Страница 3 из 6
– Не на злых, а на обиженных. Пойдем!
Мы достали спрятанную чайную пару из фарфора с нарисованными лебедями и с позолоченными ручками. Лебедевым – лебеди. И пошли в комнату мамы.
Мама продолжала плакать. Вернее слезы ее текли сами по себе, и, мне казалось, что еще немного, и я сам зарыдаю. Она сидела в спальне и рвала фотографии. Я попытался воспротивиться этому процессу. Но понял, что лучше не лезть во взрослую жизнь. Мы подарили ей наш подарок и пошли играть в детское домино. Машка пообещала дождаться Рождество, но очень скоро уснула. Я накрыл ее пледом и опять нырнул в свой компьютер. Неприятности начались.
Я узнаю правду
Отца не было неделю. Мама все время плакала. Пыталась скрывать от нас свои слезы и упорно молчала. Потом приехал отец, красивый, довольный, пахнущий праздником и елкой. Так определила Машка, а, на самом деле, это был всего лишь новый одеколон. Он привез нам игрушек: мне компьютерных, Машке – игрушечных. Мы постарались вести себя, как будто ничего не произошло. Может, он останется, и все будет, как раньше. С матерью он даже не поздоровался. Они сразу ушли наверх, в кабинет отца. Я не мог долго оставаться в неведении.
Дело в том, что на день рождения мне подарили шпионскую игру с тремя подслушивающими устройствами, и я установил их в кабинете отца, в зале и в Машкиной комнате. Об этом никто не знал, а я мог быть в курсе всего, что происходит в доме. Правда, до последнего времени ничего особенного не происходило. Я одел наушники и настроил систему, включив кабинет отца. Говорил отец:
– Я уже сказал, что я с тобою жить не буду. Ты же не живешь, ты витаешь где-то там у себя в облаках. Готовить не умеешь, мать из тебя никудышная! Одеваешься как бабка старая. Посмотри, в кого ты превратилась!
Такого от отца я не ожидал. Я раньше никогда даже не слышал, чтобы он кричал. Было слышно, как плачет мать. Я хотел броситься наверх, чтобы ее защищать, но подумал, что могу только хуже сделать. Отец продолжал:
– Ты понимаешь, я дошел до края, у меня ощущение, что голова не моя… Что вот-вот и взорвется. И все из-за тебя! Я ухожу от тебя к Альбине не потому что она – хорошая. Да она лучше тебя во многом. Я ухожу от тебя, потому что ты – плохая. Я не могу с тобою жить. Мне тошно. Думаю, что с разводом проблем не будет?
– Послушай, у нас двое детей…
– Что ты мне тычешь детьми? Ты за ними следишь? Тебя близко к ним нельзя подпускать. Все тяп-ляп… Растут как трава… Да я, если хочешь знать, вообще вначале хотел тебя убить. А что? Хороший выход. Нет человека, нет проблемы. И дети мои, и все… Сейчас за сто зеленых любой наркоман… Ты это понимаешь? Ты понимаешь, до чего ты меня довела! Только благодаря детям пожалел тебя.
Хлопнула дверь. Я отключил наушники. Что с ним случилось? Причем здесь тетя Альбина? И дядя Валик приходил тогда… Внезапно я понял, почему он к нам приходил тогда. Отец быстро спустился вниз. Он пообещал нам с Машкой боулинг в ближайшие выходные. И ушел. Мать опять плакала. Все было гораздо хуже, чем я предполагал.
Отец ушел от нас к тете Альбине! Жене дяди Валика. Я вспомнил, как совсем недавно, в ноябре мы отмечали день рождения отца в ее кафе «Альбина», и все были веселы и счастливы. У нее там очень уютно, и вкусно готовят. Но это же не повод, чтобы уходить от жены. Я не мог поверить!
Как же так? А я? А Машка? Он же нас любит. То есть любил… Ведь у тети Альбины есть сын – Вовка, мой ровесник, который учится в моей школе, в параллельном классе. Теперь он его любить будет. Я бы никогда не смог бросить своих детей. Пусть даже жена попадется совсем негодная, но дети- то тут причем? Почему они должны страдать из-за моих прихотей? Так думал я, вспоминая всю свою прежнюю беззаботную жизнь. Вот они, неприятности. Недаром считают, что цифра 13 – несчастливая. А мне 13 лет.
Но ведь отец был не такой! Я прекрасно его знаю. Два года назад мы были на море. Все было замечательно. И еще я точно знаю, что он маму очень любил. Он дарил ей всегда кучу подарков, цветы, носил на руках…
Вдруг я почувствовал огромную любовь к матери, и почему-то мне так захотелось обнять ее.
