Третье чудо

– Сэнди, слушай внимательно, потому что я могу сказать это только один раз. Существует вероятность – только вероятность! – что смерть твоего мужа не была несчастным случаем.

Сэнди опустилась на стоявший рядом стул.

– Что?! Значит, Зак был прав! А что случилось? Появились какие-то новые данные?

– Послушай меня. Мы провели в вашем доме целую неделю, пытались понять, что случилось с Тристаном. Но пришли только к одному выводу: его гибель очень подозрительна. – Мэдди глубоко вздохнула. – Внутренняя безопасность активировала подслушивающие устройства и вместе с береговой охраной ведет наблюдение в районе нефтяных вышек. По-видимому, они опасаются, что там может существовать еще одна преступная группировка, которая что-то замышляет. Бон-Шанс – самое малолюдное и неприметное место на всем побережье залива. В нем даже нет уличного освещения, за исключением Мейн-стрит.

– Да, даже в ясную ночь отсюда едва видны городские огни, вот когда там случается пожар, то мы видим огонь и дым.

– Ну вот, эта темнота и удаленность привлекают контрабандистов.

– Мэдди, ты обязана сказать мне, почему Зак…

– Сэнди! – прервала ее Мэдди. – Что я тебе только что сказала?

– Ты наговорила кучу всего непонятного, и ничего не объяснила. Что ж, прекрасно! Я дам тебе знать, если что-то случится. То есть если у меня будет возможность позвонить, – с нехарактерной для нее язвительностью уточнила Сэнди.

– Сэнди, позвони шерифу, пусть он снимет со стола отпечатки пальцев. Так легче будет определить, кто взял твой планшет.

– Ну да, если эти отпечатки есть у полицейских. А если их нет?

– Все равно, Сэнди, позвони шерифу, обещаешь?

– Хорошо, позвоню. Может, поговорим о чем-нибудь другом?

– Конечно. Как ты себя чувствуешь? Как ребенок?

– У нас все прекрасно.

– А уже видна эта фитюлька?

– Какая еще фитюлька? Ах да! Доктор тоже так сказал, когда смотрел мою эхограмму.

– Так он подтвердил, что это мальчик?

– Не то чтобы подтвердил, но говорил довольно определенно. – Она грустно улыбнулась. – Знаешь, Тристан был уверен, что у нас будет мальчик.

– Ох, дорогая моя…

– Ничего, не волнуйся, я держусь. – Сэнди заставила себя засмеяться.

– Ты уже думала, как его назвать?

– Нет еще.

– Значит, ты вернулась в Бон-Шанс. И думаешь здесь остаться?

– Да, наверно. Но ближе к родам могу снова поехать в Батон-Руж. Там мне сможет помочь мать Тристана.

Мэдди стала убеждать ее, как было бы хорошо, если бы она вернулась в Батон-Руж. Наконец Сэнди удалось ее прервать, и она сказала, что очень хочет спать. Мэдди напомнила ей, чтобы она обязательно позвонила шерифу, и они попрощались.

– Ну, малыш, что скажешь? Думаешь, стоит позвонить шерифу насчет планшета? Да? Я тоже так думаю. Но завтра обязательно схожу к Бодро, скажу ему, что вернулась, и спрошу, не видел ли он кого у дома.

Она улыбнулась и ласково погладила живот.

– Хотя, если Бодро заметил, что во время моего отсутствия какой-то незнакомец забрался в дом, он мог его застрелить.

Глава 2

Тристан проснулся, чувствуя себя отдохнувшим.

Горячие лучи встающего солнца падали на его постель, согревая ноги. Он вдохнул воздух, напоенный ароматом гардений. Сэнди! В последний раз, когда он ее видел, она была здоровой и безмятежной, как и полагается женщине, вынашивающей ребенка.

Он сонно улыбнулся и повернулся к ней, но, ощутив жгучую боль в икре, сразу все вспомнил. Он лежал не в своей кровати, рядом с женой, а на топчане в хижине своего старого друга Бодро, где жил с тех пор, как тот спас его от верной смерти.

Ему вспомнилась темная вода и острые зубы акулы. Мышцы его невольно напряглись, и его снова пронзила боль в икре, откуда острый зуб акулы вырвал клок его плоти. Стиснув зубы и подавляя стон, он осторожно расслабил мышцы ноги.

