Страница 6 из 104
Теперь русским летчикам надо было на деле снова доказать, каким незаменимым средством стратегической разведки и бомбометания являются многомоторные самолеты. Боевая деятельность эскадры „Муромцев“ поставила военное ведомство перед фактом своей полной жизнеспособности и необходимости для армии. Верховному главнокомандующему ничего не оставалось, как отменить свое собственное распоряжение о снятии этих самолетов с вооружения. Начальнику Главного военно-технического управления было дано указание „в связи с выяснившимся применением эскадры воздушных кораблей восстановить действие контракта с Русско-Балтийским вагонным заводом и оказать заводу всякое содействие для скорейшего выполнения этого заказа“.
Самолет С-20
Самолет С-11 („Полукруглый“)
Шасси и штурвал самолета С-20
Эскадра была пополнена боевыми кораблями. К середине 1916 г. в ней насчитывалось около трех десятков тяжелых самолетов, на базе которых было сформировано пять авиаотрядов. Кроме того, эскадра имела у себя на аэродроме не менее 200 истребителей, построенных на Русско-Балтийском вагонном заводе. Они предназначались для прикрытия места базирования „Муромцев“ и охраны их в полете. Истребитель „Сикорский-20“ с двигателем „Рено“ мощностью 110 л. с. показал неплохие летные данные, истребитель типа „Сикорский-17“, имея двигатели мощностью 150 л. с., развивал скорость полета около 200 км/ч. Постройка истребителей сопровождения осуществлялась по инициативе летчиков и конструкторов эскадры. Руководители военного ведомства проявляли преступное пренебрежение к их созданию. Когда Великому князю Александру Михайловичу доложили просьбу эскадры о получении французских двигателей „Рено“ для истребителей, то он спросил: „А зачем им вообще истребители?“ — и добавил, — „дело „Муромцев“ бомбардировать, вести разведку, истребители им не нужны“. Это было уже после того, как немецкие самолеты совершили налет на аэродром эскадры в Старой Яблонне и серьезно повредили один из кораблей. Во время боевых полетов „Муромцы“ часто подвергались нападениям истребителей противника. Однажды недалеко от своего аэродрома на самолет неожиданно сзади напал немецкий „Фоккер“. Патроны оставались только в карабине, и с большим трудом удалось отбиться от преследования. При этом члены экипажа были ранены, самолет поврежден. Едва дотянув до аэродрома, он подломился при посадке. На этот и подобные факты в ставке верховного главнокомандующего закрывали глаза. Немецкие летчики боялись русских многомоторных самолетов, называя их „ежами“. Имея мощное стрелковое вооружение и почти полный сферический обстрел при удобном ведении прицельного огня (просторная кабина), самолеты этого типа смело заходили глубоко в тыл противника, часто вели одновременный бой с четырьмя-пятью истребителями противника, и, как правило, успешно отражали их атаки. Примером воздушного сражения может служить бой капитана Лаврова в июле 1916 г. Возвращаясь с бомбометания, его „Муромец“ западнее г. Львова подвергся нападению четырех „Фоккеров“. Во время боя три вражеских самолета были сбиты, а один ушел с повреждениями. Корабль капитана Лаврова отделался только рядом пробоин и повреждением одного двигателя. На трех двигателях он благополучно вернулся на свой аэродром. 6 июля 1915 г. немцы получили еще один надолго запомнившийся нм урок. В этот день три самолета типа „Хейнкель“ напали на „Муромец“, при этом два из них оказались сбитыми огнем русского самолета. Немецкие летчики, взятые в плен, заявляли, что у них считают „Муромцы“ неуязвимыми, полагая, что это бронированный самолет.
Один из вариантов шасси самолета конструкции И. И. Сикорского
Германское командование, стремясь во чтобы то ни стало захватить русский многомоторный корабль, бросало против них сильные истребительные авиаотряды. 12 сентября 1916 г. один из „Муромцев“ был сбит в воздушном бою над территорией противника. Как свидетельствует отчет военного ведомства по этому поводу, он „дрался с 4 немецкими аппаратами, из коих сбил 3, а затем сам погиб, так как, по-видимому, израсходовал весь запас патронов для пулеметов, находившиеся на корабле летчики оказались беззащитными и были на обратном пути все перебиты“.[11]
Попавший в руки немцев „Муромец“ был скопирован конструктором Форсманом, построившим на заводе „Сименс-Шуккерт“ почти полную его копию. Однако немцы до конца войны так и не смогли создать равноценный „Илье Муромцу“ тяжелый самолет.
