Страница 72 из 85
— Не брюзжите, Фёдор Фёдорович. С подробностями вас ознакомит Артур Адамович. Но помните, выступать не позже начала января... Это задание не только моё, но и государя...
Поближе к Тырново места потянулись белее пологие. Городок открылся издалека куполами церквей и мечетей, улицами из каменных одно- и двухэтажных домов. По Янтре плыла ледяная шуга.
Радецкий продолжал думать: «И на завтра вызвать Скобелева и Святополк-Мирского, поставить перед ними задачу, определить количество колонн ».
Генерал потёр лоб. В его голове держались номера всех вверенных ему частей, их состав, и потому даже без штабных работников он на ходу мог приблизительно назвать, кого выделит в правую колонну, кого в левую. 16-ю пехотную дивизию, 9,11,80-й батальоны, три полка 1-й кавалерийской дивизии да 9-й Донской казачий полк — Скобелеву. К нему же дружина болгарских ополченцев и две роты сапёров... В левую колонну войдут три полка 9-й пехотной дивизии, 4-я стрелковая бригада, 83-й Донской казачий полк и сапёрная рота. А из резерва главнокомандующего придать Святополк-Мирскому 30-ю пехотную дивизию.
— Мда-а, — сам себе сказал Радецкий, — соединения внушительные, действуй они по фронту. А переправлять через горные теснины, по бездорожью — ох-хо, — Фёдор Фёдорович вздохнул. — Всё в руке твоей, Господи!
Обращаясь к истории войн, бесполезно искать примеры тому, что совершила российская армия по окружению и пленению крупных сил неприятеля в зимнюю кампанию 1878 года.
Перейдя теоретически непроходимые Балканские горы, генерал Гурко применил обходной манёвр араб-конакских позиций и овладел Софией. Правая и левая колонны генералов Скобелева и Святополк-Мирского с двух сторон, по узким тропам, на какие и в летнюю пору не всякий старожил отваживался ступать, обошли Шипкинский перевал, окружили и заставили капитулировать турецкую армию Вессель-паши.
Эти операции — блестящее достижение российского генерального штаба, обогатившее мировое военное искусство, образец мужества российского солдата...
Девять вёрст от Топлеша до деревни Иметли, но всё по бездорожью, в узких теснинах, по обледенелый кручам, обрывам, пропастям, где несмолкаемо грозно ревут горные реки...
Представляя всю сложность перехода, Скобелев подготовился основательно. Вели колонну проводники из болгар, путь пробивали сапёры, а батальоны солдат посменно расчищали снега, готовили дорогу.
Зимний ветер пронизывал насквозь, но Скобелев — шинель нараспашку, папаха на затылке — не слезая о белого коня, охрипшим голосом подбадривал солдат:
— Братцы, российскому солдату горы штурмовать не впервой! Аль забыли, как генерал Гурко армию через Балканы провёл и Сулеймана в Забалканьи бьёт!
Возвратился ходивший в разведку болгарин, учитель Славейков, доложил: турки не ожидают, они убеждены, что, если отряд Радецкого намерится перейти Центральные Балканы, он попытается сделать это через Шипкинский перевал, где его постигнет печальная участь армии Сулейман-паши, которая простояла у Шипки пять месяцев и, понеся огромные потери, так и не овладела перевалом...
Один за другим проходят перед Скобелевым батальоны. Понимает Михаил Дмитриевич: трудно солдатам, устали, однако идут собранно, без привалов, на ходу сухари жуют. Увидев отставших, разразился бранью:
— Эй вы, аль у вас зады свинцовые? Плетётесь, ровно бабы на сносях! Бе-гом!
Подошёл Столетов, попросил поставить болгарских войников в авангарде колонны.
— Они почтут за честь первыми спуститься в долину.
Ещё в Топлище побывал Скобелев у ополченцев, доброй похвалы заслужили они. Немало полегло болгарских войников у Старой Загоры и на Шипке. А генерал Скобелев понимал толк в солдатах, жизни без армии не мыслил.
В военные способности и талант Михаила Дмитриевича Александр Второй не верил и держал молодого генерала в окраинном гарнизоне. В первые месяцы Русско-турецкой войны Скобелеву и дивизии не доверяли, числился генералом при штабе Дунайской армии.
