Страница 17 из 40
– Бог мне свидетель, – говорил он, – что тебе, Вавила, хорошо ходить в этих цепях: они вполне приличны твоей старости.
– О, царь, – отвечал святитель, – ты на смех говоришь эти слова, я же тебе скажу истину: цепи сии для меня так же почетны, как для тебя твой царский венец, и страдания за Христа так же для меня приятны, как приятна тебе твоя царская власть; смерть же за бессмертного царя так же для меня желательна, как для тебя твоя жизнь.
При святом Вавиле были три отрока, родные братья. Они были юны по летам, но зрелы умом, и духовно воспитавший их Вавила считал их как бы своими детьми. Следуя за своим учителем, они не оставили его и тогда, когда он был закован в цепи. Взглянув на них, царь сказал святому:
– Я думаю, Вавила, что дети сии, называя тебя учителем, только увеличивают твою гордость, и из-за них ты остаешься непреклонным в своем противлении нашей воле.
– Если ты, – отвечал ему святитель, – пожелаешь спросить сих детей, то увидишь, что они разумнее тебя самого, и узнаешь, что это – семена моего учения.
– Чьи же эти дети? – спросил царь.
– Это мои духовные дети, – отвечал Вавила, —я возродил их благовествованием, вскормил поучением, возрастил наставлениями, и вот, в малом теле пред тобою великие мужи и совершенные христиане. Испытай и увидишь.
Царь велел отвести Вавилу на площадь и заключить его в темницу; отроков же призвал к себе и, прежде всего, спросил их, есть ли у них мать.
– И мать, и отец, и учитель для нас – Вавила, – отвечали дети. – Мы возлюбили его больше, чем мать: та только родила нас, а он научает нас разуму и благочестию и заботясь о наших душах, возводит нас к высоким добродетелям.
Но царь приказал тотчас отыскать и привести к нему мать сих отроков. Когда же привели ее, царь спросил, как ее зовут, и действительно ли она мать этих детей.
Она отвечала:
– Имя мое – Христодула; дети сии действительно мои. Я принесла их, как начатки моих болезней, в дар Богу и надеюсь, что премудрый Вавила, попечению коего я поручила моих детей, перенесет их в небесную сокровищницу.
Нумериан разгневался и повелел бить благочестивую мать по щекам, говоря ей:
– Не говори так дерзко с царем.
Дети же, видя, как бьют их мать, говорили:
– Царь обезумел: бьет мать за то, что она говорит истину.
После сего царь стал спрашивать детей, как их зовут и сколько им лет.
Они сказали, что первый из них двенадцати лет от роду и называется Урваном, второму – Прилидиану – девять лет, а третьему, по имени Епполонию, семь лет.
Мучитель прельщал их ласковыми речами и дарами, убеждая поклониться идолам. Но они единогласно отвечали:
– Мы христиане и не подобает нам кланяться идолам. Нас научили ведать Единого Бога, Того, Кто сотворил небо и землю. Ему мы и поклоняемся, а не бесам.
После многих ласкательств увидев, что дети непреклонны, мучитель повелел бить их, нанося им раны по числу лет каждого из них. Итак, первому отроку нанесли двенадцать жестоких ран, другому – девять, а третьему— семь. Дети мужественно терпели страдания и сожалели только о том, что не имеют больше лет, чтобы больше получить ран за Христа.
– Если вы решили даже убить нас, – говорили они, – мы не поклонимся ложным богам: Единому Богу, Господу Иисусу Христу, мы служим.
Отпустив их мать и удалив самих детей в другое место, царь опять вызвал к себе Вавилу.
– Вот, – сказал он – дети твои уже поклонились нашим богам, подобает и тебе немедля самому поклониться.
– От отца лжи, диавола, научились и вы лгать, – отвечал царю Вавила, – знаю я, что невозможно ни прельщением, ни муками отторгнуть детей от Христа: ибо я хорошо научил их почитать единого истинного Бога и веровать в Него.
Тогда царь велел повесить и Вавилу и детей на дереве и жечь их огнем.
Вавила, возведя очи к небу, помолился Богу, чтобы послал Он малым сим детям крепость Свою и даровал им непреодолимое терпение в предстоящих муках. А их самих увещевал мужественно переносить страдания, обещая им великую награду от Христа. Доблестно переносили страдания незлобивые дети вместе со своим учителем, и помощь Божия укрепляла их в терпении.
Приказав снять страдальцев с дерева и заключить Вавилу в цепях в одном доме, неподалеку от места мучений, мучитель решил еще раз прельстить детей лаской. Он называл их своими детьми, благонравными и прекрасными отроками, дарил им золото и серебро. Но они в один голос говорили ему:
–Лукавый льстец! Для чего ты раскидываешь перед нами многосплетенную сеть твоих прельщений? Неужели ты думаешь уловить нас так же, как птиц? Будь уверен, что не будешь иметь никакого успеха, хотя бы ты приложил все свое старание; ибо нас охраняет и покрывает сила Христа, – и Его силою твоя сеть вскоре будет уничтожена, а мы получим избавление.
Затем отроки воскликнули:
– О, матерь наша, благочестие, не отвергнемся мы от тебя! О, возлюбленный наш учитель, Вавила, будем верны твоему учению! Ибо не только один сей царь, но, если бы здесь находились многие и лютейшие цари и мучители, и те не могли бы нас отторгнуть от Бога нашего.
