Страница 124 из 150
Баграмян опешил. Выручил его Василевский:
— У Баграмяна, товарищ Сталин, срывов не будет.
— Заверений товарища Василевского мне вполне достаточно. — Сталин перевёл взгляд на Черняховского: — Вам задача по плечу?
— Тяжеловата, Иосиф Виссарионович, — признался генерал. — Но если мне поручили фронт, я буду делать то, что требует от меня Верховный Главнокомандующий!
Сталин заметно смутился.
— Кажется, мы ушли от обсуждения операции «Багратион». Товарищ Жуков, что вы скажете о подопечных вам фронтах?
Жуков встал и, как всегда, был краток.
— Мне поручено координировать два Белорусских фронта, 1-й и 2-й, — сказал он. — В помощь мне Ставка посылает начальника Оперативного управления Генштаба генерала Штеменко с группой офицеров. Генерал армии Рокоссовский и генерал Захаров задачи для себя уяснили. У командующего 2-м Белорусским фронтом генерала Захарова боевого опыта меньше, чем у Рокоссовского, поэтому я назначил ответственным за подготовку операции 2-м Белорусским фронтом представителя Генштаба Штеменко. — Жуков посмотрел на Верховного. — Хочу также в Белорусской операции использовать авиацию дальнего действия. Маршал Василевский меня в этом деле поддерживает. Авиация могла бы если не в начале операции «Багратион», то чуть позже наносить бомбовые удары по объектам, расположенным на территории Германии.
— Хорошее предложение, — одобрил Сталин. — Ну, а что нам скажет товарищ Рокоссовский? Вам слово...
После совещания, когда Василевский вышел во двор к своей машине, к нему подошёл Жуков.
— Ты на меня не в обиде? — спросил он.
— Насчёт авиации дальнего действия? — усмехнулся Александр Михайлович. — Правильно сделал, что сослался на меня, а то Верховный мог бы не одобрить это дело.
— Вот-вот, я увидел, как он поморщился, когда я сказал об авиации, и решил сослаться на тебя. Дай пожму тебе руку! — И Георгий Константинович сжал ладонь друга в своей руке. — Ты когда летишь на фронт, завтра?
— Да, если Верховный не задержит меня на день-два. Кое-что надо ещё решить с железнодорожными перевозками для фронтов.
— А я полечу послезавтра рано утром.
— Ты же собирался лететь вместе с Рокоссовским? — удивился Александр Михайлович.
— Верховный дал мне ещё одно задание — обговорить с маршалом бронетанковых войск Федоренко вопрос о танковых резервах. Я бы сегодня это сделал, но Яков Николаевич на военном заводе в Сталинграде и вернётся завтра утром.
— Я уже с ним переговорил по телефону.
Боевые действия начались 23 июня. Войска 1-го Прибалтийского фронта совместно с войсками 3-го Белорусского фронта за два дня упорных боев окружили западнее Витебска пять вражеских дивизий и к 27 июня уничтожили их, а 1 июля войска этого фронта освободили город Борисов. Войска 1-го Белорусского фронта под командованием генерала армии Рокоссовского окружили шесть немецких дивизий в районе Бобруйска и тоже за два дня ликвидировали их. Василевский не мог не поздравить с этим успехом своего боевого друга Рокоссовского. Он связался с ним по телефону.
— Костя, почему ты окружил шесть, а не шестнадцать дивизий? — спросил Александр Михайлович.
Рокоссовский узнал голос Василевского и весело отозвался на его шутку:
— А Жуков похвалил меня и за шесть вражеских дивизий. Он мне позвонил, и знаешь, что сказал? «Быть тебе, Костя, маршалом!» Вот шутник, да?
— Зря так думаешь, — осадил его Василевский. — Уж коли Георгий сказал, так оно и будет. Я, например, буду просить Верховного, чтобы присвоил Ивану Даниловичу Черняховскому звание генерала армии. Он это заслужил. Правда, ты один окружил шесть дивизий, а он пять вместе с Баграмяном. Но не будем мельчить! Они оба молодцы!..