Постепенно боль стихла, но легче ему не стало. Его угнетала страшная душевная пустота. Его считали погибшим. И он действительно погиб – для жителей Бон-Шанс и для своих близких.

Даже если бы захотел, он не мог сообщить им о себе. Бодро сказал, что он провалялся без сознания около двух недель, а когда пришел в себя, был слишком слаб, не мог ни стоять, ни ходить.

С тех пор он каждый день, преодолевая сильную боль, заставлял себя ходить. И каждое утро благодарил Бога за то, что Он не дал ему умереть. За последние два месяца Тристан пережил не одно чудо, и это было самым невероятным.

Хотя еще одно чудо не помешало бы. Ему нужно как-то добраться до своего дома. Он представлял себе, как добредет до дома, и там его встретит Сэнди, прелестная и безмерно счастливая оттого, что он жив, а не погиб в этой проклятой пучине.

Он подбежит к ней, не хромая и не спотыкаясь, и обнимет ее. А она возьмет его руку и прижмет к животу, чтобы он ощутил, как брыкается их малыш.

Но Сэнди там не было. К счастью, она сейчас у его матери, в Батон-Руж.

К счастью – по нескольким причинам. Во-первых, хотя ему страшно хотелось ее увидеть, не это было для него главным стимулом поскорее выздороветь. Он должен найти и привлечь к ответственности человека, приказавшего его убить.

А для этого нужно иметь важное доказательство – во всяком случае, он надеялся, что это будет очень важное доказательство. Но его еще предстоит забрать, а оно находилось у него дома.

Как бы тоскливо ему ни было без Сэнди, он молился, чтобы она не вздумала возвращаться в Бон-Шанс. Хотя бы до тех пор, пока он не выследит человека, который пытался его убить и хотел его смерти.

Пока он мечтал о Сэнди и ребенке, солнце уже поднялось, теперь его не было видно из окна. Он поднял с пола сучковатую кипарисовую палку, которую вырезал ему Бодро.

Сделав глубокий вдох, Тристан медленно сел и спустил ноги на пол, затем оперся на палку и выпрямился, перенеся свой вес на здоровую правую ногу и заранее скривившись в предчувствии острой боли.

И она не замедлила возникнуть. Он стиснул зубы и изо всех сил сжал палку. Снаружи сквозь листву просвечивало солнце, отчего на земле плясали причудливые тени.

Тристан подставил лицо горячим лучам, заставляя себя радоваться жизни. Но как он ни старался оставаться в ярком и теплом настоящем, ужас схватки со смертью был еще жив. Он слишком хорошо помнил, как внезапно тяжело рухнул с буровой платформы в темную бурлящую воду.

Он заново переживал каждое жуткое мгновение своего падения: как холодная соленая вода хлынула ему в рот и в нос, как сковало мускулы от страшного холода.

Он чувствовал толчки и укусы жадно набросившихся на него акул, но не мог помешать им вырывать куски его плоти. И когда, наконец, он открыл глаза, вода вокруг была красной – от его крови.

Тристана стало подташнивать, он откашлялся и стал жадно вдыхать свежий воздух, пытаясь отогнать жуткие воспоминания. Он научился ценить такую простую вещь, как возможность дышать. Криво усмехнувшись, он кое-как доковылял до орехового дерева, под которым его друг поставил грубо сколоченную скамью.

Он не сел на нее, ведь потом снова пришлось бы вставать, а прислонил палку к скамье и стал любоваться пробуждающимся утром. Вокруг суетливо порхали птицы, поклевывая семена, орехи и насекомых. Привязанная длинной веревкой к дереву, по полянке бродила коза Бодро, щипала травку и обгладывала листву с кустов.

Рассеянно наблюдая, как утренняя безмятежность сменяется дневным шумом и суетой, Тристан обдумал ситуацию и принял решение. Да, достаточно он отдыхал и восстанавливал силы. Необходимо поскорее выяснить, кто и почему пытался его убить. Сегодня он преодолеет целую милю, до пристани и обратно. Он уже может пройти такое расстояние, должен пройти!

Дождавшись, когда вернется Бодро с ведром воды из артезианского источника, Тристан рассказал ему о своих планах.

– Что это тебе вздумалось туда идти? – Бодро погрозил ему толстым шершавым пальцем. – Ты еще не окреп. Хочешь подвигаться? Сними вон с топчана простыни, иди к ручью и постирай их. И возьми пальмовое мыло, оно не так вредно для воды.