Страница 23 из 76
Он продолжал одновременно трахать меня языком и рисовать круги на моем клиторе средним пальцем. Я не могла ничего с собой поделать, я лишь извивалась на его лице, задыхаясь и чувствуя приближение оргазма.
— Быстрее, пожалуйста, Карсон, — выдохнула я.
Как ему удавалось каждый раз вынуждать меня умолять? Я хотела, жаждала кончить так сильно, а его восхитительные движения были слишком медленными, чтобы я смогла переступить через край.
Он проигнорировал меня, и вместо этого опустил язык ниже к моей, о, боже! Его язык действительно сейчас там? Я слегка напряглась, но он продолжил двигаться дальше, к моей дырочке, а затем к пояснице, а после поцеловал меня туда. И вновь он остановился, а я была готова закричать от разочарования. Если в следующие три секунды он не окажется внутри меня, я возьму дело в свои руки. Я была возбуждена до предела и готова взорваться.
Карсон снова сдвинул мои трусики в сторону, и на этот раз вошел в меня. Я откинулась назад, жадно постанывая. Но он вышел из меня, и из меня вылетел гневным звук разочарования.
— Пожалуйста, стой спокойно, — сказал он.
И несмотря на «пожалуйста», это было больше похоже на приказ, чем на просьбу.
Я только кивнула, не в силах сформулировать ответ. В голове промелькнула идея, повернуться, наброситься на него и заставить взять меня, но через мгновение я снова почувствовала его проникновение. От попыток стоять спокойно, меня всю трясло, и, увидев это, он вошел в меня полностью. Мы оба застонали.
— В этой позе ты еще теснее, Грейс. Господи…
Я опустила голову, и он снова полностью в меня вошел. Господи, это великолепно.
Он начал двигаться медленно, придерживая руками мои бедра. Я начала двигаться ему навстречу, желая его как можно глубже.
— Грейс, — застонал он, и его толчки ускорились. — Детка, я бы хотел, чтобы ты это видела: то, как я вхожу в тебя. Это прекрасно. Ты прекрасна, — он начал слегка задыхаться, а голос немного похрипывать.
Я закрыла глаза и представила картину, о которой он говорил, стон вырвался из меня. Карсон запустил руку мне в трусики и начал массировать клитор в том же ритме, что и совершал толчки. За все те разы, что у нас был секс, Карсон ни разу не издавал никаких звуков, но в этот раз каждое его движение сопровождалось каким-то ворчанием. Мысль об этих звуках перенесла меня через край, и я кончила с его именем на губах, быстро и жестко, и всё тело сжалось от интенсивного экстаза.
— Вот же, бл*дь! — проворчал он, сделав последний толчок, и облегченно застонал.
Всё мое тело вибрировала от отступающих волн удовольствия, а ноги дрожали от напряжения, пытаясь удержать всё тело.
Карсон вышел из меня, а я повернулась и рухнула на кровать. Я взглянула ему в глаза и увидела что-то близкое к благоговению, а потом он улыбнулся мне. Он последовал за мной на кровать и поцеловал меня медленно и глубоко, а затем приподнялся и, глядя мне в глаза, сказал:
— Черт.
— Дааа, — лениво улыбаясь, ответила я.
Как только он избавился от презерватива, мы вместе устроились на кровати. Я не могла не прижиматься к его теплой твердой груди.
***
Карсон
Я держал Грейс в объятиях, лениво поглаживая ее руку и размышляя над тем, что мы только что пережили. Это была одна из основных поз для секса, но, несмотря на это, я чувствовал с ней такую связь, которой не было ни с кем прежде — эмоциональную. Я уже было собирался сказать ей, что не знал, что так вообще бывает, но едва открыл рот, задумался. Это опасно. Это связь на выходные, ничего больше. Я был сбит с толку, а ведь прежде за мной такого не наблюдалось. Это было ново для меня. Кроме этого, новое чувство означало возможности и право выбора, а какой выбор мог быть в моем случае? Никакого.
Я посмотрел на Грейс, она улыбнулась мне и закрыла глаза. Я наклонился и поцеловал ее веки, отчего он снова улыбнулась и, открыв их, посмотрела на меня. Она прижалась ко мне, положила руки мне на грудь, одну на другую, после положила на них подбородок и начала рассматривать меня.
