Страница 5 из 109
Князь Святослав уходил из Тмутаракани, оставляя позади себя не кровь, дым пожаров и проклятия, но благодарную память жителей. Добрые семена доверия и дружбы, посеянные им в тмутараканской земле, скоро прорастут щедрой нивой. Поднимется на берегу Сурожского моря ещё одно русское княжество, и будут править там князья русского рода, пока не сметёт их чёрное половецкое половодье…
Саркел в переводе с хазарского означает «Белый дом». Своё название он перенял у старой крепости, которая была построена когда-то на берегу Дона из белоснежного камня-известняка. Старая крепость давно разрушилась, но название «Белый дом» осталось в памяти людей, и когда на другом берегу реки построили крепость из красно-бурых больших кирпичей, название осталось ей как бы в наследство. Шесть квадратных мощных башен поднялись над степью, ещё две башни, самые высокие, стояли за внутренней стеной в цитадели. С трёх сторон мыс, на котором находился Саркел, омывался волнами Дона, а с четвёртой – восточной – были прорыты два глубоких рва, заполненные водой. Неприступная твердыня, построенная опытными византийскими градостроителями!
Князь Святослав взял Саркел штурмом, разрушив ходячее представление о русах как о «варварах», не умевших брать укреплённых городов.
Хазарский поход закончился. Войско князя Святослава возвращалось в Киев.
Огромной была захваченная добыча, оглушительна и торжественна слава победителя хазар, асов и других народов, населявших земли между Хвалынск им и Сурожским морями. Но князь Святослав приобрёл в хазарском походе нечто большее, чем добыча и слава: высшей наградой воителю стал бесценный боевой опыт, искусство вождения многочисленных ратей на огромные расстояния. У князя Святослава развивался чудесный дар проникновения в то изменчивое и почти неуловимое, что называется «духом войска», предвиденье того, как отзовутся в сердцах воинов его слова и поступки, объединяющие их в единое боевое братство. Это были свойства прирождённого полководца, которые невозможно приобрести ни ученьем, ни опытом, но только найти в самом себе. Князь Святослав нашёл…
Предстояло трудное противоборство с Византийской империей, которая с опаской смотрела на усиление державы русов. Победа князя Святослава над Хазарией поставила под угрозу всю систему господства византийских императоров над народами Северного Причерноморья.
Византия того времени – самое сильное государство Восточной Европы; император мог вывести в поход сто двадцать тысяч хорошо вооружённых воинов! Византия была единственной страной, где сохраняли традиции римского военного искусства, продолжали изучать теорию военного дела, стратегию и тактику, умели «воевать по правилам». Византийские полководцы отличались опытностью и изощрённостью в военных хитростях. Ядро армии составляли катафракты – тяжеловооружённые профессиональные конные воины, одетые в панцири. Пехотные «таксиархии», численность которых достигала тысячи человек, формировались из «оплитов» – тяжеловооружённых воинов, копейщиков и стрелков из лука. Многочисленный отряд императорских телохранителей – «гетерия» – в основном состоял из иностранных наёмников. Во время войны к постоянному гвардейскому войску – «тагмам» – присоединялись войска из отдельных областей империи – «фем». В константинопольском Манганском арсенале хранились огромные запасы оружия, осадной техники, различных военных припасов. Военный флот Византии составляли как большие корабли «дромоны», вмещавшие более двухсот гребцов и семьдесят воинов, вооружённых «греческим огнём»[8], так и быстроходные «тахидромы» для разведки и перевозки гонцов. Огромное их количество позволяло быстро перевозить войска в любой район Причерноморья.
