Страница 20 из 40
Одна из Инкарнационных техник ISS комплектов — Тёмный Удар.
И, судя по всему, Броня вкладывала в него ещё больше энергии, чем в только что разорвавшийся Тёмный Выстрел.
— Плохо! Уворачивайся! — воскликнула Метатрон.
— Черт!..
Харуюки изо всех сил ударил израненными крыльями.
Но комок тьмы обладал собственной гравитацией, затягивая Харуюки к себе. Этому удару хватит мощности уничтожить его, невзирая на защиту архангела.
В глубине глаза Брони 2, полуприкрытого диафрагмой, вспыхнул тёмно-красный свет, казалось, состоявший из квинтэссенции всех негативных чувств в природе. Донёсся жуткий низкий рык:
Др-р-р... Рвать. Крушить. Драть. Громить. Ломать. Ломать. Ломать-ломать-ломать-ломать. [2]
Слова звучали как проклятие, от которого невозможно спастись.
Но его вдруг прервал величественный голос:
Ты не посмеешь.
Сильвер Кроу — мой партнёр на ближайшую тысячу лет. Я не позволю ранить его столь мерзкой силой!
Правая рука Харуюки сама собой вытянулась навстречу приближающемуся вихрю тьмы. А затем прогремел звучный, благородный голос, и Харуюки, сам того не осознавая, кричал вместе с ним:
— Трисагион!!!
Крылья, освещённые вечным закатом, ослепительно заблестели. И одновременно с этим с открытой ладони сорвалась вспышка белого света.
Тьма и свет яростно столкнулись. Цвета вновь покинули мир.
Плоскость, в которой две противоборствующие силы схлестнулись друг с другом, разделила пространство чёткой границей. Выше неё всё окрасилось белым. Ниже — чёрным. И когда Харуюки оказался в двухцветном мире, он отчётливо ощутил...
...как Метатрон превращала свою собственную жизнь в энергию контрудара. Словно в доказательство, обе оставшиеся шкалы в поле зрения Харуюки начали стремительно опустошаться, хотя он и не получал урона. Судя по всему, это единственный способ, которым девушка-архангел могла нейтрализовать Тёмный Удар Брони 2.
После того, как Метатрон заставили покинуть её подземный лабиринт, именно её лазерная атака, «Трисагион», гарантировала неприступность Мидтаун Тауэру. Источником энергии для этой атаки служил солнечный свет, поглощаемый крыльями. Но, в отличие от первой формы Метатрона, громадные крылья которой, казалось, способны затмить всё небо, те Крылья Метатрона, что крепились к спине Харуюки, были такими же маленькими, как и его аватар. Поэтому теперь Метатрон компенсировала недостаток энергии за счёт своих собственных сил.
«Нет, Метатрон! Ты ведь умрёшь!!» — мысленно завопил Харуюки. Но в ответ лазер, рвущийся из его руки, стал лишь сильнее. Граница, разделявшая миры света и тьмы, постепенно опускалась, вытесняя темноту.
Харуюки услышал мягкий шёпот:
Да будет так.
Время, что я провела после того, как повстречала тебя у башни, к которой оказалась привязана, по плодотворности может сравниться со всеми восемью тысячелетиями, что я до сего прожила.
Я о многом поговорила с тобой, многое увидела и многое узнала. И благодаря этому я смогла понять кое-что важное. Я обрела знание ещё более ценное, чем смысл существования этого мира.
Голос Метатрон слабел, словно становясь прозрачным.
Харуюки, отчаянно стараясь удержать связывающую их тонкую ниточку, закричал:
Что... же такое ты поняла?!
Ответ прозвучал легко, почти насмешливо:
То, что ты, скорее всего, понял уже очень давно.
То... что вы, воины, и мы, существа, на самом деле совершенно равноценные создания. Пусть наши формы и отличаются... но наши мысли, страдания и мечты одинаковы. Все мы наделены душой.
Когда Харуюки услышал эти слова, из глаз его хлынули слёзы.
