Над судьбой

Как цепной пес, напрягая последние силы, ринулся следопыт на свою жертву. Он не мог промазать. Крепкие зубы вонзились в запястье. До спазма в мышцах мертвой хваткой сжал он челюсти и своим весом уклек краснокожего вниз, на одно ямы.

От неожиданности и резкой боли тот не успел даже вскрикнуть, но все же сумел смягчить падение, как-то уперевшись левой рукой в Натаниэля.

Резкими ударами головой в лицо и коленом в живот разведчик быстро довершил дело. Из-за широкого, чрко расшитого узорами пояса виднелась черная роговая рукоятка ножа. Зубами следопыт вытащил нож из ножен и, изловчившись, с трудом затолкал кончик лезвия между бревен на уровне пояса.

Нат ясно понимал - отчет его времени пошел с того момента, как он напал на краснокожего. Часовой наверняка уже встревожился. Но знал он и другое - суета при спешке только вредит.

Разведчик повернулся к ножу спиной. Он не первый раз делал это. Затекшие руки плохо слушались, но все же путы поддались. Выхватив у краснокожего топор, Нат подумал: "Франкская работа. В колониях такие не делают".

Зверобой занес свое оружие над жертвой, но в последний миг опустил его. Краснокожий был совсем юн и не мог причинить никакого вреда. Яма была обшита гладко оструганными бревнами. Прислонив бесчувственное тело к стене следопыт мягким кошачьим движением встал на плечи и вонзил топор в стену.

Держась за топор левой рукой Нат аккуратно ввел лезвие в щель между плотно подогранными бревнами. Упираясь одной рукой в топор и держась другой за рукоятку ножа, осторожно, боясь разрушить эту ненадежную конструкцию, он подтянулся и, резко оттолкнувшись от стены, повис на одной из жердей, накрывающих яму. Вытащив нож из щели, следопыт привычным движением заткнул его за пояс.

Волчьим чутьем старого охотника, Натти уловил, что часовой следит за ним. Шум в яме, конечно же, его привлек. Но, боясь ошибиться, краснокожий обязательно немного выждет. Держась одной рукой за жердь, следопыт попытался выдернуть топор. С первого усилия это не удалось.

Он все же смог высвободить топор и, повесив на него свою потертую кожаную шапку, выдвинул это сооружение вверх.

Тут же со свистом ее насквозь пробила стрела. На этот раз краснокожий угодил в ловушку. У разведчика было несколько мгновений. Их хватило.

Одним движением Зверобой раздвинул жерди и оказался наверху. Часовой прикладывал вторую стрелу к тетиве. Он не успел. Но по самую рукоятку вошел в сердце. Врагов разделяло всего лишь десять шагов. Следопыт не промахнулся.

Забрав лук и колчан со стрелами, он ринулся к мустангам. Перерезав кожаные путы, стреножившие коня, Натти одним движением взлетел на хребет. Путь к свободе был открыт.

Следопыт стал ожесточенно стегать мустанга. Не привыкший к такому обращению, удивленный конь рванул широким галопом. Зверобой мчался к броду. Необходимо оторваться пока преследователи еще не кинулись в погоню.

За пару сотен шагов до брода он загнал коня в реку и, держась за гриву поплыл по течению. Выйд из воды, он немного покружился на лошади путая следы. Через брод шла оживленная тропа, уводящая на восток. Как вдоль северного, так и вдоль южного берегов, Извилистой реки краснокожие перебрасывали свои отряды навстречу армии Вэнса. Натти взял курс строго на север. Он готов был сделать огромный крюк, чтобы остаться живым.

Вряд ли враги быстро разберутся в переплетении следов. Зверобой уже несвязывал никаких надежд с армией Вэнса. После того, что он увидел в городе краснокожих, он мало сомневался, что из похода вернутся немногие. Он надеялся только на себя. И это удесятеряло его силы.

Полоса леса вдоль реки быстро кончилась и перед следопыток открылась бескрайняя равнина, покрытая бизоньей травой. До самого горизонта, куда ни кинь взгляд, не было видно ни деревца, ни кустика. Он стал безжалостно стегать мустанга. Спасти его может только конь. Он должен раствориться в этой безжизенной пустыне, затеряться в ней как песчинка.

