Телепортация

Но вот то, что не было обнаружено тело стюардессы или его останки – тут какие-либо версии никак не могли объяснить свершившегося факта. Правда, выдвигалось предположение о теле Ханки, затонувшем в водоёме, но на трассе падения самолёта больших озёр или иных водоёмов практически не было, а те несколько небольших, которые встретились, – были тщательно обследованы. Божественная версия попадания погибшей в воздушной катастрофе непосредственно на небеса рассматривалась всерьёз только клириками и ортодоксальными верующими. Помощь обитателей НЛО могла быть принята во внимание исключительно уфологами и сочинителями научно-фантастических романов. Поэтому отсутствие тела погибшей было занесено в разряд событий, фигурирующих рядом с нераскрытыми убийствами политических деятелей, непредсказуемыми форс-мажорными обстоятельствами, непонятными явлениями природы и т. д. А между тем…

II

В четвёртом отсеке стоял трескучий мороз. Три предыдущих, расположенных под полом, имели герметизацию, и только этот, находившийся у самого хвоста самолёта, её не имел. Поэтому, отправляясь туда, Ханна надела на себя телогрейку и сапоги. Находиться ей предстояло там не так уж долго – просто надо было проверить, заброшены ли в отсек четыре мешка с почтой, как значилось в накладной, или только два и тогда придётся идти искать недостающие мешки в третьем отсеке. Но все мешки оказались на месте и, в принципе, можно было возвращаться обратно, когда страшной силы удар в дверь раздался вдруг. В мгновение ока дверь оказалась вырванной и в такое же мгновение отброшенной в бездну воздушного океана. По принципу пылесоса из-за разницы в давлении всё, что находилось в отсеке, эта самая разрежённая бездна высосала из него наружу. Снаружи оказалась и Ханна. Но за какую-то долю секунды до этого её мозг пронзила как молния мысль, что ни в коем случае нельзя терять присутствие духа, хотя уже само нахождение снаружи самолёта гарантировало его потерю. Эта пронзившая сознание мысль принесла с собой растянувшуюся во времени информацию, в данный момент как бы спёкшуюся в один конгломерат величиной с человеческий мозг. Это были уроки пройденной школы, а, точнее, врезавшиеся в память действия, которые следует предпринимать в экстремальных условиях полёта. Но это была всё-таки теория, которая хороша в её лекционном изложении грамотными и, возможно, никогда не поднимавшимися в воздух педагогами. Практика, как правило, бывает жёсткой и непредсказуемой. Поэтому пришли на память и ещё одни уроки, полученные в Индии, у аватара Сатья Саи Бабы, к которому специально ездила Ханна, будучи его почитательницей, и который, обнаружив у неё паранормальные способности, вытянул их наружу и за несколько сеансов развил до необыкновенно высокого уровня. Она увидела в своём сознании его оранжевую тунику, спокойное улыбающееся лицо с ореолом чёрных волос вокруг и энергия со всего её тела, как он учил, мгновенно сконцентрировалась в районе солнечного сплетения. Если бы кто-то мог видеть Ханну в этот момент, то заметил бы, что её руки, ноги, всё тело как бы в долю секунды потемнели, а в центре тела стал раскручиваться несвойственный простым смертным энергетический шар. Частотная характеристика этого шара была настолько высока, что, пользуясь эмоциональными категориями, её можно было бы охарактеризовать как безумную радость, сумасшедший восторг или крайнюю степень истерики. Последним усилием угасающей воли этот энергетический шар оказался вытолкнутым через верхнюю чакру наружу и развернувшимся в вихрь в форме воронки, в центре которой оказалось тело Ханны, находящееся уже в бессознательном состоянии. Оно по спирали стало медленно удаляться от превратившегося в пылающую комету, почти исчезнувшего и стремительно теряющего высоту самолёта, от вырванных дверей и почтовых мешков и вскоре оказалось одним-единственным объектом в гигантском, воздушном океане Земли. Этот спуск по спирали в образовавшемся торнадо длился целую вечность, а может секунду – смотря, по каким часам делать отсчёт. Самое главное, что в образовавшейся воронке сохранялся воздух, а, значит, и тепло. Не такое, правда, как в Индии во время её визита к Саи Бабе, но всё- таки. И, тем не менее, Индия с её Гималаями и Шамбалой оставалась в почти угасшем сознании притягательной, а в данном случае спасительной силой. Причём, не только для Ханны, а для всего, что находится в атмосфере, в космосе и даже в Солнечной системе в целом. Эта сила, как натянутая струна, оповещала об этом, а трение частиц воздуха в своём вращательном движении вокруг этой струны рождало мелодию, жаждавшую слов – каких угодно. В данном случае это не имело значения… … Позабытое стремленье