Войска фронтов, которые координировал Василевский, успешно продвигались вперёд. Однако не обошлось и без «заминок», которые огорчили Александра Михайловича. 5-я гвардейская танковая армия генерала Ротмистрова действовала хуже, чем прежде, и это заметили в Ставке. 28 июня Верховный в своей телеграмме на имя Василевского, Черняховского и члена Военного совета Макарова потребовал от 5-й гвардейской танковой армии «стремительных и решительных действий, отвечающих сложившейся на фронте обстановке». У Василевского даже сердце заныло, когда он прочёл депешу Сталина. Генерал Черняховский, уловив его волнение, сказал:
— Я сейчас всыплю этому усатому генералу! — Он поднял с аппарата трубку, чтобы отчитать Ротмистрова.
Но Василевский одёрнул его:
— Отставить! Я сам переговорю с Ротмистровым. — Он взял трубку и вызвал на связь командарма 5-й гвардейской танковой. — Павел Алексеевич, говорит маршал Василевский. Что там у тебя? Почему двигаешься черепашьим шагом? Я только что получил телеграмму от Верховного, он требует, чтобы твоя армия действовала более решительно.
— Места болотистые, танки вязнут в иле, — глухо отозвался в трубке голос генерала. — А тут ещё фрицы дерутся как фанатики. Но я понял, товарищ маршал, нажимаю!..
На КП позвонил Сталин. Кажется, он был сердит. Голос его походил на хриплый шёпот, но звучал твёрдо и отчётливо.
— Что там у Ротмистрова? Почему он медленно наступает? Вы разобрались?
Василевский, словно бы не замечая рассерженности Верховного, пояснил, что места, где действует Ротмистров, болотистые, танки кое-где вязнут в иле, естественно, им приходится идти небыстро, обходя глубокие расщелины. Но Ротмистров уже нажимает, так что потерянное время он наверстает.
— У меня к вам просьба, — после паузы вновь заговорил Василевский. — Черняховский действует весьма успешно, и я просил бы вас присвоить ему звание генерала армии.
— Шлите представление на моё имя, — сразу ответил Верховный, чем немало удивил начальника Генштаба. Обычно вождь что-либо уточнял и только потом принимал решение, а тут сразу согласился.
Василевский быстро подготовил представление на Черняховского и сам отнёс его на узел связи, сказав дежурному, чтобы срочно передал в Ставку. Вернувшись к себе, он подумал: «Интересно, долго ли придётся ждать?»
В этот же день вечером, когда Василевский пил чай, позвонил Сталин. На этот раз голос у него был мягче, спокойнее, без раздражения.
— Объявите, пожалуйста, товарищу Черняховскому, что ему присвоено звание генерала армии, — сказал он. — А через несколько минут Москва передаст поздравление командованию фронта и войскам, освободившим Витебск...
«Вот он какой, Иосиф Виссарионович, и суток не прошло, как Черняховский стал генералом армии!» — подумал Василевский. Он окликнул командующего, тот сразу вошёл в пункт управления фронтами.
— Слушаю вас, товарищ маршал!
— А почему звание своё не говоришь? — усмехнулся Александр Михайлович.
— Виноват, — смутился командующий. — Генерал-полковник Черняховский слушает вас!
— А вот уже и не генерал-полковник, а генерал армии Черняховский! — улыбнулся Василевский. — Дай руку, я пожму её от чистого сердца! — И, видя, что командующий растерянно смотрит на него, не сообразив, в чём дело, пояснил: — Только что мне звонил товарищ Сталин. Двадцать шестого июня, то есть сегодня, вам присвоено звание генерала армии! Погоны есть? Срочно меняй их на генерала армии!
Во взгляде Черняховского было что-то отчаянное, он, к удивлению Василевского, реагировал на это известие сдержанно.
— Ну что ж, будем считать, что на мои плечи легла ноша генерала армии, — сказал он, улыбаясь. — И воевать, стало быть, надо лучше! — И негромко добавил: — Александр Михайлович, вашу заботу я буду долго помнить... Разрешите налить по кружке шампанского? У меня есть пара бутылок, ещё когда был в Москве — прихватил. Ну?
— Наливай, так и быть, выпьем за твои успехи!..
«Земля слухом полнится», — говорят в народе. Не успел Василевский поздравить Черняховского, как узнал, что Рокоссовскому присвоили звание маршала. Тут же позвонил ему и поздравил.
— Ну, Костя, кто из нас прав — ты или я? — спросил Александр Михайлович.