Жизнь экспромтом

Потом она произнесла несколько вымученных прощальных фраз. Никто толком не знал, что нужно говорить в подобных случаях, — даже Одри, которая, очевидно, впервые в жизни открывала рот и не находила подходящих к моменту слов. Фрэнки вышла в коридор и стала ждать лифта. Он приехал вместе с двумя завитыми секретаршами из адвокатской конторы на седьмом этаже, которые, как только завидели Фрэнки и ее картонную коробку, тут же прекратили шушукаться о предполагаемом — судя по слухам — сокращении штатов в журнале «Жизненный стиль» и погрузились в растерянное молчание. Атмосфера сгущалась. Стараясь избегать их жалостливых взглядов, Фрэнки старалась смотреть только под ноги, на грязный нейлоновый ковер на полу кабины, мечтая о том, чтобы лифт двигался как можно быстрее. Как назло, он вел себя прямо противоположным образом. Останавливался на каждом этаже и зачем-то стоял там по нескольку минут, открывая и закрывая двери без всяких видимых причин.

Это случилось на третьем этаже. Вдруг краем глаза Фрэнки заметила угол фотографии, выглядывающей из-под стопки бумаг в ее коробке. Она потянула за угол и вытащила фотографию себя и Хью, который был одет в смокинг со свободно болтающимся на шее галстуком-бабочкой и выглядел весьма сексуально. Фотография была сделана в прошлом году на рождественской вечеринке у него на работе: они стояли, обнявшись, и пьяно улыбались прямо в объектив. Господи, да что же это надето на ней? Малиновое плиссированное платье в стиле Лауры Эшли из «Унесенных ветром», что-то купленное впопыхах, в безнадежном паническом порыве «Мне нечего надеть!», и о чем она пожалела еще до того, как на чеке в три сотни фунтов успели просохнуть чернила. Помнится, она пребывала в каком-то полусне, когда продавщица пыталась убедить ее в том, что в этом туалете она выглядит соблазнительно, как Скарлетт O-Хара, и только дома, взглянув на себя в большое зеркало, немедленно обнаружила ужасную правду: что она похожа в нем на невзрачную подружку невесты. К счастью, Хью пошел на риск и решил ее ободрить, сказав, что всегда питал слабость к подружкам невест, и при этом поцеловал ее в губы в знак поощрения.

Улыбнувшись при этом воспоминании, Фрэнки внезапно почувствовала волну облегчения. Слава тебе господи, у нее есть Хью. Потеря работы — это шок, но Хью должен смягчить этот удар. На этого человека она может положиться, в случае чего, он подставит ей свое плечо, просто обнимет ее и скажет, как он ее любит, — невзирая на то, успешна ее карьера или нет.

Лифт наконец достиг первого этажа, и скользящие двери со свистом раскрылись. Не оборачиваясь, Фрэнки широкими шагами прошла через холл, мимо одетых в униформу швейцаров, и вышла на улицу. Очутившись под ударами пронизывающего ветра, она не знала, в какую сторону идти. Ей пришлось немного постоять, прежде чем она поняла, что ком в ее желудке за это время успел рассосаться. Новые порывы ветра с яростью набрасывались на нее все с новой силой, норовили забраться под пальто, сжать как можно туже, не дать вздохнуть. Она медленно пошла сквозь толпу по улицам Сохо. Она потеряла работу, но у нее есть Хью, и поэтому все в ее жизни будет прекрасно.

ГЛАВА 4

Фрэнки повернула на полную мощность горячий кран и вылила в ванну сразу несколько бутылочек малинового шампуня для душа, а заодно и белый мускусный лосьон, и еще что-то липкое с запахом мяты, что накопилось у нее за последние десять лет и бесхозно валялось в пыльной плетеной корзинке на шкафу в ванной комнате. Где-то она прочла, что горячие ванны просто убийственно влияют на внешность человека, потому что благодаря им развивается целлюлит, замедляется кровообращение и появляется венозная недостаточность. Но какое это имеет значение? Кофе тоже, по мнению медицины, наш враг номер один, про алкоголь и говорить нечего — хуже него может быть только загар и курево. Про все это лучше забыть навеки, потому что для красоты эти вещи просто убийственные. Фрэнки поглубже окунулась в горячую воду и стала наблюдать, как ее ноги постепенно приобретают малиново-красный оттенок, потом отпила из своего стакана шардоне со льдом. Если следовать всем этим медицинским и оздоровительным советам, то надо пить галлонами исключительно чистую воду, втирать в тело солнцезащитный крем с коэффициентом 50 и дважды в неделю проводить холодные омолаживающие обертывания из морских водорослей. Чего только не выдумают люди. Но Фрэнки знала, что ей предпочесть. Она сделала еще один глоток из своего стакана, окунула голову в густую, влажную пену и блаженно растянулась в этой мешанине из душистых пузырьков.

