Бунт атомов

Конвэй вспомнил лекцию профессора Стаффорда и покачал головой, покосившись на Роллинга. Но тот увлекся и продолжал:

— Вот тебе вкратце суть дела. Ты знаешь, что для продукции атомных бомб был использован уран, металл с максимально большим количеством протонов в ядре и металл радиоактивный, т. е. наиболее легко поддающийся распаду при искусственной бомбардировке, которая проводится с помощью сложнейших электрических машин, так называемых циклотронов и атомных башен, развивающих чудовищной мощности магнитные поля и использующих напряжения порядка сотен миллионов вольт. И то, для разрушения его ядра и для сооружения атом-бомбы требуются усилия тысяч людей, огромные оборудованные заводы, миллиардные затраты. Ты интересовался, что я делал в Натале, Бирме и Америке? Я работал в этой области с лучшими специалистами, а теперь работаю сам.

Мэттью Роллинг поднялся и прошелся по комнате.

— Мы поработили демона электричества, и он служит нам, но демон атомной энергии еще на свободе. С нашими динамо и паровыми машинами, мы — пещерные люди, почти безоружными стоящие перед непостижимыми запасами атомной энергии. Добиться регулированного распада ядер любого элемента, а не только дорогого и редкого урана, вот наша задача!.. Вообрази, мы берем этот стакан и ставим его в какой-то прибор-разрядитель, снабженный приемниками энергии. Стакан ведь тоже состоит из атомов, не правда ли? И вот я поворачиваю выключатель… То, что мы называем массой стакана, т. е. его энергия, уйдет, как молния в громоотвод, в приемники-конденсаторы. Сам же стакан мгновенно исчезнет. Вернее, он целиком превратится в гамма-лучи, невидимый радиоактивный свет, подобный лучам Рентгена. А его зарядом мы станем двигать машины, освещать города…

— И убивать себе подобных! — не выдержал мистер Конвэй, в свою очередь вскакивая с кресла.

— Можно и это. Весь вопрос в том: в чьих руках будет эта сила.

— В твоих она уже есть? Надеюсь, ты не зря трудишься здесь…

Мэттью Роллинг остановился перед собеседником и сказал очень серьезным тоном:

— Почти. Мне посчастливилось напасть на мысль…

Мистер Конвэй снова сел и закрыл глаза рукой. Действительно миру, пора погибать!.. И «Патриция» хорошо делает, что несется к нам… Конвэю стало ужасно досадно за данное профессору Стаффорду слово… Хорошо было бы огорошить Роллинга этим известием… Чтобы он прекратил свои дурацкие опыты… К чему все это!..

Мистер Конвэй с удовольствием вспомнил то блаженное время, когда он не владел еще столькими тайнами… Как хорошо светило солнце и звонко пели птицы!

— Когда-нибудь я поведу тебя в лабораторию и кое- что покажу и расскажу подробнее о моих работах и моем открытии, а теперь скажу только принципы: мы бомбардировали ядра атомов ионами дейтерия, так называемого «тяжелого водорода». Вероятность попадания при таких бомбардировках столь незначительна и снаряды настолько маломощны при их малой массе и плотности, что достигнутые успехи не были эквивалентны затраченным усилиям. Моя мысль заключалась в том, чтобы найти возможность производить бомбардировку, так сказать, снарядами управляемыми и направляемыми, и увеличить их скорость и, таким образом, их кинетическую энергию. Свойство, способное направлять снаряды и сами снаряды, во много раз превышающие своей плотностью, а потому и мощностью эти ионы — мне удалось найти в космических лучах Милликэна. Далее, мне удалось построить прибор-циклотрон, сообщающий им огромную скорость. Комбинируя его действие с действием атомной башни и используя эти новые частички, мне удалось фактически решить проблему. Следующим важным моим открытием явилось разработанное средство создавать благоприятные условия и среду для протекания так называемой цепной или лавинной реакции в каждом элементе, при которой освобожденная энергия одного разрушенного бомбардировкой ядра — используется для разрушения соседних ядер… Все, что я рассказываю звучит, конечно, очень примитивно, но я передаю суть.

— Почему же ты сейчас не покажешь мне своих опытов?

