Катастрофа. Том I

Такие толки еще больше будоражили и без того потерявших голову людей. Их раздували, преувеличивали до фантастических размеров. Кто-то уверял, что все население Нью-Йорка поголовно переселилось уже в плавучие дома, так что в городе не осталось ни живой души.

— Эти янки народ практичный, — с завистью говорили парижане. — Вон какие небоскребы успели уже соорудить на океане! Тут тебе и универсальные магазины, и банки, и телефоны, и телеграф… И никакие зоотавры им не страшны теперь…

Тщетно более рассудительные люди возражали, что все это вздор, что по самым последним сведениям налет зоотавров стоил Нью-Йорку многих тысяч человеческих жертв, что плавучие дома, да к тому же небоскребы, не выстраиваются в несколько дней, что, наконец, согласно полученному недавно радио, гигантский трансатлантический пароход «Два мира», шедший из Гамбурга в Нью-Йорк, подвергся нападению нескольких зоотавров и был пущен ко дну, причем большинство пассажиров либо были унесены чудовищами, либо погибли в море. Им не верили: в смутные эпохи голос разума туго доходит до слуха. Некоторые уверяли даже, что кампания против плавучих домов ведется на деньги Союза домовладельцев, которые боятся разориться, если люди поселятся на воде.

— Еще бы! Ведь тогда их домам грош цена! И теперь уже их доходность сильно упала.

Какая-то газетка, подслуживаясь к улице, настаивала, чтоб во Франции также немедленно было приступлено к постройке плавучих домов. «Хоть на этот раз, ввиду грозной опасности, откажемся от своей инертности и последуем примеру смелых, предприимчивых янки!» — писала она.

Разумеется, плавучих домов никто пока и не думал строить, но пароходы брались с бою. Люди массами устремлялись в Гавр, Руан, Брест, Марсель и другие портовые города. Там, где железнодорожное полотно было разрушено, пробивались пешком или на лошадях. Кто имел возможность, перелетал на аэромоторах.

В портовых городах происходило столпотворение вавилонское. Не только дома, но и амбары, бараки, запасные вагоны железной дороги — все было переполнено. За места на пароходах платили бешеные деньги. Они уходили перегруженными, рискуя пойти ко дну у самой гавани. Случалось, что люди бросались за ними вплавь в надежде, что их подберут и они, таким образом, все же очутятся на борту. Особенно жестокая борьба происходила за места на пароходах, шедших в Америку. Толпа верила, что практичные янки, наверно, уже что-нибудь придумали, не плавучие дома, так что-либо другое.

Потом кто-то пустил слух, что Америка скоро будет закрыта, во избежание чрезмерного скопления народа, для иностранцев, и толпы взбудораженных людей, потерявших последние остатки здравого смысла, стали еще больше наводнять гавани, давили друг друга, силой врывались на пароходы. Случалось, что захватившая пароход толпа выбрасывала капитана и матросов за борт и тут же выбирала команду из добровольцев, которые и выводили пароход в море.

По счастью, повальное бегство к морю скоро прекратилось.

С одной стороны, то и дело приходили вести о нападении зоотавров на пароходы, причем погибали почти все пассажиры. Случалось даже, что чудовища нападали на них снизу, из глубины морской. Нападение обыкновенно происходило с такой молниеносной быстротой, что экипаж парохода даже не имел времени бросить в пространство призыв о помощи или спустить шлюпки, так что о спасении почти не могло быть речи. В течение нескольких дней подряд, именно тогда, когда тысячи крупных и малых судов бороздили океан, направляясь в Америку, зоотавры усиленно охотились за ними.

С другой стороны, слухи об американских плавучих домах с каждым днем все настойчивее опровергались. Само правительство Американских Соединенных Штатов, с целью остановить все растущий поток иммигрантов из Европы, сочло нужным энергично выступить против этих слухов. Его официальное заявление, перепечатанное всеми газетами, произвело настолько сильное впечатление, что в Париже возбужденная толпа разгромила редакцию газеты, которая первая пустила в ход утку о плавучих домах, а редактора ее, совсем уж по-американски, подвергла суду Линча, повесив его на фонаре около его же дома.