Были у византийского войска и свои слабости, которыми блестяще воспользуется князь Святослав. Искусство боя, которым в совершенстве владели полководцы империи, в то же время связывало им руки. Следуя жёстким правилам, до мелочей регламентирующим движение войска и взаимодействие его частей, можно избежать случайных поражений, но можно и упустить победу, если для её достижения требуется самостоятельность и риск. Правила войны постепенно превратились в систему догм, сковывающую инициативу подлинных полководцев и позволяющую посредственностям скрывать свою несостоятельность. Византийские полководцы предпочитали медлительную войну, в которой всё было предусмотрено заранее и не оставалось места для неожиданностей. В «правильной войне» византийское войско было неодолимо, как искусный фехтовальщик. Но для такой войны требовалось одно условие: противник тоже должен воевать «по правилам». Святослав же правила войны устанавливал для себя сам…
В дополнение к военной силе у византийского императора было ещё одно, почти невидимое для непосвящённых, гибкое и коварное оружие – дипломатия. Основы византийской дипломатии заложил император Юстиниан ещё в VI веке. Знаменитое римское правило «Разделяй и властвуй!» стало правилом византийских дипломатов. Империю со всех сторон окружали разрозненные, находящиеся в постоянных передвижениях народы, которых греки презрительно называли «варварами». Заставить «варваров» служить империи, натравить вождей друг на друга, расправиться с непокорными чужими руками – вот чего добивались византийцы, и долгое время это им удавалось. Двадцать народов держали в своих сетях византийские дипломаты! Но на рубеже I и II тысячелетий отлаженная система начала давать сбои. Болгарский царь Симеон (?-927), чудом вырвавшийся из византийского плена, начал войну за независимость своей страны и добился крупных успехов. Его сын Пётр Короткий, хоть и не воевал с Византией, но на подчинение тоже не соглашался. Независимая позиция Болгарии очень беспокоила византийских дипломатов.
Беспокоила Византию и продолжавшая усиливаться Русь.
Взаимоотношения с кочевыми народами, населявшими причерноморские степи и предгорья Кавказа, – печенегами, хазарами, торками, аланами – представляли собой сложную систему, звенья которой переплетались между собой, удерживая в равновесии соседние страны. Как фигурам на шахматной доске, каждому из кочевых народов была уготована своя роль в политической игре византийских дипломатов.
Печенегов толкали на войны с русами, потому что знали: русы не могут начать дальний поход, если нет мира с ближайшими соседями. Можно было направить печенегов и на дунайских болгар, чтобы сделать последних сговорчивее. Самих же печенегов держали в страхе конными тысячами хазарского царя, которые вторгались в степи, угоняя стада и захватывая пленников. Если же чаша весов начинала колебаться, уместно было кинуть на неё торков, которые боялись печенегов, но при удобном случае могли и сами нанести им немалый урон. Если же хазары поворачивали коней в сторону, не выгодную императору, то на них можно было двинуть гузов, воинственный кочевой народ из-за Волги. Да и аланы, хотя и считались подданными хазарского царя, были способны причинить большой ущерб Хазарии, если подарками и лестью пробудить честолюбие аланских вождей.
Все народы Причерноморья оказывались завязанными в один клубок, а кончик нити находился в византийских руках…
Однако неожиданный и дерзкий поход князя Святослава, сокрушивший Хазарию, разрубил важнейшее звено в той цепи, которой византийская дипломатия долго и старательно опутывала кочевые народы. Под угрозой оказались византийские владения в Крыму. Труднее стало натравливать кочевников на Болгарию.
Тогда император Никифор II Фока задумал сложную дипломатическую операцию: толкнуть князя Святослава на Болгарию, а печенегов – на Русь. Это была хитрая тройная игра. Император надеялся увести князя Святослава подальше от херсонской фемы, жемчужины византийской короны, на Дунай» столкнуть лбами две самые опасные для Византии державы – Русь и Болгарию, чтобы они взаимно обессилели в войне, затем направить печенегов на Русь, заставив Святослава поспешно увести войско с Дуная, а самому тем временем прибрать к рукам ослабленную войной Болгарию.
8
«Греческий огонь» – зажигательная смесь из смолы, нефти, серы и селитры, применявшаяся греками в морских боях и при осаде крепостей с помощью метательных машин и специальных медных труб. «Греческий огонь» горел даже на воде.