Солнце поднималось, наступала жара. Обессиливший мустанг перешел на шаг, движения его становились вялыми, он выдыхался.

Хотелось пить. Желание наростало, жажда начинала терзать. Конечно, где-то в оврагах прячутся родники. Но Зверобой, привыкший к жизни в лесах, был растерян. Конь встал. Без поводьев и седла он был неуправляем. Восстановить силы он мог лишь насытившись влагой. Натти ощущал во рту незабываемый вкус родниковой воды, чувствовал ее запах. От этого жажда становилась еще нестерпимей.

Конь из последней надежды превратился в излишнюю обузу. Нат подвел его к неглубокому оврагу, густо поросшему травой и коротким точным ударом топора в лоб повалил животное на землю. Тут же он быстро перерезал сухожилия на ногах и вскрыл артерию на шее. Следопыт припал губами к надрезу и стал поглощать кровь.

Мустанг умирал медленно. Горячая кровь толчками двигалась по телу. Натти заставлял себя насыщаться этой приторно-соленой жидкостью до возможного предела. В ней было его спасение.

Постепенно судороги делались все слабее и животное замерло навсегда. Зверобой отрезал часть задней ноги, аккуратно завернул в конскую шкуру, вскинул на плечи лук и колчан, поправил нож и топор и осторожно поднялся на край оврага. Уже с расстояния в десять шагов разглядеть труп лошади было нелегко.

Довольный своей работой, он быстрым размашистым шагом направился на восток. Старый лесовик привык к длительным пешим переходам. Враги на равнине могут быть только конными. Он заметит их первым и успеет спрятаться.

Путь следопыта перерезала ложбина. Она была не глубокой и узкой, но вполне могла скрыть его от чужих глах. Ложбина тянулась на юго-восток, как сразу понял Нат, к Извилистой реке. В первоначальный план Зверобоя быстрый выход к реке не входил. Но затем, поразмыслив, он решил идти ложбиной. По его рассчетам армия Вэнса должна выйти примерно к этому же месту. А он, старый солдат короля, как никто другой может пригодиться генералу.

Вскоре впереди показалось несколько раскидистых кустов. Следопыт остановился, долго осматриваясь по сторонам. Ничто не предвещало опасности. Роща была столь мала, что вряд ли могла укрыть людей или лошадей. Но старый охотник слишком хорошо знал уловки краснокожих, чтобы довериться зрению. За триста шагов до кустов он приник к земле и бесшумно пополз.

Чутким ухом зверобоя он различил едва уловимый звук. Он не мог ошибиться! Это была вода. В месте, где ложбина переходила в овраг, из-под земли бил небольшой ключ, увлажняя мхи, питая травы и кусты. Источник был любовно обложен камнями.

Похоже, краснокожие нередко делают здесь привал. Многочисленные следы людей и лошадей подтверждали догадку Натти. Родник являлся началом ручья, стремящегося к Извилистой реке.

Риск попасть на глаза врагам был слишком велик и зверобой решил не спешить. Спустившись по течению шагов на пятьсот, он обнаружил уходящий в сторону зигзаг оврага и решил, что лучше места не найти.

Склон был обрывист и отлично прикрыт виноградной лозой. Суглинок легко поддался топору. Каждый удар приближал его к цели. Вскоре узкая ниша длиною как раз в рост охотника была готова. Почву, вырытую из нового убежища он аккуратно опустил в ручей и следов работы не стало видно.

Две бессонные ночи и безудержная скачка вконец измотали волонтера. Не успел он растянуться в своей походной постели, и испытать наслаждение от ощущения безопасности, как тут же погрузился в глубокий сон.

Он принял все меры предосторожности, а в остальном полагался на волю божью. Натти вырос в лесах и о Боге имел самые смутные представления. Тем не менее больше надеяться было не на кого.

Красноватый диск солнца уходил за горизонт. Его последние лучи рассеивались в облаках, пеленой затянувших небо. Нат проснулся. Проспал ли он несколько часов или более суток, зверобой не знал.

Надвигалась зловещая темнота. Она могла смутить кого угодно, но не Соколиного Глаза. Он великолепно ориентировался в кромешной тьме. День - время земледельца, всегда отягченного работой. Как и для воина, для охотника желанна ночь.