Возвращение

Я покосилась на Джеймса, который расплачивался с татуированным барменом. Глядя в стакан, он с сомнением взболтал красную жидкость. Даллас прищелкнула языком.

– Скажешь тоже, – протянула она, наклоняясь ко мне и тоже глядя на моего бойфренда. – Захоти я Джеймса по-настоящему, я бы его и так увела.

Я готова была выбить стакан у нее из рук и крикнуть ей протрезветь, а потом врезать между глаз, но тут подошел Джеймс и поставил передо мной ярко-красный коктейль. На Даллас он даже не посмотрел.

– Понятия не имею, что тут, – сказал он, – но наливают здесь только это.

– Коктейль «Кровоподтек», – пояснила Даллас. – От него начинаешь чувствовать происходящее. – Она ухмыльнулась, когда Джеймс оглянулся на нее через плечо. Губы у Даллас немного окрасились красным. Тыльной стороной руки она провела по бицепсу Джеймса – он отшатнулся, взглянув на нее как на сумасшедшую. – Увидимся позже, – интимно промурлыкала она и отошла, привлекая восторженные взгляды других парней, включая черноволосого с пирсингом. Джеймс присел.

– Что это с ней? – спросил он, нюхая коктейль и попробовав маленький глоток.

– Дура она, вот и все. – Я отпила побольше, чтобы прогнать сомнения и тревогу, и сморщилась от нестерпимой сладости. Я не верила Даллас – не уведет она Джеймса, даже через мой труп. Джеймс шумно выдохнул, разглядывая напиток.

– Крепкий, – сказал он, отставив бокал.

Я кивнула и сделала новый глоток. В горле стало горячо, в груди разлилось тепло, но мне понравилось, что тело сразу расслабилось, а мысли спутались. Я допила бокал, разглядывая комнату, пока Джеймс не придвинулся ближе, небрежно положив руку мне на колено, и сказал на ухо:

– По-моему, этот чувак не только на коктейле.

Он показал взглядом на парня, которого я рассматривала, но у меня пропал интерес к суицидальному типу.

Мне было тепло и уютно, а когда пальцы Джеймса принялись рисовать узоры на моей коже, во мне возникло желание. Не дав ему договорить, я повернулась и поцеловала его, застав врасплох. Но через секунду его пальцы запутались в моих волосах, а язык шалил во рту. Мир вокруг выцвел и куда-то провалился, остались только мы, бормотавшие «Я люблю тебя» между поцелуями. Я чувствовала так много и думала так мало… Вскочив со стула, я затанцевала в толпе. Джеймс прижал меня к себе, а музыка воздвигала стены вокруг.

Красные напитки. Печальные глаза. Я целовала Джеймса, играя с его волосами. Джеймс долго вел меня по темному лабиринту и наконец прижал спиной к прохладной стене. У меня перехватило дыхание, когда он приподнял мою ногу и подхватил под колено. Он целовал мою шею, покрывал поцелуями ключицы.

– Джеймс. – Я глубоко дышала, готовая забыться, когда в глаза вдруг ударил яркий свет.

– Эй! – раздался низкий голос. Джеймс обернулся, прикрывая глаза ладонью. – Вам нельзя здесь находиться, – сказал мужчина.

Зрение довольно долго обретало резкость, и наконец я разглядела, что мы в каком-то служебном помещении среди ящиков и коробок. Я провела рукой по некрашеной бетонной стене. Через открытую дверь лился свет из клуба. Я не пьяна, это что-то другое – лучше.

– Кажется, мне в бокал что-то подмешали, – пробормотала я, когда Джеймс отступил на шаг. Я поправила одежду, но Джеймсу пришлось подхватить меня за локоть, когда я оступилась на своих шпильках. Он стоял с непривычно разгоревшимися щеками и только через секунду осмыслил сказанное мной.

– Уверена? – спросил он. В замешательстве оглядев подсобку, меня, он чертыхнулся себе под нос: – Черт, точно!

Я позволила увести себя к открытой двери, которую придержал вышибала. Когда мы проходили мимо, он покачал головой скорее с раздражением, чем со злостью.

– Сидите в клубе или валите домой, если невтерпеж, – сказал он нам. Джеймс засмеялся и пообещал приложить все усилия.

В прокуренной комнате мы остановились и огляделись. Всюду низкие голоса и громкая музыка; меня снова подхватило и понесло. Я в гиперреальности, где все хорошо и нет боли.

– Ты чего? – спросил Джеймс, озабоченно сведя брови на переносице. Мне захотелось его коснуться, и я погладила его по щеке. При мысли о том, как сильно я его люблю, я приподнялась на цыпочках и снова поцеловала Джеймса.

