Пострадавший скользнул по мне рассеянным взглядом.
– Расскажите, что с вами случилось? – участливо спросила я.
– Я эта… упал. – рассеяно ответил парень.
– Где упали?
– Там. – он кивнул в сторону двора.
– И?
– И… все. – бритоголовый мечтательно уставился на потолок.
Я перевела взгляд на Ягу:
– Какие у него повреждения?
– А никаких. – отмахнулась та. – Просто дурак.
Я обернулась к Петру Валерьяновичу:
– Простите, но какие ко мне претензии?
– Вы видите, что с ним?!
Пострадавший, тем временем, задумчиво грыз ноготь на большом пальце.
– Чего же вы от меня хотите? – развела я руками. – Я же не Гудвин, мозги не раздаю.
– Но его нашли во дворе! На рассвете! Он лежал на земле. Холодный. Мокрый. Сознание спутанное.
– А есть ли оно? – усомнилась я.
– Это водяной! – не дождавшись от меня логического умозаключения выдал преступника председатель.
Я снова повернулась к бритоголовому:
– На вас кто-то напал?
Тот расцвел счастливейшей из улыбок и с блаженным видом протянул:
– Нееет…
Я снова развела руками:
– Извините, но не вижу состава преступления. Повреждений нет, жалоб нет, потерпевший все отрицает.
– Но он был мокрый! По-вашему, это нормально?
– У вас во дворе полевые санки катают по песку. – напомнила я.
Мужчина надулся, я сочла нужным уточнить:
– Скажите, а колдун тоже был мокрым?
– Нет. – буркнул Петр Валерьянович. – Не был. А то бы я этого водяного…
Тут председатель резко посветлел лицом: