Страница 129 из 150
Над бухтой прогремели дружные голоса:
— Служим Советскому Союзу!
Не мог произнести этих священных слов лишь Саврасов. Его лицо было бледным как полотно.
На корабль прибыл адмирал Головко. Кальвин отдал ему рапорт.
— Я получил ваше донесение об уничтожении подводной лодки, но хотел бы знать больше, — сказал командующий.
— Поиск был самый обычный, если не считать, что лодка попыталась потопить корабль, выпустив по нему торпеду. Но мне удалось отвернуть в сторону. Ну, а затем «Жгучий» настиг субмарину и атаковал её глубинными бомбами. На поверхность всплыло два пробковых матраса, на которых обычно спят подводники, а на воде появилось большое масляное пятно.
— У меня для вас есть новость: вы уходите от нас, — грустно произнёс адмирал Головко. — Есть приказ наркома. Так что поедете служить в Москву в Главный морской штаб.
— Я уже там был, — усмехнулся Кальвин. — Тогда меня с причала увезли на чёрной «эмке», зато в Москву потом доставили на самолёте.
— Я был уверен, что вы чисты перед Родиной, как капля росы, и вас выпустят. Так оно и вышло... — Адмирал пристально на него посмотрел. — Есть чему радоваться, а вы какой-то кислый!
— Мама умерла, товарищ командующий. Телеграмму в море получил. Надо ехать на похороны, но вряд ли поездом успею. Старший брат Оскар мог бы это сделать, ему там ближе наша Кинешма, но он где-то на фронте в Восточной Пруссии.
— Сочувствую вам, Азар Петрович, — печально произнёс комфлота. — Хоронить того, кто дал тебе жизнь, тяжко. Я это уже испытал. А ехать вам на похороны надо! Отдать матери последний долг... — Адмирал помолчал. — Сегодня в три часа дин я лечу в Москву, в Наркомате Военно-Морского Флота меня ждёт адмирал Кузнецов. Могу и вас взять с собой. Так что собирайтесь, у нас не так много времени...
Даша услышала звонок и пошла открывать дверь. На пороге стоял Азар.
— Ты? — удивилась она. — Какими судьбами? Один приехал или с Настей?
— Один. — Он вошёл в комнату, разделся. Усевшись на стул, грустно заговорил: — Умерла моя мама, я ездил её хоронить. Очень спешил и не мог позвонить тебе, когда прилетел из Мурманска.
Даша почернела лицом.
— Мария Варфоломеевна чудесная была женщина, я так её любила... Небось сердце?
— Да, инфаркт... — Азар помолчал с минуту. — Жаль, что не было на похоронах Оскара.
— Он всё ещё где-то в Восточной Пруссии, — сказала Даша. — Позавчера звонил мне, обещал дня через три приехать. Ты будешь обедать? — спросила она.
— Не откажусь. Ты уж извини... У тебя что, дочурка родилась?
— Родилась, — зарделась Даша. — Обе спят в детской после обеда...
— Оскар доволен?
— Не то слово! Он рад был до слёз...
Даша накрыла на стол, и Азар стал с аппетитом уплетать борщ по-украински. Котлеты ему тоже понравились, очень вкусные.
— Маршал Василевский в Москве, не знаешь? — спросил он, закончив трапезу.
— Я давно им не звонила. Катя, его жена, с сыном всё время на даче. А ты позвони Александру Михайловичу на службу в Генштаб. У меня есть его телефон.
— Дай-ка! — Азар набрал номер и услышал голос Василевского. — Товарищ маршал, здравия желаю! Не узнаете? Это капитан второго ранга Кальвин. Утром поездом я прибыл из Кинешмы.
— А что случилось, Азар?
— Мама умерла, ездил хоронить её... Ваш отец, Александр Михайлович, отпевал мою мать в церкви, я так ему благодарен, — сказал Азар. — У него всё хорошо, он не болеет, просил меня передать вам привет, что и делаю. Жаль только, не было на похоронах Оскара. Даша сказала, что он где-то на фронте в Восточной Пруссии.
— У маршала Жукова он. Если хочешь, я тебя с ним свяжу, только тебе придётся прийти в Генштаб, — предложил Василевский.
— Не надо, товарищ маршал. Я скоро его увижу в Москве...
— Не понял! — отозвался маршал. — Ты что, приедешь на поминки через девять дней?
— Меня перевели служить в Москву в Главный морской штаб. Уже есть приказ наркома ВМФ, так что заберу в Полярном семью и приеду.
