Страница 8 из 17
Марк Гертлер, прообраз Менделя Кулера (Марк Гертлер. Автопортрет в зюйдвестке. Холст, масло. 1909)
Лантье, Клод – герой романа Золя «Творчество», художник, вращающийся в наиболее образованных и утонченных литературных и художественных кругах Парижа. К моменту выхода в свет романа долгая дружба Золя и Сезанна уже дала трещину, и, по-видимому, «Творчество» положило ей конец, однако почему это случилось – загадка. Лантье совершенно не похож на Сезанна. Судя по сюжетам картин, он более напоминает не добившегося признания Пюви де Шаванна, вечно сражающегося с огромными аллегорическими холстами, смысл которых ускользает от публики. На Лантье обрушивается одна трагедия за другой: он дурно обращается с женой, образцом преданности и самоотверженности; у него умирает ребенок. Он пишет свое дитя на смертном одре и посылает картину на престижную выставку в Салоне, но там ее вешают под самым потолком, и зрители ее не видят. Лантье сводит с ума его собственная одержимость искусством, сродни чувственной страсти к идеальной женщине, то есть идеально исполненной картине; в итоге он кончает самоубийством.
Науман, Адольф – немецкий художник-назареец, с которым Доротея Кейсобон, героиня романа Джордж Элиот «Мидлмарч» (1872), знакомится в Риме во время своего медового месяца. Художника представляет Доротее ее поклонник, романтический, вечно пребывающий в смятении чувств Уилл Ладислав, сам художник-дилетант. Науман, ставящий себе целью «духовное обновление» христианского искусства, в это время работает над полотном «Святые, влекущие колесницу Церкви». В его мастерской англичане обозревают «Мадонн, почему-то сидящих на тронах под балдахинами среди скромных сельских пейзажей, святых с архитектурными моделями в руках или с ножами, небрежно воткнутыми в их затылок»[11]. Науман щеголяет в сизой блузе и темно-бордовом бархатном берете и неожиданно завоевывает расположение напыщенного педанта мистера Кейсобона, попросив его позировать для головы святого Фомы Аквинского. Он делает карандашный портрет Доротеи в образе святой Клары, а когда начинает слишком недвусмысленно восторгаться ее красотой, Уилл Ладислав упрекает его: «Миссис Кейсобон нельзя обсуждать, словно простую натурщицу!»[12]
Райдер, Чарльз – рассказчик, от лица которого ведется повествование в романе Ивлина Во «Возвращение в Брайдсхед» (1945). Его дружба с прекрасным, но обреченным Себастьяном Флайтом, завязавшаяся в Оксфорде, и последующий роман с сестрой Себастьяна, Джулией, составляют сюжет книги. Однако фоном для этих сюжетных линий служит становление Райдера как художника. Во время своего пребывания в Брайдсхеде он выполняет несколько фресок, по эстетике весьма напоминающих манеру реально существовавшего художника Рекса Уистлера, который, подобно Райдеру, стремился в высшее общество и любил подолгу гостить в загородных домах знати. Впоследствии Райдер разбогател, продавая экзотические пейзажи, навеянные дальними путешествиями. Возникает подозрение, что Райдера, как и самого Ивлина Во, лелеявшего художественные амбиции, скорее можно было встретить за ужином не в клубе «Челси-Артс», а в клубе «Уайтс».
Стрикленд, Чарльз – двойник Гогена, герой романа Сомерсета Моэма «Луна и грош» (1919). На сей раз родившийся англичанином, Стрикленд – Гоген отвратительно обращается с близкими, он отказывается от карьеры биржевого маклера в Сити, чтобы бежать в Париж и там заниматься живописью, бросает жену и детей и унижает достоинство каждого, кто попадается ему на пути, включая свою возлюбленную, которая, с его точки зрения, мешает ему всецело отдаться искусству. Он груб и угрюм. «Я в любви не нуждаюсь, – заявляет он. – У меня нет на нее времени. Но я мужчина и, случается, хочу женщину. Удовлетворив свою страсть, я уже думаю о другом. Я не могу побороть свое желание, но я его ненавижу: оно держит в оковах мой дух. Я мечтаю о времени, когда у меня не будет никаких желаний и я смогу целиком отдаться работе»[13]. В конце концов он бежит из Европы и умирает на Таити. При жизни публика его не понимает: ее отталкивают характерные для него кричаще-яркие цвета и нарочитая примитивность рисунка. Однако спустя двадцать лет, говорит Моэм, Стрикленда начинают ценить как одного из зачинателей модернизма, наравне с Ван Гогом и Сезанном.
