Страница 4 из 19
Второй акт, или третий, поскольку содержание второго иногда в точности копировало первый.
– Товарищ сержант, можно?
– Можно за… подержаться.
– Ой, разрешите.
– Разрешаю, подержись.
Все смеются. Занавес.
Полная победа бесправной личности над диктаторской властью настала после эпизода с участием, уже известных тебе, дорогой читатель, героев.
– Ты не мог бы помолиться за меня? – Шумилов смотрел на подчиненного со смущением. – Дело в том, что у меня отпуск скоро, а вчера из второй роты сбежал боец. Нас теперь посылают его искать, и если мы его не поймаем, я никуда не поеду.
Алексей подошел к сержанту и положил руку на братское плечо:
– Закрой глаза.
Они оба стояли с закрытыми глазами около минуты, пока Алексей обращался к Богу. Затем сержант ушёл, Алексей остался.
Следующее утро ничем не отличалось от прошлого, разнообразие первейший враг вооруженных сил. Шумилов появился после обеда, Алексея вызвали с занятий.
«Мы взяли его, сразу в тот же вечер взяли», – сообщил довольный сержант.
Подробности мы опустим, но с того момента у Алексея началась немного другая жизнь. Это был не единственный удивительный случай.
Про армейскую жизнь легко можно написать целый роман, но мы не станем углубляться, дабы не утомлять тебя, дорогой читатель. В отличие от армии, позиция разнообразия у Алексея, в итоге, станет ключевой. Итак, подведем итоги.
Далее на службе у отечества случались дни горя, психушка, проповеди повсеместно и в любых условиях, а также под страхом быть заколотым наркотиками и серой. Спустя полгода Алексей уже вернулся домой, помотало его по стране – присягу влепили задним числом, чтобы убрать нестандартного бойца из домашней части. Очень был неудобен этот солдат, говорил в лицо то, что думал и не шёл на компромисс. Достаточно упомянуть, что из-за его тяги к свободе личности в домашней части сняли с должности заместителя командира части.
– Дверь открывай, – я постучал ногой и подёргал никелированную ручку двери кабины машиниста.
– Чего надо?
Из-за стекла на меня встревожено таращился машинист электропоезда питерской подземки. Он сидел в кресле полуразвалившись, витая в своих мыслях. Чем ещё заняться машинисту? До обеда – ждать обеда, после обеда – вялая борьба со сном и ожидание конца смены. Время тянется всё медленнее, медленнее – в геометрической прогрессии относительно точки освобождения. Монотонная работа, конвейер, одним словом. Люди в метро героические и я один из них.
Но у меня несколько иначе. Сначала, конечно, тоже было скучно, развлечений никаких. Да и какие развлечения, работа серьёзная. Ты в ответе за всех, кого тащит в себе твоя голубая гусеница по своим подземным норам. А дрова, ой, нет, бараны, ой, опять не то, как же их? Ах да, пассажиры! Они забивают вагоны довольно плотно, а их количество достигает целой тысячи, извиняюсь, голов на один состав. На некоторых линиях количество голов достигает тысячи двухсот.
На моей линии полная автоматика: поезд сам разгоняется, сам тормозит, сам двери открывает. Зачем машинист? Чтобы всё работало, конечно же. Хотя в Европе подавно сотни поездов без оперативного человеческого контроля бегают. И мы к тому придём, а пока, я читаю книги, развалившись в кресле машиниста. Вперёд смотреть необязательно, там нет ничего интересного. За несколько лет постоянного движения туда-сюда успеваешь изучить всё внутреннее убранство «трубы», так ласково называют тоннель, а также каждый поворот или уклон.
Совсем забыл, мне ещё один раз надо на кнопку нажать после комментария: «Осторожно! Двери закрываются». Таким образом, можно реализовать чувство превосходства над стальной машиной: «А не нажму, двери не закроются, и ты, колымага, никуда не поедешь». Машинист самый ленивый высокооплачиваемый субъект. Существовали и исключения в нашей среде, но я считал это патологией тех, кому кроме работы заняться нечем.
– Вы одной ногой в тюйме, – картавил, пытаясь запугать кадетов, заместитель начальника метрополитена, когда в торжественной обстановке нашему выпуску вручались «права управления».
– Через три-четыре года у вас вместо лёгких будет маленький, металлический каркасик, – вторил ему бывший начальник метрополитена. Вся таблица Менделеева в подземном воздухе как-никак.
