Страница 20 из 41
Воскресло первое запомнившееся яркое событие детства, ставшее началом, истоком ее памяти. По ту сторону события — Магда не помнит ничего… Молодая, красивая женщина — ее мать — пела песню… Та песня отдаленным, еле слышным эхом звенела в ушах девушки, но она никак не могла припомнить полностью мотива той чудесной песни.
Магда вспомнила, что когда она заводила с отцом разговор о матери, — он оскаливался, показывая кривые, желтые зубы, менял тему разговора, молчал или уходил прочь…
Одев серый, изящный костюм, Магда вышла из фешенебельного пансиона.
Каменная лестница каскадом террасок спускалась вниз. Крохотный, почти игрушечный вагончик канатной дороги возвращался с вершин «Королевского стула».
Девушка невольно залюбовалась живописными, крохотными садиками на каменистых террасах; они будто затейливой ювелирной работы изумрудные броши с вкрапленными разноцветными камнями-клумбами. Магда любила эти тихие садики, но не их хозяев, преклоняющихся перед солдатской пуговицей и пивом, обожающих до безумия собак и жестоко бьющих по лицу собственных детей.
Пять лет провела Магда в Германии, но не привыкла, не сжилась здесь. Она часто вспоминала и жалела о веселых и тревожных днях их скитаний на лазурных берегах Средиземного моря.
— О, какие то были прекрасные дни! — прошептала она, коснувшись воспоминаний, солнечных и терпких, как гранатовый сок…
У вестибюля университета толпились группы студентов, некоторые откровенно разглядывали Магду…
…Мимо, Магда, мимо! Они надоели ей рассматриваниями, заигрываниями, приторными любезностями. Это все не то!
Магда прошла в большой полукруглый зал. Через несколько минут начиналась лекция, большинство мест уже было занято.
Седые профессора, пожилые дамы и очень мало молодых девушек. Да и те, которые были, отличались особенной непривлекательностью. Недалеко от Магды, к ее неудовольствию, уселась огненно-рыжего цвета толстая немка с некрасивым длинным, лошадиным лицом; в другом конце зала, соперничая с ней, уселась такая же рыжая, но худая датчанка.
Началась лекция. Знакомый Магде знаменитый профессор философии поднялся на кафедру. Глубокими, умными, слегка утомленными глазами он обвел аудиторию и начал речь, полившуюся стройным, журчащим потоком необыкновенной красоты водопада.
— Что нужно человеку? В чем счастье? — задавал лектор вопросы и сразу же отвечал, — самое идеальное счастье и богатство человечества двадцатого века — это разум. Овладев высотами разума, человек возносится и, подчиняя себе природу, покоряет ее; заставив служить себе, он расширяет до пределов фантазию разума. Ведь физически невозможно охватить все мироздание, добраться в небесную высь, хотя уже и пронизанную полетами в стратосферу, хотя необъятные просторы космоса еще недосягаемы, как и сверхглубины морей, но все это покоряется законам человеческого разума.
Идеал культурного человека нашего века — высший разум… Почему мы учимся и почему вы пришли сюда, в эти стены? Разве не для того, чтобы перенять, получить от старших науку, отшлифовать до пределов ваш собственный разум, превратить его здесь, при помощи опытных гранильщиков, из покрытого непривлекательной корой невежества, сырого алмаза в отшлифованный, сверкающий, ослепительный бриллиант. И те, кто добьется этого, неужели могут сказать, что они несчастливы?
Современное человечество на разумных началах создаст новое светлое общество, сумеющее организовать образцовый мир и окончательно покорить природу.
Человечество построит множество электрических станций, всевозможных машин, упростит тяжелый и неблагородный труд, оставив себе на долю лишь средства и способы дальнейшего духовного и физического совершенствования.
Пройдут годы и создастся новое человеческое общество, чуждое самому понятию — принуждение, тирания, власть. Это будет эпоха великого разума.
Бурный полет фантазии ученого — увлек девушку.
— Какой светлый ум! Этот человек, наверно, знает цель своей жизни, он, очевидно, прожил свою жизнь не так, как это получается у нее, — думала Магда.
После окончания лекции она долго гуляла по тихой, задумчивой аллее цветущих каштанов. Под ними легла фиолетовая дымка светлой ночи.