Толпы народа отхлынули от портов. Пароходы стояли в гаванях, как парализованные, так как никто больше не решался выходить в море. Акции пароходных компаний, которые за короткое время поднялись до головокружительной высоты, так же головокружительно полетели вниз и скоро потеряли всякую цену. Товарное и пассажирское сообщение между континентами прекратилось. Океан, как во времена седой древности, когда люди еще не додумались до парусов и паровых машин, лежал безбрежной водной пустыней, и ничто уж больше не нарушало его царственного извечного безмолвия: зоотавры очистили его могучую грудь от жалких насекомых, именующих себя царями природы, и вернули ему былой покой.

Потеряв надежду на спасение в море, люди стали искать его в воздухе: они испытывали жгучую, непреодолимую потребность бежать куда-нибудь. Скоро стали циркулировать слухи, что есть страны, где о зоотаврах и представления не имеют, где люди живут, не зная всех этих ужасов. Сегодня выдвигалась, в качестве совершенно безопасной страны, Новая Гвинея, завтра Урал, потом Капская земля, Калифорния, Тунис.

Все эти сведения исходили, по уверениям их авторов, из самых надежных источников: один сам читал в какой-то английской газете о том, что Новая Гвинея находится, так сказать, вне пределов досягаемости зоотавров; другой получил такие же сведения от своих живущих в Калифорнии родственников; третьему удалось узнать, что в правящих сферах разрабатывается проект массового переселения в Тунис, но что его пока не решаются оглашать из боязни повредить правильной постановке дела.

И опять таки ссылались на американцев.

— Слыхали? Американское правительство приобрело в собственность, за 600 миллионов долларов, Новую Гвинею и уже приступило к усиленной колонизации ее. За истекшую неделю туда перелетели больше 2 миллионов янки. Удивительно практичный народ! Не то что наши…

Уличная печать требовала от правительства энергичных мер для организации переселения. «Будем хоть немножко американцами, — писала одна газета. — Переживаемый грозный момент властно требует напряжения всех сил. Или мы будем ждать, чтобы янки захватили и Тунис, который находится у нас под носом?..»

Тысячи людей стали устремляться к воздухоплавательным станциям. Аэромоторы, аэробусы и гигантские, 400-местные аэрокары, недавно построенные на воздушных верфях Эллиса, Дависона и Комп., брались с боя. Полиция совершенно не в состоянии была сдержать этот бурный человеческий поток. Экипажи воздушных судов тщетно убеждали толпу, что если на них набьется слишком много пассажиров, это может повести к страшным катастрофам: с энергией отчаянья, как если б они находились в охваченном пожаром здании, люди пробивались вперед, к той двери, за которой они видели спасение.

На некоторых воздушных судах экипаж с револьверами в руках сдерживал натиск толпы. Для острастки пристреливали тех, которые силой пытались проникнуть на них сверх комплекта. Но обезумевшая толпа продолжала напирать сзади, в своем остервенении часто избивая до полусмерти и даже убивая тех, которые преграждали им путь. После отлета каждого воздушного судна внизу оставались десятки раздавленных, изуродованных людей.

Катастрофы становились все чаще. Перегруженные аэробусы, аэромоторы и аэрокары то и дело терпели крушения.

Но самое ужасное пришло потом. Через несколько дней летательные аппараты стали подвергаться в пути нападению зоотавров. Вначале нападения имели место только после заката солнца, а потом стали происходить и днем. Какой-нибудь зоотавр, спустившись с фантастической быстротой откуда-то с высоты, налетал на воздушное судно, которое мгновенно охватывалось пламенем и горящей массой падало вниз, причем от находившихся на нем людей оставалась лишь груда обуглившихся костей. Люди снизу прекрасно видели все перипетии катастрофы, и мистический ужас сковывал сердца.

Но бывало и другое, гораздо более страшное; случалось, что зоотавр, вместо того, чтобы налететь на воздушное судно, поражал его на расстоянии своим смертоносным световым столбом, сущность которого составляла загадку для ученых. Астрономы, наблюдавшие за катастрофой со своих обсервационных пунктов, видели, как длинный, тонущий в облаках, сноп голубоватого света протягивался вдруг к воздушному судну, как оно в то же мгновение загоралось, превращалось в огромный пылающий факел, который зловещим заревом охватывал небо и, разбрасывая во все стороны клочья огня, стремительно падало вниз.