Однако после второй Плевны, когда он смело повёл на штурм Кавказскую казачью бригаду и был отмечен царём, началось выдвижение Скобелева. В третьем штурме плевненских укреплений он уже командует войсками, наступавшими левым флангом.
По предложению Милютина главнокомандующий назначил Скобелева командиром правой колонны Балканского отряда.
Михаил Дмитриевич на просьбу Столетова ответил:
— Стремление дружинников идти в числе первых освободителей родины достойно похвалы. Вместе с ополченцами пойдут 20-й стрелковый батальон, батальон казанцев и сотня уральцев. Ваша задача, Николай Григорьевич, овладеть горой Караджи и держать её, пока не подтянутся основные силы колонны...
К обеду прискакал от Столетова поручик Узунов с донесением: батальоны и дружины, сбив турецкие пикеты и заслон с Караджи, оседлали гору.
Скобелев доволен.
— Отлично, поручик, отлично!
Генерал Гренквист предложил объявить привал, дать солдатам передышку.
— Что вы, генерал, о каком привале речь? Полковник Ласковский, берите два батальона казанцев и в авангард колонны.
— Ваше превосходительство, — Ласковский достал карту маршрута, — из описаний разведки и болгарина Славейкова от горы Чуфут дорога раздваивается, западный спуск крут, восточный более удобен.
— Какой спуск вы изберёте, полковник?
— Западный, ваше превосходительство, ибо восточный выведет в долину реки Голяна Варвица, а движение по ней просматривается неприятелем с шипкинских позиций.
— Разделяю ваше мнение, полковник. Нам необходимо занять Иметли до подхода таборов Вессель-паши. — Действуйте, полковник.
Скобелев повернулся к Гренквисту: — Генерал, ускорьте движение колонны...
Преодолев крутой спуск, отряд Скобелева вступил в деревню Иметли. Следующий этап плана — наступление правой и левой колонн на сёла Шипка и Шейново.
Михаила Дмитриевича тревожила мысль, удастся ли Святополк-Мирскому перевалить через Балканы, ведь генерал Гурко уже в Забалканье.
Скобелев вспомнил, как накануне взятия Плевны у них с Гурко шла речь об скончании войны, и Иосифа Владимировича беспокоила судьба мира, отношение Европы к победе России.
— Знаете, Михаил Дмитриевич, в молодости я увлекался охотой, — говорил Гурко. — Так вот, если удалось подстрелить крупную дичь, не оставляй её на земле, к утру шакалы утащат. В данном случае европейские правительства выступят в роли тех шакалов. Нас, Россию, впереди ожидают политические баталии. — Гурко пригладил бороду. — И у России попытаются урезать мир, какой Порта подпишет с нами. Надежда на канцлера Горчакова.
Правая колонна едва спуск завершила, а Радецкий уже телеграфировал главнокомандующему: «Генерал Скобелев сегодня займёт Иметли. Завтра (8 января) обе колонны атакуют деревню Шипку...»
И тут же командир Балканского отряда, опасаясь удара по правой колонне с тыла таборами Сулейман-паши, просит великого князя Николая Николаевича начать наступление отрядом генерала Карцева и обезопасить Скобелева.
Ответ начальника штаба Непокойчицкого обнадёжил, Карцев разгромил противника на Троянском перевале, взял Троян и движется на Текию.
Радецкий и удивился, и по-доброму позавидовал Карцеву — взять тот перевал, о котором прусский генерал Мольтке предрекал:
«Тот генерал, который вознамерится перейти через Троян, заслуживает имя безрассудного, потому что достаточно двух батальонов, чтобы задержать наступление целого корпуса...»
Неожиданно в диспозицию Балканского отряда вмешался Святополк-Мирский, сообщивший вечером, что запаздывает и прибудет к Шипке лишь к полудню. Пришлось Радецкому посылать ночью офицера связи и поставить в известность Скобелева, на что тот передал: «Завтра в полдень атакую Шипку теми силами, которые могу собрать...»
Первым сведениям о передвижении колонн Балканского отряда из Топлеша на Иметли и из Травны на Сельцу Вессель-паша не придал значения, посчитав передвижение русских отвлекающим манёвром генерала Радецкого, дабы выманить таборы из укреплённого шипко-шейнинского района. Перебросит Вессель-паша таборы к Иметли и Сельцам, а тем временем основные силы Балканского отряда через Шипкинский перевал обрушатся на лагерь и овладеют укреплениями.