Страница 21 из 26
— Что касается до меня, то я предпочитаю просто позавтракать… Не правда ли, Пат?..
— Конечно, — ответила она, — вы заставляете вашу хозяйку краснеть за нерадивость, Мэттью. — И Пат, тряхнув своими золотыми кудрями, взяла об руку мистера Конвэя. — Может быть вы поможете мне в хозяйстве?..
Завтрак, впервые за много дней, прошел оживленно и почти весело.
На другой день прибыла группа старцев, вызванных Роллингом на «атомный консилиум»… Все это были ученые-физики, седовласые академики и профессора, лауреаты Нобелевской премии различных лет и обладатели громких ученых степеней, имена которых были гордостью и украшением науки. Они долго прохаживались вокруг гудящей все громче и напряженнее «атомной башни», прислушивались к ее голосу, глядели в окошечко, качали головами и обменивались длинными фразами, до такой степени насыщенными ученостью, что казались не английским языком… Наблюдая их, мистер Конвэй вспомнил профессора Стаффорда, выражающего полное удовлетворение тем фактом, что у него остается достаточно времени, чтобы точно определить угловую скорость летящей кометы, которая должна уничтожить всю планету… Так и эти ученые интересовались больше самим фактом, чем его последствиями. Мэттью Роллинг был, однако, практичнее и все время направлял их мысль на путь поисков метода, которым можно было бы обуздать взбунтовавшиеся силы. Ученые заперлись в одной комнате и несколько дней что-то высчитывали, чертили и спорили.
В один прекрасный день их научные занятия были прерваны самым неожиданным образом мистером Ричардом Конвэем, ворвавшимся как вихрь в их комнату и возбужденно выкрикнувшим:
— Атомная башня исчезла…
Роллинг, опережая других и едва не сбив с ног Конвэя, устремился в машинный зал… То, что он увидел там, походило на кошмарное сновидение… Атомная башня, в свинцовой камере которой до сего времени был заключен сгусток энергии, действительно больше не существовала… Не существовало также огромного циклотрона его конструкции. Не существовало даже огромной, высотой в двухэтажный дом, железной арки электромагнита… Вместо всего этого на белом кафельном полу зала растеклась огромная лужа расплавленного металла, на поверхности которой, вздрагивая и пульсируя, как вздрагивает капля воды на докрасна раскаленной плите, точно вот-вот готовая сорваться с места и взлететь — лежало что-то… Это что-то, имевшее шарообразную форму и бывшее размером с яблоко, испускало свет, по сравнению с которым видимое солнечное сияние могло показаться не ярче простой свечи… Роллинг только успел заслонить руками глаза, как почувствовал пышащий из раскрытой двери, как от доменной печи, нестерпимый жар и разобрал запах дыма… В машинном зале загорелись все способные гореть предметы… Стремительно захлопнув двери, Роллинг закричал:
— Не теряйте времени… Бегите все как можно дальше!.. Взрыв может произойти каждую секунду!..
Ученые бросились врассыпную, теряя свои портфели и пенсне и поминутно спотыкаясь по пути к воротам… Пат оказалась, все же, только слабой представительницей прекрасного пола и, слабо ахнув, опустилась на руки подбежавшего к ней мистера Конвэя.
— Бегите же!.. — вновь крикнул им Роллинг.
— А ты?! — обернулся к нему Конвэй.
— Капитан не покидает корабля, старина. Беги, покуда есть время. Прощай…
— Тогда я остаюсь тоже… — решительно сказал мистер Конвэй.
— Болван! А она?.. — и Роллинг указал на Патрицию. — Беги столько — сколько можешь пробежать.
— Роллинг, не будь ослом!.. — взмолился Конвэй, — твоя гибель не принесет пользы и ей… А живой — ты единственный, кто, может быть, что-то придумает…
Роллинг пробормотал сквозь зубы проклятие и они побежали вместе…
Конвэй нес на руках Патрицию. «Плимуту» пришлось еще раз сослужить важную службу.