Святой Вавила, заключенный неподалеку, услыхав сии речи своих учеников, возрадовался радостью несказанною и возблагодарил Бога, из уст детей совершающего Себе хвалу.
Вскоре царь повелел привести к себе и Вавилу и сказал ему:
– Не твои ли это, Вавила, родные дети? Я думаю, что они родились от тебя, ибо своим злонравием они весьма на тебя похожи.
– Воистину, – отвечал святой, – сии отроки – мои дети, но не по плоти, а по духу: ибо я до сего времени не искушен плотским похотением и супружеской жизни не испытал.
– Непокорный Вавила! – сказал царь. – Для чего ты до сего времени пребываешь в своем жестокосердии, мучаешь себя и нас? Принеси скорее жертву богам, чтобы и нам более не утруждать себя, и тебе с детьми твоими избавиться от мучений и удостоиться почестей и даров от нас. Какая для тебя польза добровольно предавать себя и малых сих детей на мучение и смерть? Не подобает ли тебе, как мудрому наставнику, заботиться о детях так же, как о собственной своей жизни, чтобы они не погибали безвременно, и быстро завянув, не скончались в самом расцвете юности?
Но богомудрый Вавила возразил:
– Не подобает ли тебе, царь, иметь попечение о своем царстве, вооружаться против врагов и с ними воевать, а не нас, неповинных, мучить? Ты же, бросив все земные заботы, устремился на нас и, забыв о врагах, пленяющих страну, воюешь с нами и нас преследуешь. И все сие ты делаешь не для какой-либо пользы твоему царству, а только для того, чтобы угодить твоей звероподобной ярости и свирепому нраву.
Приведенный сими словами в бешенство, царь осудил и Вавилу и детей на смерть. Воины повели святых к месту усечения, а Вавила в это время воспевал слова Давида:
– «Возвратись, душа моя, в покой твой, ибо Господь облагодетельствовал тебя» (Пс. 114:6).
Достигнув места, где святым назначено было положить свои головы за Христа, Вавила, поставив пред собою отроков, подвел под меч сначала их. Он боялся, как бы кто-нибудь из них, оставшись после него, не убоялся смерти и не отступил от Господа. Посему он вперед посылал на небо отроков и утешал их, поучая не страшиться усечения мечом, потому что они получат от Христа жизнь вечную. Когда же отроки прияли смерть от меча, Вавила с радостью воскликнул:
– «Вот я и дети мои, которых дал мне Господь» (Ис. 8:18).
После сего он и сам подклонил шею свою под меч. При сем он завещал тем, кто будет погребать его тело, положить вместе с ним в гроб и цепи и оковы:
– Пусть будут они, – сказал он, – украшением тела моего.
Усеченный во главу, отошел святой Вавила в вышние селения, и предстал с детьми своими пред Отцом Небесным. Честное тело его было погребено вместе с веригами, как то сам он заповедал, умирая; с ним были погребены и святые три младенца.
По прошествии многих лет после сего, царь Констанций[129], сын Константина Великого, сделал соправителем своего царства Галлия, брата Юлиана, сына своего дяди[130] (ибо своих детей он не имел). Каллий, по прибытии своем в Антиохию, перенес мощи святого Вавилы и пострадавших с ним трех отроков в предместье Антиохии, называемое Дафна. О месте том повествуют, что оно получило свое наименование от некоей девицы Дафны, которая там скрывалась от Аполлона[131], как о том говорится в греческих языческих сказках. Это место весьма красиво, обсажено кипарисными деревьями и окружено рощами других высоких деревьев, занимало обширное пространство, отличалось плодородием и имело быстротечный источник воды. Посреди Дафны возвышался идольский храм, в коем находился художественно изваянный идол бога Аполлона. Идол сей давал ответы вопрошавшим его, ибо в нем скрывался бес[132]. Сюда сходились язычники, приносили идолу жертвы и совершали разные нечестивые игры и беззакония. Вышеупомянутый Галлий, бывший благочестивым христианином и старавшийся отвращать язычников от их беззаконий, хотел разорить находившийся в Дафне идольский храм, но побоялся, как бы из-за этого не поднялся среди греков мятеж, потому что там было еще много язычников, готовых даже умереть за скверных своих богов. Посему Галлий соорудил там небольшую церковь и, как уже сказано, перенес в нее мощи святого Вавилы и трех отроков, положив их в большом каменном ковчеге. Он надеялся, что нечестивцы, собираясь на то место, мало-помалу станут обращаться ко
129
Римский император, второй сын Константина Великого, царствовал с 337 по 361 г.
130
Юлия Констанция, брата Константина Великого. Эти соправители назывались цезарями.
131
Аполлон – бог древних греков и римлян, почитался богом света, в особенности солнечного, также умственного просвещения, поэзии и музыки, богом-прорицателем, врачевателем болезней и хранителем всякого гражданского порядка.
132
Т. е. здесь находился так называемый оракул, место, где, по верованиям древних греков и римлян, боги шумом листьев священных деревьев, журчанием воды и т. д., предсказывали людям будущее. Предсказания эти имели характер темных изречений, а истолкователями их являлись жрецы, который ради своих выгод поддерживали в народе грубые суеверия и заблуждения.