– Машинисты на пенсии обычно больше пяти лет не живут, – радовал своих подопечных заместитель начальника депо.
Почти всё так, и я в этом лично и очень скоро убедился. После рабочей смены из носа можно высморкать достаточно чёрных соплей, чтобы уразуметь правоту жизнеутверждающих напутствий. В моём выпуске также «повезло» некоторым испытать чувство, когда ты понимаешь, что сейчас переедешь человека. Состав мгновенно остановить невозможно, посему ты вынужден просто смотреть и чувствовать перемалываемое твоей машиной тело. Но хватит о грустном.
– Маугли, дверь открой, – я улыбнулся.
Мой тезка Алексей поднялся с кресла и открыл дверь в кабину голубого экспресса. Устроившись на боковой сидушке, которых в кабине машиниста аж две, я некоторое время молча сидел и смотрел на пульт.
– Чего залип?[4]
– Да так, не важно, устал просто.
Гусеница затворила боковые пазухи и плавно устремилась в трубу.
Это была не моя линия, просто не захотел ехать в общем салоне. В то время негласный кодекс машиниста ещё позволял ломиться в кабину везде, где есть рельсы, и под землёй, и на земле. Да и знал я уже многих лично.
– Ты Мишку Томилина помнишь? – спросил Маугли.
– Маленький такой, ещё газовый пистолет под американский кольт носил?
– Да-да. Он.
– Помню, конечно, он комплексовал всё время из-за роста, но, блин, с пистолетом 45 калибра в руке веселил просто всех. Непонятно, Мишка с пистолетом или пистолет с большим прикладом. Его Маузером и прозвали потом.
– Так вот, слушай.
Здесь, дорогой читатель, небольшое отступление. Сейчас по подземке бегает много типов вагонов. Тогда их было два: синенькие с белой полосой и двухцветные (старые). Так вот у старых вагонов существует одна особенность – в каждом вагоне расположена кабина машиниста. И соответственно, если в каждом вагоне есть проход посередине, чтобы из вагона в вагон переходить, то на старых вагонах дверь находилась посередине кабины и смотрела по ходу поезда вперед.
Откроем её. Прямо под ней находится автосцепное устройство или автосцепка. Вагоны соединяются друг с другом при помощи автосцепки, и она торчит вперед, как известный всем нам орган. Потерпите немного, сейчас всё начнётся.
Я приготовился слушать. Туфту всякую машинисты редко гонят, все истории подлинные.
Маузер работал тогда на… линии. Машинисты в Питере ездили уже давно в одиночестве, не как в Москве, с помощником. Подошло время обеда, но на станции наш герой подменного машиниста не обнаружил. Ждать долго нельзя, полминуты и доклад диспетчеру с причиной задержки отправления, выполняем график движения поездов. Не беда, такое случается, есть киловаттная печка под боком, греем пищу. Маузер был опытным прожжённым профессионалом, и поел, попил самостоятельно – на паровозе[5]. От начальной до конечной станции текущего маршрута – 45 минут. Маузер где-то посредине.
Приближался шторм. Сперва он слегка погладил машиниста по худенькому животику, затем начал спускаться все ниже и ниже, а ниже то и некуда. Что делать? Маузер понял: необходимы срочные действия или он просто наложит в штаны – «личинка» уже пытается вылезти, а удерживать напряжение, нет больше никаких физических сил. Эврика!!! Маузер нашел выход – так поступают все машинисты в данной ситуации, когда паровоз временно стоит под землей где-то в тупике, а тебе лень идти на станцию в туалет.
Медленно отправившись с очередной станции, дабы иметь хоть пару-тройку минут, долго ли умеючи, герой открывает торцевую дверь в кабине, которая открывается, как ей и положено вовнутрь кабины и смотрит вперёд. В кабину врывается набегающий поток воздуха, но Маузер сосредоточен и, не обращая ни на что внимания, снимает штаны, вылезает из кабины и встает на автосцепку. После закрывает дверь и, держась за перила, садится, как орел на автосцепку. Дело сделано. Умница, молодец!
4
«Залип» – выражение чисто электротехническое и подразумевает залипший контакт на реле и т. п.
5
Жаргонное: означает принимать пищу на рабочем месте, то есть, не отрываясь от управления поездом.