Хелдар, Дик – герой романа Редьярда Киплинга «Свет погас» (1891), воплощение истинно английского духа. Чтобы каким-то образом компенсировать выбор творческого поприща, вызывающий подозрения в женственности и изнеженности, Киплинг делает своего героя мужественным, насколько это вообще возможно для англичанина. Хелдар – художник-баталист, освещающий военную кампанию в Судане для лондонских иллюстрированных газет. Вернувшись в Лондон, он поначалу добивается успеха своими батальными сценами. Он презирает эстетов, любящих поговорить об искусстве, и их душевный настрой, язвительно именуя их «модисточками в штанах»[14]. Он влюблен в Мейзи, тоже художницу, которая не отвечает на его чувства. Мейзи снимает мастерскую вместе с рыжеволосой барышней-импрессионисткой, так что читателю не мешает насторожиться. Хелдар делит меблированные комнаты с другим очень и очень мужественным военным корреспондентом. У Хелдара есть фокстерьер, к которому, как можно догадаться, он привязан едва ли не больше, чем к Мейзи. Натурщица по имени Бесси, в сущности уличная девица, позирует Хелдару для картины, долженствующей стать его главным шедевром и представлять воплощение меланхолии. Он «принялся за работу, негромко посвистывая, и вскоре преисполнился той прозрачной, проникновенной творческой радости, которая так редко выпадает на долю смертного»[15]. Однако Бесси, раздосадованная тем, что никто в доме Хелдара не хочет с ней спать, свершает месть, соскоблив красочный слой картины. В ночь накануне этого акта вандализма Хелдар теряет зрение, а потому так и не узнает, что она сделала. Незрячий, он возвращается в Судан и погибает на поле брани от пули «черномазых суданцев»[16].
Штернбальд, Франц – герой книги «Странствия Франца Штернбальда» (1798) Людвига Тика, возможно наиболее разностороннего и плодовитого представителя немецкого романтизма. Штернбальд, ученик Альбрехта Дюрера, в XVI веке путешествует по Европе, пишет картины, делает зарисовки и тоскует по своей утраченной возлюбленной Марии, которую в конце концов обретает в Риме. «Вы не можете и вообразить, сколь страстно я жажду написать что-то, что всецело явило бы все движения, все порывы моей души!» – пылко восклицает он. Упоминание о душе и совлеченном с нее покрове свидетельствует о том, кто же он в действительности: немецкий художник-романтик, с романтическим умонастроением, романтическими представлениями об искусстве, романтическими взглядами, в виде анахронизма болтающийся по Европе за два века до своего фактического рождения.
Эльстир – вымышленный художник, персонаж Пруста, неоднократно появляющийся на страницах эпопеи «В поисках утраченного времени». Его фамилия – нечто среднее между Уистлером и Эллё, его облик отличает изысканность и утонченная светскость, его жена – увядшая красавица. Как живописец он одновременно Дега, Ренуар и Моне, но чем-то сродни и Сардженту. Одна из его наиболее популярных картин носит название «Гавань Каркетюи», ее вполне можно вообразить среди реальных пейзажей импрессионистов. Герцог Германтский относится к Эльстиру с пренебрежением; он утверждает, что живопись Эльстира поверхностна. «Чтобы смотреть эти картины, не нужно быть эрудитом. Я отлично знаю, что это простые наброски, но, по-моему, они недоработаны»[17]. Подобной критике подвергались при жизни и Сарджент, и Уистлер.
11
Элиот Дж. Мидлмарч (Картины провинциальной жизни) / Перев. И. Гуровой и Е. Коротковой. М.: Худож. лит., 1981. С. 245.
12
Там же. С. 249.
13
Моэм С. Луна и грош / Перев. Н. Ман // Моэм С. Луна и грош. Театр. Рассказы. М.: Правда, 1983. С. 132.
14
Киплинг Р. Свет погас / Перев. В. Хинкиса // Киплинг Р. Собр. соч.: В 3 т. М.: Радуга, 2000. Т. 3. С. 39.
15
Там же. С. 124.
16
Там же. С. 21.
17
Пруст М. Германт / Перев. А. Франковского // Пруст М. В поисках утраченного времени. Полн. изд.: В 2 т. М.: Альфа-Книга, 2009. Т. 1. С. 1151.