— Поздравляю, Азар! Ты, видно, будешь работать в конструкторском бюро?
— Вы угадали, Александр Михайлович. У меня это дело получается...
Переговорив, Азар взглянул на Дашу. Она, видно, обрадовалась, что Настя переедет в столицу и будет рядом с ней.
— Молодец ты, Азар, что добился перевода, — сказала Даша. — Север Насте негож, она писала мне, что частенько стало болеть сердце...
Маршал Василевский допоздна пробыл в Ставке. Когда возвращался домой, по Москве гуляла метель, и, пока он добрался к себе, лицо горело так, словно его натёрли перцем. Катя ещё не спала.
— Как твой бок, не болит? — спросила она.
— Чуток ноет...
— Я всё ещё сердита, — продолжала она. — Тебя чуть не угробил шофёр, а ты его пощадил.
— Не шофёр он, Катюша, а разведчик! — возразил Александр. — Он сам едва не погиб.
Василевский вспомнил всё до мелочей, как будто авария случилась не три месяца назад, а вчера. Во время боев за Прибалтику он был на КП командующего 2-м Прибалтийским фронтом генерала Ерёменко, а под вечер решил съездить в штаб 1-го Прибалтийского фронта к генералу Баграмяну. Он сидел рядом с водителем и дремал. И вдруг машину резко ударило и всех, кто в ней находился, выбросило на землю. Очнулся он первым. Рядом дымился «Виллис». Оказалось, что ехавший на нём старший лейтенант таранил их машину. Шинель у него была разорвана, по лицу сочилась кровь.
— Куда же ты едешь, сукин сын! — возмутился Василевский. — Нас чуть не угробил и сам порезался о стекло. Да тебя надо судить, лихача!
Он кое-как снял плащ, и на плечах кителя старший лейтенант увидел погоны маршала. Он выхватил из кобуры пистолет и протянул его Василевскому:
— Возьмите пистолет и расстреляйте меня! — Он стоял бледный, пистолет дрожал в его руках. — Я командир фронтовой роты разведки, товарищ маршал. Мы только что вернулись с боевого задания, взяли двух «языков» и выпили за удачу. А тут приказ снова ехать, ну и... — Он развёл руками. — Я виноват, и вы вправе меня расстрелять.
«Врёт или говорит правду? — невольно подумал Василевский. — Да нет же, вроде правда...»
— Пистолет положите в кобуру, — приказал он. — А теперь отправляйтесь в свою воинскую часть и доложите о ЧП своему командиру.
— Слушаюсь, товарищ маршал! — срывающимся голосом ответил офицер. — Я так и сделаю. Спасибо!..
Ударом в бок Василевскому сломало два ребра — об этом он узнал уже в Москве от врача, который сделал рентген, но в госпиталь, несмотря на его уговоры, Александр Михайлович не лёг. Две недели лежал в Управлении фронтом, пока врач не разрешил ему снова выезжать в войска. Тогда же выяснилось, что старший лейтенант действительно командовал фронтовой ротой разведки, был храбр, смел, не раз отличался в боях. И всё же командование решило отдать его под суд военного трибунала. Шутка ли, из-за него пострадал маршал, член Ставки и заместитель наркома обороны!
— Этот старший лейтенант хорошо воюет? — спросил Василевский, выслушав доклад начальника Особого отдела.
— Очень хорошо, товарищ маршал. И нарушений у него раньше не было.
— Надо ли его судить? — Василевский с укором покачал головой. — Рёбра мои заживают, дело идёт на поправку... Нет, судить его не надо... — тоном приказа добавил Александр Михайлович. — Пусть бьёт фашистов!
Наутро старшего лейтенанта освободили из-под стражи, а в ночь он снова ушёл на задание в тыл врага и блестяще, как выразился командир полка, выполнил поставленную задачу. Позже старший лейтенант совершил ряд вылазок со своими разведчиками, за что был удостоен звания Героя Советского Союза. Придя домой, Василевский сообщил об этом жене.
— Нет, не зря я приказал не судить офицера, Катенька. Не ошибся я в нём.
— Ему просто повезло, этому разведчику, — возразила жена.
— Не скажи. — Александр Михайлович покачал головой. — Трус не даст тебе в руки своё оружие и не попросит расстрелять его. На такое способны лишь гордые люди, для которых честь превыше всего!.. Да, чуть было не забыл. Я заказал билеты в Большой театр на завтра. Ты же хотела пойти на новый спектакль?