Германское командование, пытаясь ликвидировать превосходство России в многомоторных кораблях, взяло курс на строительство двухмоторных бомбардировщиков типа „Гросс-Флуг-цайт“, „Альбатрос“, „Румплер“. При этом конструкторы только увеличили размеры двухместных машин, установив на крыльях два мотора в большинстве случаев с толкающими винтами. В 1916 г. в Германии построили 465, в 1917 г. — 589 таких самолетов.2 За все время войны немцы построили 64 машины, относящиеся к классу больших самолетов, но большинство из них имело централизованные силовые установки и оказалось мало пригодным для боевых действий. Основная трудность заключалась в создании системы передачи от двигателей на винты. Даже Фридрихсгафенский завод зубчатых передач не смог справиться с этой задачей. Заводы „Цеппелин-Штаакен“, строившие самолеты с рассредоточенными по типу „Муромцев“ и спаренными двигательными установками, создали более или менее удачные многомоторные „Ризены“, которые совершали налеты на Лондон и Париж.
Коллектив Русско-Балтийского вагонного завода упорно работал над совершенствованием своих кораблей, учитывал и устранял недостатки, выявившиеся в процессе боевых полетов. Добившись разрешения продолжать постройку самолетов, завод сумел быстро довести производство до необходимого уровня и организовал действенную помощь фронтовым мастерским, находившимся при эскадре. В этих мастерских, где находился и сам И. И. Сикорский, проводилась сборка самолетов из готовых частей, сделанных на заводе.
В ходе войны авиационное отделение завода расширилось, переоборудовалось и превратилось в одно из самых крупных и хорошо оснащенных авиационных предприятий России. Самолеты с маркой РБВЗ пользовались заслуженной репутацией на фронте. После восстановления заказа весной 1916 г. работы по постройке многомоторных кораблей развернулись во всех основных цехах завода. Успешные боевые полеты „Муромцев“ побудили военное ведомство 20 июля 1915 г. дать заказ на 4 корабля, а в конце года еще на 30. Таким образом, к концу 1915 г. общее количество заказанных заводу „Муромцев“ составило 76 машин.[12] Их сдача согласно условиям должна была начаться с 1 мая 1916 г. по 6 самолетов в месяц.
Окончательная приемка воздушных кораблей проводилась на фронте после первого боевого вылета. Председатель авиационной комиссии Особого совещания по обороне государства В. Гурко свидетельствует: „В ставке после долгого обсуждения был установлен следующий порядок приемки „Муромцев“: 1) боевой полет или 2) перелет с завода на базу. Разбившиеся при этом перелете „Муромцы“ составляют убыток завода“. Такой, хотя и беспрецедентный, „порядок“ приемки самолета имел то положительное значение, что заставлял заводских специалистов нести ответственность за выпускаемые машины.
Успешному освоению производства самолетов помешала эвакуация осенью 1915 г. Русско-Балтийского вагонного завода из Риги. К этому времени удалось выпустить только первую партию мощных авиадвигателей для „Муромцев“. Завод эвакуировался в Тверь, Москву и Петроград. По существу возникли три отдельных предприятия. Постройку „Муромцев“ продолжало Петроградское отделение в кооперации с другими филиалами завода. В начале 1917 г. в авиационном отделении завода работало около двух тысяч рабочих и служащих. Мощности этого предприятия свободно позволяли ежемесячно выпускать шесть многомоторных и 30–40 малых самолетов. Производство „Муромцев“ тормозилось отсутствием достаточного количества двигателей, небьющихся стекол, острый недостаток испытывался в специальных сортах стали. Нехватка меди замедляла работу литейной мастерской. Попытка администрации завода приобрести в США необходимые станки для обработки деталей авиадвигателей окончилась неудачей. Правительство не согласилось предоставить валюту для оплаты заказа. Обвиняя завод в „бесхозяйственности“, военное ведомство со своей стороны не оказало ему серьезной поддержки.
11
ЦГВИА, ф. 369, оп. 4, д. 72, л. 3.
12
ЦГВИА, ф. 369, оп. 8, д. 75, л. 16.