— А мой отец!.. — думалось Магде. — Он умен — его ум колоссален, но кажется, он применяет его к тому, чтобы поработить разум других! Магду пугает это страшное открытие. Поэтому у нее портится настроение. Девушке, в поисках своей путеводной звезды — скучно, одиноко, невыносимо.
Ночь проскользнула до половины совершенно незаметно для Магды, бродящей по парку и втайне завидующей шепчущимся по темным закоулкам парам.
Плохо проспав остаток ночи, Магда поздно встала. Захватив с собой толстую книгу, перевод на немецкий язык романа Толстого «Анна Каренина», — Магда отправилась в парк вместо университетской лекции и уселась на солнечной скамейке. Девушка погрузилась в чтение… Анна только что выдала себя, вскрикнув, когда Вронский разбился на скачках… В этот момент на страницу книги упала черная тень…
Магда вскинула голову и встретилась глазами с коренастым молодым человеком, заинтересованно заглядывающим в ее книгу… У него были светлые волосы, широкое краснощекое лицо, мясистый нос и развязная улыбка…
— Любопытная книжечка? — произнес незнакомец.
— Да, — холодно ответила Магда. Ей не понравилась его манера заводить знакомства, и она молча смотрела в эти глаза, холодно ожидая разворота событий.
— Это написал русский писатель Толстой, правда? — не смущаясь приемом, продолжал он.
— У вас обширные познания в литературе… Но, что же дальше?
— Что вы такая колючая? Я вам мешаю?
Магде хотелось сказать «да» — и это было бы правдой, но она почему-то сказала:
— Нет, отчего же….
— Я, между прочим, видел вас на вчерашней лекции…
Магда припомнила как-то сразу, что действительно уже где-то видела этого человека… Он тоже был студентом какого-то факультета. Одно короткое время, еще в прошлом году они, кажется, были на одном… И она вспомнила, что часто замечала на себе его внимательные, заинтересованные взгляды. Он всегда держался в стороне, а сейчас, видимо, решил, что наступила благоприятная ситуация.
Он присел рядом на скамейку. Большими, некрасивыми руками достал коробку папирос и закурил, не спросив разрешения…
— Странно, не правда ли, слышать такие утопические речи о светлом будущем человека из уст представителя народа, который только о том и думает, чтобы завоевать и покорить все это человечество…
— Нисколько не нахожу это странным. Кто-то в народе может думать о завоеваниях, а кто-то и о светлом будущем человечества.
— Э, вы, я вижу, еще совсем несмысленыш, — громко расхохотался человек, показывая ровный ряд зубов, — идеализм, воспитанный папенькой и маменькой на молочной каше и сладком киселике… Интеллигентское слюнтяйство.
— Мне кажется, вы могли бы, разговаривая со мной, избегать выражений, принятых в скверных трактирах.
Незнакомец как-то осекся и, тушуясь, быстро заговорил.
— Нет, что вы… Я, право… Я, знаете, не хотел совсем… А только, смешно все это, знаете… — И незнакомец, как бы для подтверждения своих слов плюнул на песок дорожки.
Магда вспылила.
— Я вижу, что прежде чем ходить на лекции, подобные вчерашней, вам следовало бы кое-что почитать на тему о хорошем тоне и умении прилично вести себя в обществе девушки. До свиданья…
Незнакомец удивленно смотрел вслед уходящей Магде.
Вот уже который день на окне лежит книга, открытая на той же странице, которую читала Магда при встрече в парке…
Ей не читается, не думается, лекций она не посещает…
Все ее думы и мысли почему-то вертятся на этой встрече, на этом незнакомце… И странное дело! Даже его большие, некрасивые руки она вспоминает с… нежностью. Конечно, он груб, неотесан, дурно воспитан, но Магде теперь почему-то жалко, что она так отчитала его… Ведь он все же как-то по особому интересен…
Если бы Магда была старше и опытнее, она без сомнения сразу бы поняла, что интересность незнакомца заключается в особом излучении здоровой мужской силы, всегда неотразимо волнующей женщин… Более опытная женщина сказала бы даже, употребляя распространенное образное выражение, что от нового знакомого Магды — «пахнет козлом»…