– Я хочу тебя, – пробормотала я ему в губы. Меня вдруг охватила странная уверенность, что мне, как никогда, нужна близость, интенсивность прикосновений, его рот у моего…

– Слоун. – Джеймс отвел мои руки, нагнулся, глядя мне прямо в глаза, и улыбнулся. – Хотя я ничего так не хочу, как содрать с тебя дурацкие тряпки, я предпочитаю заниматься этим без свидетелей. – Он кивнул на посетителей, и я вспомнила, что мы все еще в клубе. Я схватилась за лоб, силясь разобраться в своих ощущениях. Проморгавшись, я посмотрела на Джеймса:

– Экстази?

– Похоже. Не понимаю, зачем его мешают в коктейль. Надо выбираться, давай найдем Даллас.

Я скривилась, но мы все же пошли по клубу. Лица сливались в мутные пятна. Чем пристальнее я вглядывалась, тем труднее становилось что-либо разглядеть. Лица, лица, голоса (в том числе в голове) – я спотыкалась на каждом шагу. Наконец Джеймс поставил меня у стены:

– Подожди здесь, я сейчас вернусь.

Я проводила его взглядом, прижалась затылком к прохладной стене и прикрыла глаза. Сладость коктейля оставила во рту металлический, химический привкус.

– Отвратительно, – буркнула я, мечтая о бутылке воды.

– Фенилэтиламин, – сказал кто-то рядом. – И кое-что еще. – Я не удивилась, увидев парня с пирсингом. Вблизи его глаза казались еще темнее, но вовсе не мертвыми. Похоже, он носит контактные линзы. – Вызывают эйфорию и маскируют депрессию, а на самом деле просто обманывают.

– Я заметила, – отозвалась я, заинтересовавшись его лицом. Мне захотелось потрогать одно из его колец, и я сжала руку в кулак, подавив эту мысль. – Это же противозаконно подмешивать в коктейль наркотики!

– Мы здесь сами нелегально, так что вряд ли их посадят.

– Логично. – Я понимала, что сейчас я не в себе, но мне нравилось ощущение безбрежной свободы. Печаль, с которой я пришла, пропала. Никогда больше я не буду грустить! Я чувствовала себя непобедимой. Интересно, этот парень тоже? – Тебя как зовут?

– Называй меня Адамом.

– То есть это не настоящее твое имя?

Он прикусил губу, скрывая улыбку.

– Нет. Знаешь, ты очень умная для того, кто выпил весь «Кровоподтек».

– Может, ты просто привык тусоваться с дураками.

Он засмеялся, придвинулся ближе и вздохнул. Я обратила внимание, что на его губах не осталось красноватого налета, как у Даллас и, наверное, у меня. Он-то пил коктейль?

– Поедем отсюда, – предложил Адам, указывая на дверь. – У меня есть машина и очень милая квартирка. Ты где живешь?

Он сказал это как-то не по́шло. Я бы пригрозила, что Джеймс ему навешает, но меня зацепило, что он не сказал своего настоящего имени. Я уже хотела спросить, но тут через толпу пробился мой бойфренд, ведя Даллас, которая держала за руку парня с красными волосами и в слишком узких джинсах.

Джеймс подозрительно посмотрел на нас с Адамом.

– Разговор окончен, – сказал он и увел меня от стены. А я и не знала, что только стена помогала мне стоять прямо. – С незнакомцами разговаривать нельзя, – тихо добавил Джеймс, мельком взглянув на Адама.

Даллас наконец догнала нас и заступила дорогу, бросив своего спутника.

– Я, пожалуй, останусь ненадолго, – сообщила она. Я хотела запротестовать, но она широко улыбнулась и подала ключи на пальце. – А вы поезжайте, – сказала она с самым пьяным видом. – Меня подвезут. – Она кивнула на красноволосого парня.

Это было рискованно и безрассудно, но сейчас я спорить не собиралась. Клуб оказался дразнящим, ошеломляющим – и соблазняющим. Джеймс взял ключи и повел меня к выходу. В дверях я услышала голос Адама:

– Всего хорошего, Слоун.

Я обернулась и помахала, потому что он все-таки не придурок и не пошляк.

– Тебе тоже.

Я вышла за Джеймсом, то и дело хватаясь за него, когда мы пробирались через плотную толпу рвавшейся в клуб молодежи. Вдохнув прохладного ночного воздуха, я оглянулась на клуб – и по спине пробежала дрожь. Я не говорила Адаму своего имени.