Страница 39 из 47
Японское командование сосредоточило у Порт-Артура большое число осадных орудий, которые систематически обстреливали порт, город и береговые укрепления. Поэтому контрбатарейная борьба явилась одной из важнейших задач береговой артиллерии. В августе 1904 года береговая артиллерия Порт-Артура была разделена на две группы. В первую группу входили батареи левого фланга (от № 12 до № 22) и броненосцы «Ретвизан» и «Севастополь». Эта группа должна была вести борьбу с японской артиллерией, располагавшейся в северо-восточной части сухопутного фронта — от горы Дагушань до хребта Панлуншань. Вторая группа, включавшая в себя батареи Тигрового полуострова (от № 1 до № 11) и броненосцы «Пересвет», «Победа» и «Полтава», должна была подавлять осадную артиллерию противника в северо-западной части сухопутного фронта — от хребта Панлуншань до побережья бухты Голубиная. Каждая батарея имела свой определенный квадрат. О всех вновь появившихся батареях противника сообщалось специальными приказами, в которых указывались координаты целей и батареи, предназначенные для борьбы с ними. Командиры батарей вели систематическое наблюдение как за строящимися, так и за действующими осадными батареями противника.
Несмотря на значительное количественное превосходство противника в артиллерии, контрбатарейная борьба часто заканчивалась в пользу русских. Оценивая действия береговых батарей в период августовского штурма, начальник крепостной артиллерии Порт-Артура писал: «Стрельба наших береговых батарей заставляет неприятельские батареи, по которым они стреляют, или прекращать на время свою стрельбу или производить ее медленно. Наиболее донимают неприятеля наши батареи: Центральная, № 18 и № 22»[166]. Русским артиллеристам иногда удавалось не только приводить к молчанию отдельные батареи противника, но и выводить их из строя. Так, 30 августа 1904 года три батареи противника начали обстреливать город шрапнелью. По двум из них сосредоточили огонь три полевые батареи и три береговые (батареи № 16, 17 и 22). Батарея № 18 вступила в бой с третьей батареей противника. Выпустив 30 снарядов, артиллеристы этой батареи повредили два японских орудия и взорвали пороховой погреб.
Береговая артиллерия привлекалась также и к отражению штурмов противника, наносила удары по скоплениям войск. Так, утром 20 августа у деревни Шуйшин сосредоточилось значительное количество японских солдат и офицеров. Восемь береговых батарей метким огнем рассеяли скопление противника.
В период затишья, когда противник готовился к очередному штурму, мортирные батареи вели огонь по японским укреплениям и наносили противнику большой урон. 7 сентября мортирная батарея № 7 обстреляла гору Мертвая голова, разрушила там все блиндажи, разбила пять пулеметов, уничтожила много вражеских солдат. Со времени отражения второго штурма, т. е. с 19 сентября 1904 года, береговая артиллерия по нескольку раз в день стреляла по войскам противника. Береговая артиллерия участвовала в ожесточенной борьбе, развернувшейся за гору Высокая, где японцы понесли громадные потери (до 6 тысяч солдат и офицеров). Она обстреливала места скопления вражеских войск у гор Высокой, Длинной, Угловой и Седловой. Только одна батарея № 2 выпустила по штурмовавшим войскам противника 405 снарядов. Всего за время обороны Порт-Артура она израсходовала 1444 снаряда, из них 857 — по наземным целям и 587 — по морским.
Японское командование было вынуждено признать, что огонь русской полевой и береговой артиллерии причинял штурмующим войскам огромные потери. После неудачного штурма горы Высокой, в отражении которого участвовало пять батарей Тигрового полуострова и восемь сухопутных батарей, японцы писали, что «находясь под орудийным и ружейным огнем неприятеля с фронта и с флангов, осыпаемая градом бомбочек, колонна была почти целиком уничтожена»[167].