— Эй, ты как? — усмехнулась она.
— Моя бабушка обычно на этот вопрос отвечала «так же хорошо, как волосы у лягушки», — рассмеялся я. — Я никогда, на хрен, не понимал, что это означало. Это просто отложилось в моей голове. — ухмыльнулся я.
— Расскажи мне о своей бабушке.
— Она была очень милой леди. Я проводил у нее практически каждое лето и потом, как я и говорил, когда мама отправилась на реабилитацию, я жил у нее. Она многому меня научила, — я замолчал на несколько секунд, вспоминая ее и ее голос.
— Например, чему? — осторожно спросила она.
— Многому: как стричь газон, как подкрасться к кузнечику, как выбрать дыню в магазине, — улыбнулся я. — Абсолютно бесполезным вещам для ребенка из ЛА. Важно не то, чему она меня учила, а то, как она заботилась обо мне.
Грейс улыбнулась мне, словно понимала, о чем идет речь. Я был уверен, что так оно и было.
— Она сожалела о том, что стало с моей мамой, — замолчал я. — Она никогда много о ней не говорила, но я уверен, что она очень сожалела.
— А где сейчас живет твоя мама? — поинтересовалась она.
Я посмотрел на нее, удивленный подобным вопросом, я тоже немного говорил о маме, даже с самыми близкими друзьями, но с Грейс я делился самым сокровенным. Любой ее вопрос казался мне уместным, нормальным. Я доверял ей.
— Мама живет в Лос-Анджелесе, недалеко от меня.
— Ты поддерживаешь с ней отношения? — спросила она.
— И да, и нет, — вздохнул я. — Время от времени мы разговариваем, но мы не близки. Конечно, сейчас в ее жизни куда больше порядка, чем тогда, когда я был ребенком, но знаешь, слишком много воды утекло с тех времен. Мы не знаем друг друга. Находиться рядом с ней даже немного неловко.
Грейс выглядела грустной и на несколько секунд даже отвела взгляд, а потом аккуратно спросила:
— А она уже не…
— Не снимается больше в фильмах, — закончил я за нее. — Нет, она сейчас живет с каким-то парнем. Он тот еще придурок. Около восьми месяцев назад мы виделись, но с тех пор я к ней не заезжал. По крайней мере, насколько мне известно, сейчас она не сидит на таблетках.
— Мне так жаль. Я знаю, каково это не иметь матери, ну, или иметь такую, на которую с трудом можно положиться. Хотя моя присутствовала в моей жизни целых одиннадцать лет.
— Может, — задумался я, — от этого становится лишь тяжелее, но никак нелегче, Лютик.
— Что ты имеешь в виду? — слегка наклонив голову, спросила она.
— Я лишь пытаюсь сказать, что, может быть, иметь что-то, а потом потерять, куда больнее, чем не иметь этого вовсе.
— Да, может и так, — лишь ответила она.
Какое-то время мы оба лежали молча, а потом я взглянул на нее и заправил прядку волос за ухо.
— Такая красивая.
Она лишь застенчиво улыбнулась.
— Тебе непривычно принимать комплименты? — спросил я.
Каждый раз, когда я делал ей комплимент, она выглядела так неуверенно. Она, определенно, должна знать, какая она красавица.
— В большинстве случаев да, но мне нравится слышать их от тебя, — осторожно прошептала она. — Я выросла с отцом, который никогда не показывает своих чувств, такой сильный молчаливый тип мужчин. Он потрясающий родитель, но за всю свою жизнь ни разу не сказал своим дочерям, что мы красавицы. Он не то чтобы раскидывался комплиментами по поводу и без, — она задумалась. — Если он был тобой доволен, это было видно по его молчаливому гордому взгляду и, возможно, приподнятому подбородку. И я привыкла получать такой взгляд за свои достижения, а не за внешний вид, — она слегка пожала плечами.
Да, в этом отношении мы с ней полные противоположности. Меня оценивали за то, как я выгляжу, а не за то, что я делаю или чего не делаю.
— К твоему сведению, ты красавица. Маленький красивый Лютик, — я улыбнулся ей, а она улыбнулась мне в ответ.