Страница 72 из 110
В качестве иллюстрации она взяла со стола салфетку и медленно опустила в контейнер. То ли вспыхнула, то ли прогудела короткая молния, и предмет исчез, оставив вместо себя жалкие невесомые крохи.
- Бокс для транспортировки Кочевников, - угрюмо прокомментировал Гаюнар.
- Серафима, как же так? - две пары одинаковых упрямых глаз взирали на Каляду. - Кто посмел принести эту чуму в наши Миры да еще и посодействовать ее размножению?
Женщина задумчиво водила пальцами по краю цилиндра.
- Посодействовать размножению, - она вздохнула. - Вернее уж - созданию и адаптации. Никто в нашей Судьбе не смог бы построить этот прибор, поскольку в нем заключена иная природа. Следовательно, перед нами творение Великих, родившееся у истоков Первой Игры вместе с Зеркалом Судьбы и другими артефактами, живущими в Структуре и по сей день.
- Кто-то нашел его, разгадал секрет и решил применить на практике, подытожил Гаюнар. - Интересно, о чем он думал, когда выпускал джина из бутылки?
- Представлял себя богом, - усмехнулся Грег.
- И вряд ли предполагал, - поддержал Гор, - что после его экспериментов Великому придется строить еще один Экзистедер для уничтожения заразы, которую он распространил.
- Вот, значит, как появились Кочевники, - вздохнул Пэр.
Друзья переглянулись. Очевидный ответ на вопрос, не дающий покоя долгое время. И тем не менее каждый чувствовал сейчас неясную неудовлетворенность.
- Из всех миров, куда мы могли угодить, - медленно начал Данила, - мы попадаем именно туда, где самая страшная тайна Структуры разложена на блюдечке с золотой каемочкой. Не слишком ли просто?
Каляда ни слова ни говоря придвинула кресло к штативу, на котором стоял зловещий аппарат, села перед ним и осторожно опустила руки на черную поверхность.
- Каждый предмет хранит на себе отпечаток сознания владельца, - пояснила она. - Я хочу узнать, что здесь произошло на самом деле. Данила, подстрахуй меня.
Гаюнар встрепенулся. Серафима попросила его о поддержке! Космос и Жизнь, далекое и близкое. Однажды он уже почувствовал в себе мощь единства и противоположности, когда помог женщине-Посреднику вернуться из бездны Космоса после сражения с Кочевниками. Сейчас ее сознание вновь углублялось в недоступные ни человеку, ни внемиренцу дали, а Жизнь сияла позади, как родной берег в холодных просторах.
Творение Великих... Творение Великих... Посредник искала среди наследия знаний то, что указало бы на его суть... Пустота. Глубже, глубже. Остров Жизни уплывает вдаль, остаются память и чистый рассудок... Неожиданно ясно вспыхнула мысль, принадлежащая кому-то, существовавшему в Судьбе: власть, неограниченные возможности и безраздельное могущество. Он ощущал себя демиургом, творцом, равным Великим. Посредник ухватилась за найденную нить.
Респектабельная каюта, неразборчивые голоса, мягкая успокаивающая музыка. Это был обычный день на космическом лайнере... Руки, дрожащие от волнения, поднимают футляр с черного цилиндра. Последние секунды перед триумфом, пульс частит в висках. Открыта диафрагма отверстия, и бурый зигзаг света, бьющийся внутри, вырывается на свободу. Рождение послушной армии. Сила! Мощь! Он смеется над болью и ужасом, охватившим людей...
Струя Жизни прорезала пустоту, и ее искра засияла рядом путеводной звездой. Отголоски помутненного от торжества победы и жажды могущества рассудка витали вокруг, но рядом с пульсирующим сгустком Стихии, казались плоскими и неестественно яркими, будто кто-то разбросал повсюду наспех намалеванные картинки. Изумленная и настороженная Каляда наблюдала за разноцветными пятнами, обозначающими восторг победителя, и мозг яснее и яснее различал в них ложь. В следующий миг обрушилось неоспоримое: "Игра".
Ш 14 Ч
- Этот последний, - облегченно вздохнул Донай, когда третий грузовой челнок покинул причал и, следуя установленной программе, направился в ангар.
Роботы-погрузчики, удовлетворенно урча, поползли по своим местам.
- Хорошо. Начинаем трансформацию, - на ходу обронил Оливул. - Наводи лучи.
В наполовину расстегнутой белой рубашке с закатанными по локоть рукавами, он, не дав ни себе, ни брату ни минуты передышки, сел к терминалу. Пока Донай переключал направляющие узлы, Бер-Росс связался с кабиной управления, где орудовала Юлька, и реорганизовал главные энергетические цепи Волка. Диагностическая диаграмма на мониторах прыгнула вверх и решительно полезла к верхней отметке.
- Эй, что там у нас? - поинтересовался Синий князь.
Больше всего ему хотелось сейчас услышать от брата его коронное "все в порядке", но ответа не прозвучало. Он тревожно оглянулся. Оливул сидел перед экраном монитора слишком прямо и слишком неподвижно, и одного взгляда на характерно застывшее бледное лицо было достаточно, чтобы убедиться: сознание экзистора погружено в Игру.
- Из огня да в полымя, - сокрушенно пробормотал Донай и, не долго думая, призвал Силу Созидания.
Бер-Росс двигался вдоль тонкой тропы-образа, уводящей вглубь Структурной тьмы. Мостик, позволявший встать на дорогу, построенную незнакомым творцом, был наспех сформирован им самим, и Синий князь смело шагнул за братом, но, коснувшись чужого потока нерешительно остановился. Оливул набросил на себя искусную тень, существовавшую между двух Игр и закрывавшую от глаз экзистора, и продолжал удаляться от связующего моста. Донай сразу оценил сложность создания второй такой же тени и благоразумно остался в области крошечной Игры Белого князя. Единственное, чем он мог сейчас поддержать Оливула, так это объединить свои чувства-образы с его ощущениями, чтобы в минуту опасности прийти на помощь.
Бер-Росс был озадачен. Шел он наугад, но подспудно зрела уверенность, что место, куда ведет экзорный отблеск, замеченный над энергетическими контейнерами, ему хорошо знакомо. Однако, чем ближе он подступал к ядру Игры, тем быстрее таял образ тени. Сила Созидания неизвестного экзистора была прямо-таки гигантской.
До Экзистедера один шаг. Белый князь притаился. Если это ловушка, он рискует собой, а значит рискует единством Семи Стихий. Если же нет - другой такой возможности раскрыть тайну погибшего корабля не представится. Донай ждет на мосту, готовый выдернуть его из Игры в случае провала. Движение вдоль потока пока никто не заметил. И Оливул принял решение.