Роль береговых батарей особенно возросла после того, как 22 сентября противник занял гору Длинная, откуда мог корректировать огонь своей артиллерии по русским кораблям, стоявшим на внутреннем рейде. С этого времени контрбатарейная борьба стала особенно ожесточенной. Русские артиллеристы вели ее в исключительно тяжелых условиях. Острый недостаток снарядов вынудил командование установить строжайшую дисциплину огня. По осадной артиллерии противника разрешалось стрелять только в тех случаях, когда она вела огонь по городу и кораблям. Командующий артиллерией лично назначал число снарядов, время стрельбы, указывал цели. Делал он это не только с целью экономии снарядов, но и для того, чтобы пресечь попытки некоторых сухопутных начальников требовать огонь по второстепенным целям. В те дни, когда особенно остро ощущался недостаток боеприпасов, солдаты и офицеры крепости проявляли большую изобретательность и находчивость, чтобы обеспечить орудия снарядами.
В октябре 1904 года в мастерской порта ежедневно изготовлялось 20–30 6-дюймовых чугунных снарядов. Была организована отливка бронзовых фугасных гранат для 3-дюймовой полевой пушки и сконструирована дистанционная трубка для 6-дюймовой мортиры. В ноябре 1904 года русские артиллеристы использовали неразорвавшиеся 11-дюймовые японские снаряды, предварительно заменив у них взрыватели. Батарея № 13 выпустила около 200 таких снарядов.
Несмотря на решительные меры экономии снарядов, запасы их быстро иссякали. Сосредоточенная стрельба в октябре — ноябре 1904 года проводилась лишь в исключительных случаях по особо важным целям: по дальнобойным осадным батареям, обстреливавшим город и корабли, и по штурмующим войскам. Огонь русских береговых батарей по наземным целям отличался высокой точностью и причинял противнику большие потери в людях и технике. «…Иногда один удачно попавший снаряд, — писал один из участников обороны, — выводил из строя десятки людей, а на батареях производил большие разрушения»[168].
В исключительно сложных условиях береговая артиллерия успешно решала поставленные перед ней задачи. Ее удары по кораблям противника, отражение атак на сухопутном фронте, контрбатарейная борьба оказали существенное влияние на весь ход героической обороны Порт-Артура.
2 января 1905 года продажные царские генералы Стессель и Фок сдали Порт-Артур, не использовав всех возможностей обороны. В.И. Ленин, оценивая падение Порт-Артура и поражение русского царизма в борьбе с Японией, писал: «Не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению. Русский народ выиграл от поражения самодержавия. Капитуляция Порт-Артура есть пролог капитуляции царизма»[169].
Оборона Порт-Артура продолжалась 156 дней. Русские солдаты и матросы героически сражались против численно превосходящего противника.
Японская армия потеряла под Порт-Артуром около 110 тысяч солдат и офицеров и огромное количество техники. Кроме того, было уничтожено 19 кораблей противника, в том числе два броненосца и три крейсера, а 18 кораблей получили серьезные повреждения и надолго выбыли из строя. Длительная оборона крепости оказалась возможной лишь благодаря самоотверженности русских солдат и матросов. В обороне Порт-Артура русский народ показал себя таким же мужественным, каким «…он проявил себя на Малаховом кургане, на Багратионовых флешах Бородина, в десятках войн под знаменами Суворова, Кутузова, Ушакова, Нахимова»[170].
Русско-японская война оказала большое влияние на развитие всех видов оружия, в том числе и береговой артиллерии, опыт которой впоследствии был использован во всех странах.
Оборона Порт-Артура показала, что береговая артиллерия не должна отставать от своего главного противника — корабельной артиллерии, иначе противник будет безнаказанно обстреливать военно-морскую базу и ее укрепления.
Опыт русско-японской войны еще раз подтвердил, что постоянное боевое взаимодействие всех сил и средств при обороне военно-морской базы имеет большое значение для достижения успеха. Поэтому береговая артиллерия должна иметь стройную организацию и непременно включаться в общую систему обороны базы.
166
Русско-японская война 1904–1905 гг., т. VIII, ч. 2, стр. 163.
167
Описание военных действий на море в 37–38 гг. Мейдзи, Морской генеральный штаб, т. 2. 1909, стр. 120.
168
Солоионов. Из материалов по артиллерийской обороне Порт-Артура, «Военный сборник» № 3, 1907, стр. 105.
169
В.И. Ленин. Сочинения, т. 8, стр. 37.
170
«Большевик», № 17–18, 1944 г., стр. 75.