Ее безработное состояние длилось уже четыре дня, один из которых она провела в Департаменте занятости, заполняя десятки каких-то разноцветных бумаг и выстаивая в длиннющих очередях — и все ради того, чтобы в конце концов услышать ответ, что, прежде чем она получит свое «пособие соискателя», должно пройти не менее шести недель. Речь шла о страшной сумме в 51 фунт в неделю, способной покрыть разве что стоимость билета на вечернюю пятничную дискотеку. Измученная и подавленная, она вернулась домой и провела остаток недели в неистовом ажиотаже, занимаясь своей внешностью, проходя отборочные экспресс-тесты в сверхмодных до дрожи в коленках медийных агентствах занятости и покупая на свою кредитную карту множество унизанных бусами вещичек в магазине «Аксессуары», чтобы хоть как-то себя развлечь и убедить в том, что в ее журналистской карьере это просто досадное и мимолетное недоразумение.

Реакция Хью на ее увольнение тоже не особенно способствовала поднятию ее настроения. Вместо того чтобы положить руки ей на плечи и убедить в том, что ей не о чем беспокоиться, он вдруг побледнел, разнервничался и начал что-то мямлить о каких-то счетах, о цене аренды, а заодно и о цене кошачьей еды «Вискас». Все это было совершенно не то, что она хотела от него услышать. Пытаясь в течение всего дня сохранять на лице храброе выражение, она надеялась исключительно на любовь и привязанность. А вовсе не на финансовую лекцию о том, что ей надо теперь потуже затянуть пояс, пусть даже украшенный бусинками.

Но сегодня был день ее рождения и она не хотела думать о затягивании поясов, экономном расходовании денег или прочих столь же тягостных предметах, неизбежно сопутствующих состоянию безработицы. Наступал ее двадцать девятый день рождения, и — безработная она или нет — отпраздновать его она собиралась на полную катушку. Накануне вечером она заснула отвратительно поздно. К моменту ее пробуждения Хью уже ушел, но на столе от него осталась открытка и записка, гласящая, что она должна быть готова к семи. Она не знала, куда он собирается повести ее на этот раз, но в прошлом году он выбрал потрясающе дорогой французский ресторан в Вест-Энде. Помня об этом, она заранее простила ему, что последние два дня он вел себя как последний мерзавец. В конце концов, он беспокоится об их финансовом положении и о том, как оплатить свадебные расходы.

Некоторые уколы совести она все же чувствовала — из-за того, что купила себе новый наряд от Карен Миллен, но уколы есть уколы, с ними ничего не поделаешь, и к тому же их очень быстро сменило все нарастающее чувство беспокойства. Сегодня наступала та самая ночь — ей сделают предложение! Она закрыла глаза и отдалась на волю воображения. Интересно, как это произойдет: он встанет на одно колено или нет? Хью, конечно, был просто помешан на традициях, но вряд ли до такой степени. А может быть, все-таки до такой? От волнения у нее в животе начались спазмы, и она начала думать, как ей следует себя вести в самый ответственный момент. Стоит ли ей притвориться удивленной? Или, наоборот, стоит сразу же открыть свои карты и признаться в том, что она все знает, потому что нашла квитанцию на кольцо? И (кстати о кольцах) какое именно он выбрал для нее? С традиционным бриллиантом или с замысловатой гроздью рубинов? А сам металл — будет ли это традиционное золото? А может быть, белое золото? Или платина? Мысли роем носились у нее в голове, как конфетти, и, получая удовольствие от каждой из них, она раз за разом окуналась в душистые пузырьки и вполголоса подпевала ансамблю «Абба», диск которого был включен на стереосистеме в гостиной.