Я зашел в ее спальню. Царил полумрак. Мать сидела за столиком. В руке у нее был стакан с водой. На столе была куча белых таблеток. Я все понял и закричал:
– Не надо! Мама! Мы тебя любим! Очень-очень.
Я подбежал и отобрал у нее стакан, все таблетки смыл в унитаз. Дал ей выпить корвалол. Руки мои дрожали. А если бы я не успел? Даже подумать нельзя.
– Мамочка, ты самая лучшая на свете. Поспи. Ты устала. Мы с тобой.
Я сел у ее ног и стал рассказывать какую-то ерунду про предстоящие экзамены, строгих учителей, литературный кружок. Ее нужно было отвлечь. Сердце мое ужасно колотилось. Когда она уснула, я позвонил бабушке. Через полчаса они уже были у нас. Я все рассказал, что знал, умолчав лишь о таблетках. Бабушка все время твердила: я ей говорила, я ей говорила… Дед, старый коммунист, просто сказал: козел. И все. Потом пришла полусонная мать. И промывание мозгов началось. Но я думаю, ей сейчас это даже необходимо. Все, что угодно, только не эти мысли. А уж деды умели отвлечь от дурных мыслей.
Меня отпустили к себе, как ненужного свидетеля. Я бы рад был посидеть опять в компьютере, но не мог. Первый раз компьютер не увлекал меня. Потрясение этого вечера было настолько сильным, что я не мог уснуть всю ночь. То есть, я не помню, спал я или не спал, но ощущение сна отсутствовало. Папочка! Что же ты наделал!
Результатом ночных разборок предков стало решение переехать жить к дедам, то есть к маминым родителям.
Утром мама сказала нам с Машкой, что мы переезжаем к дедушке и бабушке, что коттедж этот фактически принадлежит отцу, а он от нас ушел, поэтому мы не можем больше здесь жить. Мы пошли паковать вещи. Машка тихо плакала. А я думал, что это неплохое решение. Хоть коттедж и классный, но находится он далеко от школы и детского сада. Раньше Машку возил отец, и меня подвозил. Теперь возить Машку буду я и не на машине, а на маршрутке. А от дедушкиного дома гораздо ближе получается.
На следующий день приехал дядя Миша и перевез нас. Так закончилась наша крутая жизнь в крутом доме.
Продолжение неприятностей
В школе все сразу все узнали. Когда я зашел в класс после каникул, девчонки сразу стали шушукаться. Я чувствовал себя не в своей тарелке, мягко говоря. Эх, отец! Он что не мог уйти к какой-нибудь другой тетке? Так нет же – выбрал маму Вовки.
Вовка – белобрысый парень, учится в параллельном классе. Вот тебе и ситуация. Ну, ничего. Главное в таких ситуациях не подавать вида, что тебе плохо. Как в сказке про Морозко. Он ей минус 20, а она тепло, Морозушко, тепло. Он ей минус 30, а она опять тепло, Морозушко, тепло. Так и я старался сохранять спокойствие и внешнюю беззаботность, даже учиться лучше стал. Но, все равно, я никак не мог поверить, что все это случилось со мной. Я просто ничего не понимал. Теперь отец будет возить Вовика в школу. А не меня и Машку. Что с тобой, папа? Нет. Никогда в жизни я так не поступлю.
Мама вскоре заболела. У нее не было сил работать. И плакать. Но она все равно плакала. Каждый день. И словно таяла, стала какой-то бледной и очень худой. Я разозлился и объявил отцу бойкот. Деды очень переживали, ведь мама – их дочь. И только Машка, предательница, общалась с отцом и даже ждала его. Раз в неделю по выходным он брал ее на целый день – в кино, в цирк, словом, Машка отрывалась по полной программе. А когда возвращалась, я пытался ее воспитывать:
– Опять ездила развлекаться, предательница!
– Я не предательница. Я маму люблю.
– Мама плачет, а ты с ним и с этой теткой… Как ты не поймешь, что этим ты еще больнее маме делаешь и мне.
Машка насупилась и взяла на руки кошку Царапкину. Так она делала вид, что обиделась. Кошка, вернее, Кощенка Царапкина, появилась в доме дедов три года назад совсем маленьким котенком. Бабушка нашла ее в подъезде под своей дверью. Котенок был весь больной, худой, словом, бабуля пожалела его. Сперва он сильно царапался и был назван Царапычем, но когда точно был идентифицирован пол, получилась Кощенка Царапкина. Она так и осталась такой же худой и невзрачной кошкой, но была очень доброй и терпеливой, словно нас благодарила: «спасибо, что взяли». Машка что только с ней не выделывала, когда маленькой была. Но Царапкина когтей не выпускала. Никогда. А теперь они друзья навеки. Машка играет с ней как с подружкой, одевает ее как куклу и даже целует ее.