Они, уложив Патрицию, уселись в него, и он рванулся, как зверь, спасающийся от погони, по направлению холма, поросшего сосняком. По дороге они подобрали полковника Нортона, ковылявшего ветерана-сторожа и нескольких запыхавшихся ученых мужей. На холме «Плимут» остановился, и все они, обернувшись, смотрели некоторое время на пылавшее как факел здание лаборатории. Сквозь желтоватые языки пламени по временам прорывался нестерпимо яркий блеск… Сильный ветер гнал клубы тяжелого дыма низко над землей и сгонял их в море, где они растекались серой, сплошной завесой…
— Чтоб черт побрал эту вашу энергию, сэр! — сказал полковник Нортон.
— Я бы хотел того же, — ответил за Роллинга мистер Конвэй, — только черт ее не возьмет…
Глава XVII
АТОМЫ НАЧИНАЮТ СВОЕ СТРАНСТВИЕ
Последнее время в «Львиной гриве» по вечерам не играли на бильярде. Несколько завсегдатаев, в том числе и доктор Макдуф, собирались сюда только для того, чтобы посидеть и потолковать о последних новостях, приносимых радио, и обменяться впечатлениями о комете, которая теперь росла и увеличивалась прямо на глазах.
В этот вечер доктор Макдуф забрался в «Львиную гриву» ранее обыкновенного и сидел, просматривая газеты, обычно с большим опозданием приходящие в Сэкс-Ярд, угрюмо бормоча что-то себе под нос. Почитав довольно долго, он оторвался от газет и взглянул на большие старинные часы, украшавшие большую залу: они показывали ровно семь часов.
— Сэм! — заорал доктор. — Почему, дьявол вас возьми, вы не зажигаете ламп?
Сэм показался в дверях и недоуменно уставился на доктора…
— Смею думать, доктор, что еще рано зажигать лампы.
— Какой черт рано!.. Уже семь часов…
— Но ведь еще совершенно светло, доктор, — пролепетал Сэм, в свою очередь взглянув на старинное украшение залы.
— Значит, ваши проклятые часы врут. — И доктор Макдуф вытащил свою луковицу. Она, как и стенные часы, показывала ровно семь.
— Тысяча чертей! Но ведь теперь в семь часов должно быть совершенно темно…
Несколько озадаченные, доктор и Сэм вышли на улицу, где застали уже небольшую группу людей, тоже заметивших некоторые ненормальности с часами, и, задрав головы, смотрящих вверх. Небо было светлым, как если бы солнце только что село, но имело не характерный красноватый отблеск вечернего неба, а было каким-то зеленоватым. Один край его был заметно светлее, как бы указывая место, где опустилось необычайное зеленое солнце.
— Почему, однако, вечерняя заря горит не на западе? — вопросительно произнес кто-то.
— Что вы имеете в виду, тысяча чертей? — обернулся к говорившему доктор.
— Запад у нас вон где, доктор, а эта заря на юго-востоке…
— Это в направлении Норвича.
— Это пожар, — подал мысль длинный Том. — Горит Норвич…
— В голове у вас пожар, — обрезал его доктор. — Разве пожары бывают зелеными?
— Комета летит, — истерически взвизгнул женский голос.
— Закладывайте дрожки, Сэм… Мы поедем туда, — решил доктор.
По дороге к ним подсели еще несколько человек. Когда делегация Сэкс-Ярда добралась до Норвича, вернее, до холма, с которого открывался вид на Норвич, весь ее состав дружно, точно по команде, открыл рты и испустил удивленный крик…
Вся вершина холма была буквально запружена народом, и сдержанный гул голосов наполнял воздух.
Испуганное донельзя население Норвича покинуло свои дома и, захватив впопыхах кое-что из своего домашнего скарба, бросилось к этому холму, инстинктивно ища спасенья от неведомой опасности. Слышались женские причитания и плач детей. Зеленоватый, неживой свет, похожий на свет луны, но во много раз сильнее и ярче, освещал эту картину, бросая глубокие черные тени и придавая зловещий вид окружающим предметам. Было светло как днем, и в небе извивались и полыхали ленты сияния, подобного полярному. Казалось, зеленовато-голубое солнце упало в котловину Норвича и лежало на дымящихся еще руинах бывшей лаборатории Мэттью Роллинга. Ожидали каждую секунду взрыва, но прошло уже несколько часов, а его не происходило. Атомный шар продолжал спокойно лежать на пепелище.
В толпе доктор Макдуф тотчас увидал своего бильярдного противника, стоявшего у автомобиля среди группы седовласых мужей профессорского вида.