— Сейчас это невозможно. Теперь в нашей атомной башне происходит процесс, наблюдение за которым и регулирование которого является делом чрезвычайно сложным и требующим неусыпного внимания. Дежурный не должен ни на секунду отвлекать своего внимания от показаний приборов и сверения их с данными расчетов, по выработанной мною системе здесь же исправляя малейшие отклонения от предусмотренной схемы. Поэтому мы дежурим у машин по очереди и ночью. Я хотел дождаться результатов и приготовить тебя к моему триумфу…

— Что же даст тебе или человечеству успех? — слабо спросил мистер Конвэй.

— Чрезвычайно простыми и недорогими средствами получить грандиозные возможности. Я уже имею вчерне набросанные проекты автомобиля, двигаемого этой энергией, пистолета, стреляющего пулями, сила взрыва которых неограничен и по желанию может превысить силу бомбы, сброшенной на Хирошиму… И все это можно иметь из нескольких грамм угля…

— Значит, ты можешь быть неограниченным властелином Земли, владея этим секретом… — констатировал мистер Конвэй, — но в чем главный секрет? В конструкции или…

— Главный секрет в разработанной мною последовательной системе управления процессом облучения и бомбардировки и согласованием его во времени. Все это выражено в нескольких десятках листов формул и инструкций, которые должны быть постоянно под рукой оператора. Хотя, конечно, и конструкция моего циклотрона, и новооткрытые мною частички в лучах Милликэна, и способы интенсификации лавинной реакции — секреты тоже немаловажные…

Мистер Конвэй вскочил и схватил за руку Роллинга.

— Черт возьми! Ты должен быть дьявольски осторожен! Ты не боишься…

Мэттью Роллинг вынул в это время часы и перебил его на полуслове:

— Однако, мы заболтались, старина. Я украл у Вилкинса уже 5 минут. Я должен сменить его в лаборатории и тебе придется поскучать в одиночестве, пока кто-нибудь не явится тебя развлекать…

С этими словами Роллинг быстро вышел, подмигнув на прощанье мистеру Конвэю, который посчитал это вполне неуместной шуткой.

Глава VI

ПЯТЬ ФУНТОВ СТЕРЛИНГОВ, ИЗМЕНИВШИЕ ИСТОРИЮ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

В нашем мире бывает почти невозможно предусмотреть и предугадать те последствия, которые влекут за собой незначительные, на первый взгляд, мелочи. Цепь цепляющихся одно за другое событий приводит иногда к совершенно неожиданным результатам: крохотная песчинка случайно попадает в створку раковины лежащего на дне моря моллюска. Она раздражает тело моллюска, которое выделяет особую жидкость, обволакивающую эту песчинку и, затвердевая, образует жемчужину. Эту жемчужину находит ловец жемчуга. Ее продают ювелиру, который вставляет ее в оправу и продает некоему господину. Другому господину она нравится, как и первому, но он не имеет денег, чтобы купить ее. Тогда он грабит первого господина и во время грабежа смертельно ранит его, после чего сам попадает на виселицу за убийство… Так крошечная песчинка, через цепь связанных и дополняющих одно другое обстоятельств, оказывается роковой для жизни двух людей, которые и не помышляли о ее существовании.

Пока в комнате каменного дома, обнесенного высокой стеной, происходила описанная выше беседа, снаружи, вне пределов двора, образуемого этой стеной, происходили другие события.

Одноногий сторож, бывший матрос Королевского флота и ветеран первой мировой войны, лишившийся своей левой нижней конечности в морском сражении у Доггер-банки, мирно покуривая свою трубочку, только что собирался заняться изучением свежего номера «Таймс», полученного еще позавчера утром вместе с провизией, принесенной из поселка, как был оторван от этого намерения стуком в ворота. Пробормотав что-то вроде черта и его бабушки, бравый ветеран поковылял к воротам и, раскрыв окошечко, очутился нос к носу с неким субъектом, выглядевшим довольно подозрительно. Его красный нос свидетельствовал о холодной погоде и любви его обладателя к методу согревания своего организма при помощи принятия внутрь больших количеств жидкого горючего. Шляпа его была измята и бесформенна, ботинки стоптаны, а недостающее по сезону пальто — безуспешно пытался заменить цветастый шарф, какие носят обычно мелкие клерки, любящие пофрантить.