…пусть даже таких, ли ж бы они ложились на размер льющейся с вращающегося вихря-диска мелодии…

…пусть даже перемежающих русские и нерусские слова, сводящих воедино страны и континенты, конкретно перемещающих слушающего в определённую точку на планете…

…здесь, в воздушном океане, в звенящей мириадами биотоков ноосфере «ловится» любая мелодия, любое стихотворение, созданное когда-либо представителями рода человеческого. Особенно, когда «ловец» женщина, находящаяся в свободном парении…

… Итак, время приземления под эту мелодию оказалось бесконечно долгим как период полураспада радиоактивного элемента или, напротив, мгновенным как скачёк стрелки электронных часов. Возможно, что приземления, как такового, не было вовсе, да и мелодии тоже, и лежавшая без сознания всё та же женщина, материализовавшись на обочине дороги в этот предполуденный час, вряд ли могла бы что-либо сказать на этот счёт. По дороге шёл военный парад, звучала музыка небольшого оркестра, за которым маршировали воины-ветераны, сверкая орденами и медалями, полученными за доблесть и героизм в Отечественной войне. Никто из колонны не вышел, приняв, видимо, лежавшую женщину за пьяную, что вполне согласовывалось с праздничным днём на всём пространстве Советского Союза и давало повод так думать. Как только парад отгремел, к ней подошли прохожие-зеваки, чтобы помочь ей подняться на ноги, но, поняв, что она не пьяна, но без сознания, взялись сигнализировать проезжавшим машинам, чтобы кто-то остановился и довёз пострадавшую до больницы. Но проезжавших машин что-то не попадалось ввиду того, что улица на время парада была перекрыта. Вскоре остановился проезжавший мимо военный «газик», сидевшие в нём офицеры, разобравшись, в чём дело, подобрали пострадавшую, и вскоре она уже находилась в приёмном покое местной больницы. Предварительный осмотр несколько удивил спустившегося из ординаторской дежурного врача. Никакого запаха алкоголя, никаких травм на теле, никаких кровоподтёков, сердце едва-едва прослушивается, дыхание едва улавливается. На столкновение с автомобилем не похоже, на кровоизлияние или инфаркт тоже, да и просто потеря сознания – если она имела место – вызывала какое-то подозрение. Как-то не так обычно выглядят последствия потери сознания, а тут такое впечатление, будто женщина заснула летаргическим сном: очень бледное, как будто заледенелое лицо, совершенно холодные конечности, почти потухшие зрачки глаз. Врач вызвал единственную по случаю праздника дежурную сестру, отдал распоряжение сделать укол камфары и пошёл заводить карточку на вновь поступившую. Но тут выяснилось, что документов при ней нет никаких, да и её тёмносиняя – похоже, спецодежда – в это уже тёплое для этих широт время была подобрана как-то не по сезону. Сначала врач собрался по такому довольно странному случаю позвонить в дежурное отделение милиции, но потом почему-то передумал, решив, видимо, что в милиции служат тоже люди и имеют право на свои «наркомовские сто граммов» по случаю праздника. Было решено процедуру опознания и заполнения документов отложить до времени, когда больная придёт в себя, а, точнее, до дня завтрашнего, поскольку сегодня был всё-таки выходной день. Её отвезли в палату, положили на свободную койку и отдали под наблюдение медсестры, которой были даны соответствующие указания.