Сквозь мокрое стекло он видел, что шкала здоровья продолжала постепенно убывать. Последняя шкала опустилась до половины диапазона и пожелтела. Затем покраснела.
Харуюки понимал, что когда она упадёт до тех 5%, что были у него с самого начала, Метатрон исчезнет.
Ощущая, как по щеке аватара, закрытой треснувшей маской, стекают частицы света, Харуюки шептал:
Но... но ведь это же очевидно. Мы с тобой смогли познакомиться, поговорить и пообещать друг другу...
...что мы... увидим конец этого мира вместе. Что мы прорвёмся внутрь Имперского Замка, пройдём через Храм Восьми Богов и прикоснёмся к Мерцающему Свету.
Потому... ты не можешь просто исчезнуть. Я не хочу расставаться навсегда. Дай мне умереть, ведь моя смерть ничего не решит. Через час я снова буду жив. Потому... потому...
От последней шкалы здоровья осталось 20%... 10%...
Их связь с Метатрон истончалась, последняя связующая ниточка разматывалась и разматывалась... Тепло в душе Харуюки, возникшее в тот момент, когда он получил Крылья Метатрона, начало таять.
Откуда-то издалека послышался еле слышный, словно дуновение ветра, шёпот:
Всё хорошо.
Я не стану сожалеть, погибнув в битве с твоим врагом... с врагом всего мира.
Но... но мы ведь дали друг другу обещание! Что мы... что мы вместе с тобой...
Не плачь... мой слуга.
Я уверена, что однажды ты увидишь его.
Конец того Ускоренного Мира, в котором мы живём...
Финал «Аксель Ворлда».
Дойдя до отметки в 5%, шкала замерла, не убывая больше.
И в тот же самый миг свет Трисагиона яростно вспыхнул, расколов границу миров.
Чувство утраты, пронзившее Харуюки в тот миг, когда связь с Метатрон окончательно разорвалась, заставило его отчаянно закричать.
Лазер угас, и когда из чистого света и тьмы начали проявляться контуры мира, сквозь них проступила фигура Брони 2, полностью лишившаяся правой лапы.
Продолжая прижимать к себе Нико другой рукой, Харуюки сжал вытянутую правую руку в кулак. Тот вспыхнул серебряным светом. Шесть крыльев на спине пронзительно засвистели.
Броня 2 оказалась сильно повреждена, двигатели её заглохли. Она зависла, потом провалилась вниз, а Харуюки устремился вслед за ней.
— Др-р... р-р-ро-о!!! — яростно взревела Броня 2, вытягивая левую лапу. В этот раз она всё-таки расправила когти, явно собираясь вновь схватить их.
Но Харуюки ускорился ещё сильнее и ударил огромную ладонь правым кулаком. Когти мгновенно оторвало, а затем и запястье вспыхнуло черным пламенем и взорвалось.
«Ещё... ещё быстрее!»
— О-о-о... о-о-о-о-о-о! — вновь завопил Харуюки и, превратившись в сияющую комету, врезался точно в голову гиганта.
Правый кулак попал в диафрагму, защищающую глаз Брони. Шесть лепестков, из которых та состояла, тут же пошли трещинами, но всё же держались.
Пока Харуюки изо всех сил продолжал давить на них, Броня 2, которой осталось падать до земли не более четырёхсот метров, вновь замахнулась и испустила новый, полный ненависти рык:
— Р-р-р-дья-а-а-а-а-а!!!
Хотя Броня и лишилась запястья, она могла с лёгкостью лишить Харуюки последних 5% здоровья одним ударом мощной лапы. Всю энергию он сейчас сосредоточил в крыльях и правом кулаке, и на уклонение у него просто не осталось никаких сил. В голове билась лишь одна мысль — нужно лететь вперёд и пробивать врага.
Прикрывающая глаз броня покрывалась всё более глубокими трещинами, но упорно держалась. Стальная лапа, похожая на гигантский молот, уже почти опустилась на голову Харуюки...
2
Простите, что врываюсь. Отдаю самое эпичное из моей коллекции: с 1:30 Yutaka Yamada — Auferstehung. https://waa.ai/vLBV